Владимир Канивец - Александр Ульянов

• Название: Александр Ульянов
• Автор: Владимир Канивец
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

В черные дни реакции восьмидесятых годов, когда казалось, царизм окончательно расправился с революционным движением, Александр Ульянов с товарищами сделал попытку возродить лучшие традиции народничества. Он избрал ошибочный путь террора и погиб на виселице.

Эта книга — первая полная художественная биография Александра Ульянова — рассказывает о коротком, но славном жизненном пути революционера, передавшего эстафету борьбы с царизмом своему младшему брату, Владимиру Ильичу Ульянову-Ленину.

Автор книги писатель Владимир Васильевич Канивец родился на Украине в 1923 году. Участвовал в Великой Отечественной войне. После окончания Рижского университета много лет работал журналистом. Перу Вл. Канивца принадлежит несколько пьес, повесть и ряд рассказов.

---

— Какое это ученье? Какая это наука? Все больше лаской да увещеваниями. А что в писании святом сказано? Там сказано: «Не ослабляй бия младенца! Страх божий — начало всей премудрости!»

Под мерный перестук колес, как это всегда бывает в дороге, когда человек остается наедине со своими мыслями, думалось хорошо, и, когда Илья Николаевич вернулся в город, у него созрело много планов. Вернувшись домой, он начал говорить о них жене:

— Перво-наперво надо селу дать новых учителей. Где их взять? Нужно организовать курсы. Да, да, курсы! И пригласить на курсы лучших людей из сельских школ. Надо…

Мария Александровна смотрела на обветренное, похудевшее, но необыкновенно оживленное лицо мужа и радостно думала, что таким она его никогда не видела. Он словно помолодел, словно открыл перед нею какую-то другую, неведомую ей до сих пор сторону души. И вдруг она поняла, что с ним произошло: он впервые в жизни все силы ума и души отдавал тому делу, которое было главным его призванием.

6

В хлопотах по устройству курсов, в постоянных разъездах прошла первая зима в Симбирске.

В инспекторском отчете Илья Николаевич писал: «Необходимо озаботиться заменой неудобных во всех отношениях церковных караулок более удобным помещением, потому что в сырых и холодных караулках… нельзя ожидать успешного хода учения… Из всех дисциплинарных средств желательно было бы постепенно выводить из употребления ставление на колени, как меру чисто физическую, а вводить, по возможности, меру нравственного влияния на учеников». Отчет заканчивался сообщением о том, что открыты «педагогические курсы при Симбирском уездном училище с целью приготовления народных учителей».

Шел апрель 1870 года. С юга, со степей родной Астрахани, ломая метровые волжские льды, двигалась на север неодолимая весна.

Илья Николаевич возвращался по берегу Волги домой, и ему вспомнились студенческие годы в Казани. До ледохода всегда медленно тянулось время, а как схлынули вешние воды, так и в родные края собираться пора… Сколько лет с того времени прошло? Шестнадцать лет! Да, быстро время летит. Ему вот уж почти сорок, а он только взялся за настоящее дело. А сколько еще нужно положить труда, чтобы вывести крестьянских детей из темных церковных караулок в светлые классы школ!

Когда Илья Николаевич вернулся домой, там уже хозяйничала соседка-фельдшерица Анна Дмитриевна Ильина. Она, приоткрыв дверь, замахала на него руками: нельзя, мол, нельзя! С Аней и Сашей сидела вся какая-то торжественная няня Варвара Григорьевна. А часа через два, которые показались Илье Николаевичу вечностью, за перегородкой раздался детский крик. Вбежала сияющая Анна Дмитриевна и радостно сообщила:

— С сыном вас, Илья Николаевич! Пожалуйте, посмотрите, какой молодец!..

Имя дали сыну — Владимир.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Илья Николаевич был за раннее определение детей в школу. По его убеждению, это приучало к дисциплине и систематическому труду. Сам он строго относился к себе во всем, что касалось долга, и с раннего детства старался привить эти качества детям. И хотя он не одобрял классическое образование, но, понимая, что гимназия — единственный путь к университету, посылал детей учиться туда.

— А может, все-таки не будем посылать их в приготовительный класс? — говорила Мария Александровна. — Ведь они мало чему там научатся. Я дома их лучше подготовлю…

— Нет. Пусть идут, — стоял на своем Илья Николаевич, — им предстоит большой труд. И если мы с первых же шагов начнем давать поблажки, это только повредит.

Осенью 1874 года Сашу отдали в приготовительный класс Симбирской гимназии. Ему в то время было неполных восемь лет, и в классе он оказался моложе всех. Многие ребята встретили его с открытой насмешкой. Но когда учителя начали предварительный опрос, вдруг оказалось: Саша и немецкий язык знает и французский, и книги он читал такие, о которых многие и не слышали. Ребята заметили, что новый товарищ не только не кичится, а вроде даже неловко чувствует себя оттого, что знает больше других. Это вызвало желание у всех поближе сойтись с ним, подружить. Его осаждали всевозможными просьбами: одному перевести надо что-то из французского или немецкого, другому задачу решить. Саша всем помогал даже и тогда, когда у него у самого было очень мало времени.

2

Состав класса Саши подобрался очень неровный. Значительно старшие по возрасту товарищи его были менее развиты. Казарменные порядки, царившие в гимназии, толкали их на грубые выходки и проделки не только над своими одноклассниками, но и над учителями. С возмущением Саша рассказывал Ане о жестокости товарищей, о несправедливом отношении учителей к ученикам. Да и Ане рассказывал он это только тогда, когда она, заметив по его особо мрачному виду, догадывалась, что в гимназии произошло что-то неприятное, приставала к нему с расспросами.

— Саша, голубчик, но что там опять случилось? — забравшись в укромный уголок с братом, спрашивала Аня.

— Ничего…

— Да нет же: я ведь по твоим глазам вижу, что у вас что-то нехорошее случилось. Ну? Ну, Саша…

— Право же, ничего особенного. Опять только никто не знал латинской грамматики.

— И что же? Все получили двойки?

— Нет. Пятерки.

— Как же?

— Наглым обманом! Учитель Чугунов, — помнишь, я тебе рассказывал о нем: рассеянный такой и очень добрый старик, — оказалось, толком не слышит. Ну, вот он спрашивает: «В каком падеже это слово?» Они все сговорились и начали выкрикивать только окончание: «и-ительный!» А он, не расслышав, кивает головой, повторяет: «Да, да, творительный. Да, да, винительный». Подло! Я со стыда не знал, куда деваться.

— Как так можно?

— Да это не все. Им лжи мало. Они еще издеваются над стариком. Говорят какую-то фразу очень тихо, громко выделяя те слова, которые, если их одни только понять, придают сказанному глупый и смешной смысл. Конечно, кое-кому удалось, как они выражаются, «поймать старика на крючок»-. Гром хохота! А он, бедный смущается, удивленно мигает предобрыми глазами и не понимает, почему все так смеются. Нет, Аня, издеваться над человеком преступно! А если для насмешек берется то, что является бедой человека, я уж и слов не нахожу, как это назвать. Ну, а как у тебя?

— Ой, плохо…

— Почему?

— Мне нечего делать. Уроки скучные. У меня сегодня даже голова разболелась. Повторяют, повторяют, и все то, что я давно знаю. И зачем меня заставляют сидеть там? Я умру в этой гимназии!

— Ну как же я учусь?

— У тебя другое дело. Ты сможешь в университет поступить. А мне к чему эти мучения? Я могла бы дома с мамой больше пройти, но ведь гадкий папа!..

— Как можно так говорить, Аня? — строго хмурясь, остановил ее Саша.

В словах Саши было такое серьезное и глубокое огорчение, что оно подействовало на Аню сильнее самого строгого выговора. Аня, боясь потерять дружбу Саши, принялась, умоляюще заглядывая в его глаза, оправдываться:

— Саша, ведь это так, я не думаю этого в самом деле. Ты веришь мне?

— Верю.

— Пойдем к Волге, а? — Аня взяла брата за руку, не ожидая его согласия, потянула за собой.

3

— Володя, с чем кашу будем есть — с маслом, с молоком?

— Как Саша.

— Володя, пойдешь к Волге?

— А как Саша?

— Володя, прыгнешь в колодец?

— Как Саш… Э-э… Что ты сказала?

— Э-э… — передразнивала его Оля и возмущалась. — Фу, какой ты попугай! «Как Саша! Как Саша!» Точно своей головы нет. Играть я после этого с тобой не хочу.

— И пожалуйста! — нисколько не смущаясь, отвечал Володя: для него Саша был авторитетом. Он горячо любил своего старшего брата и во всем подражал ему. О чем бы с ним ни заговорили, он неизменно отвечал одно и то же: «Как Саша, так и я». Аня и Оля, а иногда и отец подтрунивали над ним, намеренно ставили его в неловкое положение, но ничто не помогало.

Росли и дружили дети в семье Ульяновых по возрастным парам. Аня — Саша, Володя — Оля, Митя — Маняша. Разница в годах между ними была значительная, что и накладывало свой отпечаток на общность интересов. Володя был на четыре года моложе Саши, и ему нелегко было тянуться за братом. Но он старался читать все те книги, которые Саша приносил из карамзинской библиотеки. Обращался к брату за советом, если чего-то не понимал. Саша никогда не отказывал ему в помощи.

Но если Володя учился у Саши, то, с другой стороны, они оба во многом подражали отцу. Они, как и другие дети семьи Ульяновых, не могли не видеть, сколько сил тратит отец на создание сельских школ. А между тем отец считал всю эту напряженную работу простым выполнением долга.

4

Первые годы учебы Саши в гимназии совпали с массовым походом революционно настроенной молодежи «в народ». По представлению народников, в районах Поволжья, Дона, Урала имелись все условия для крестьянской революции. Успеха это «хождение в народ» не имело, ибо являлось по сущности своей утопией.