Ирвинг Стоун - Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон

• Название: Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон
• Автор: Ирвинг Стоун
• Издательство: Мысль
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-244-00800-5

В книге Ирвинга Стоуна воссоздаются образы реальных исторических лиц — седьмого президента США Эндрю Джэксона и его жены Рейчэл. Автор стремился увидеть, почувствовать и показать в своих героях образ Америки конца XVIII — первой трети XIX века, который может быть понят только в контексте формировавшихся национальных традиций.

---

Около девяти часов утра высокий генерал — ему исполнился шестьдесят один год — выехал из таверны «Гэдсби», где он остановился. Мальчишки, наблюдавшие из окна по соседству, закричали; раздался залп пушек, и столпившиеся вдоль авеню загудели. По пути в Капитолий еще не оправившийся от болезни герой то и дело останавливался по воле приветствовавших его, но он, казалось, был не в обиде и пожимал каждую протянутую руку.

Как отмечала журналистка Энн Руаяль, из всех присутствовавших на церемонии инаугурации Эндрю Джэксон был в самой простой одежде. В знак скорби о своей жене, умершей за три месяца до этого, президент был в черном, траурном костюме. Он выглядел «худым, бледным и грустным, а его волосы… были почти белыми». Произнося речь, президент говорил мягко, но без модуляций, и было заметно, как дрожат его руки, когда он переворачивает листы. Столь же скованным выглядел верховный судья, убежденный федералист Джон Маршалл, который принимал присягу Эндрю Джэксона, не скрывая своего недовольства.

За новым президентом, ехавшим в Белый дом верхом, следовал народ: люди прошли вдоль авеню, прорвались мимо стражников внутрь Белого дома; прорвавшиеся толкались, ругались, пускали в ход кулаки. В Восточном зале Белого дома, где были накрыты столы, толпа набросилась на закуски; началось буйство: на пол полетела хрустальная и фарфоровая посуда, женщины падали в обморок, вспыхивали рукопашные схватки, у некоторых были расквашены носы, запачкались кровью одежда и мебель. Буйное сборище — «подлинная Сатурналия», как назвал ее один из свидетелей, — не понравилось президенту. Сквозь цепочку взявшихся за руки мужчин он выскользнул через заднюю дверь и вернулся в таверну «Гэдсби». «Король-Толпа, — заметил верховный судья Джозеф Стори, — оказался триумфатором».

Такой взрыв не был неожиданностью для противников Джэксона. В десятилетие, предшествовавшее выборам 1828 года, по мере того как штат за штатом отменял имущественный ценз для участия в голосовании, растущее подобно снежному кому влияние простого человека породило страх в сердцах американского высшего класса. Нью-йоркский юрист Джеймс Кент обращал внимание на «тенденцию среди бедных урвать свою долю путем грабежа богатых… предприимчивых и добропорядочных, а также тенденцию среди честолюбивых и злокозненных людей поджигать этот горючий материал». С точки зрения Кента, Джэксон и его сторонники были такими честолюбивыми и злокозненными людьми. Кампанию перетягивания масс на свою сторону они начали в 1824 году, и, изображая президента Джона Куинси Адамса и его администрацию тиранами-угнетателями, они довольно легко захватили пост президента в 1828 году. Отвергнутый политический истэблишмент впал в оцепенение: государственный секретарь Генри Клей провел большую часть зимы дома, лежа на своей кушетке под черным покрывалом, словно в трауре; другие члены кабинета жаловались на различные недуги; президент Адамс, выжидая в Белом доме истечения своего срока, не встретился со своим преемником и не сказал ему ни слова, он ускользнул из Вашингтона ночью перед церемонией инаугурации. Если кто-либо из противников Джэксона полагал, что народ представляет нечто большее, чем безжалостную толпу, то бесчинство ворвавшихся в Белый дом рассеяло их сомнения. «Страна, — заявил Джон Рэндолф, — безнадежно разрушена».

Разумеется, она не была разрушена, но изменилась. Под руководством первых четырех президентов — виргинских аристократов и двух Адамсов — американские фермеры, ремесленники, мастеровые и торговцы успешно процветали и превратились в большой, постоянно усиливающийся средний класс. К 1828 году государство принадлежало им, и они официально провозгласили свое право на власть, избрав президентом Эндрю Джэксона. Джэксон изменил управление в духе новой Америки, расширил полномочия исполнительной власти, дал новое толкование ее обязанностям.

Эндрю Джэксон завоевал поддержку народа по ряду причин, и, вероятно, главным было то, что он воплощал в то время и надолго в дальнейшем так называемую американскую мечту. — Родившийся в бедной семье почти в глуши, он добился успеха благодаря своим усилиям, железной воле и убеждениям. Признательный народ поставил его на одну доску с Джорджем Вашингтоном, но с одним различием: Вашингтон был джентльменом-героем, высокочтимым за преданность высокому делу, Джэксон же был из их среды, человеком из глубинки.

Джэксон родился в местечке Уоксхауз, в лесном районе на границе Северной и Южной Каролины, 15 марта 1767 года. Он не знал своего отца: за две недели до рождения третьего сына иммигрант-ирландец, поднимая тяжелое бревно, надорвался и умер. Братья Эндрю — Хью и Роберт, а также дядюшка из Южной Каролины составили его общество и в некоторой мере были его наставниками. Он не посещал школу, но к пяти годам, достаточно ответственно подходя к своему беспорядочному образованию, научился читать, а к восьми годам — писать.

Джэксон вымахал высоким, ловким, голубоглазым, веснушчатым парнем с непослушными волосами и столь же неспокойным характером, готовым ввязаться в драку по любому поводу. «Джэксон никогда не уступит», — вспоминал его приятель, утверждавший, что у него хватало сил «повалить его три раза из четырех», и он тут же жаловался, «что Джэксон никогда не останется лежать на земле».

Когда в 1780 году революция дошла до Уоксхауза, к ней примкнули братья Джэксон. По возрасту лишь Хью годился в солдаты, и он был убит в сражении. Тринадцатилетний Эндрю стал конным ординарцем, рассыльным, но участвовал и в случайных схватках. После одной стычки он и шестнадцатилетний Роберт были взяты в плен. Когда Эндрю отказался подчиниться британскому офицеру, приказавшему почистить его сапоги, офицер ударил Джэксона саблей, до костей поранив его левую руку и порезав голову; для порядка офицер нанес удар и Роберту. Во время последовавшего за этим инцидентом сорокамильного перехода никто не ухаживал за ранеными братьями Джэксон, и в результате парни захворали оспой. К месту заточения пробилась их мать, Элизабет Джэксон, и убедила британского командующего отпустить больных сыновей на ее попечение. Во время долгого перехода домой оба парня, вымоченные дождем, впадали в бред. Роберт умер, а Эндрю уцелел благодаря своей невероятной (а позднее и легендарной) выносливости.

Имея на руках единственного оставшегося в живых сына, миссис Джэксон отправилась в гавань Чарлстона, где на борту британского корабля-тюрьмы лежали в лихорадке два кузена Джэксонов, нуждавшиеся в уходе. И позже Эндрю получил узелок с одеждой матери и записку, извещавшую его, что она похоронена вместе с другими жертвами чумы в безымянной могиле. «Я почувствовал себя совсем одиноким», — вспоминал позже Джэксон.

Для тех, кто помнил его в те годы, Эндрю Джэксон, вырвавшись из тисков одиночества, стал «буйным, подвижным, боевитым, игравшим на скачках, в карты, озорным парнем… вожаком хулиганов…». Но озорство Джэксона не было бесцельным, ибо он был крайне честолюбив. Вскоре после смерти матери он оказался в Солсбери, Северная Каролина, где стал изучать право. В 1788 году после завершения обучения вместе со своим другом Джоном Макнейри он отправился в Западный район Северной Каролины (ныне Теннесси). Макнейри был избран судьей верховного суда района, а Джэксон занял пост прокурора.

В Западный район можно было попасть, лишь проехав по индейской территории. На Кумберлендской дороге в ста восьмидесяти милях от освоенных районов находилось поселение Нашвилл, где поселенцы жили в блокгаузах, защищавших их от враждебно настроенных индейцев. Это был развивающийся район — идеальная арена для молодого, неопытного, но старательного прокурора.

Эндрю Джэксон поселился в блокгаузе вдовы Донельсон, дочь которой, Рейчэл Робардс, разошлась со своим мужем. Чувственная красота Рейчэл привлекала внимание многих мужчин, но слишком ревнивый Льюис Робардс не терпел, когда восхищались его женой. Спустя несколько месяцев после того, как Рейчэл ушла от него, он приехал в дом Донельсонов, пытаясь добиться примирения, хотя и питал подозрения в отношении Эндрю Джэксона. Когда Джэксон узнал об этом, он вызвал Робардса на дуэль; тот отказался, и Джэксон покинул блокгауз. После этого Робардс и Рейчэл вернулись в Кентукки. Однако в 1790 году миссис Донельсон сообщила Джэксону, что ее дочь вновь хочет оставить мужа. Джэксон поехал в Кентукки, чтобы забрать Рейчэл и сопроводить ее обратно в Кумберленд. Под предлогом неверности жены Робардс просил законодательное собрание Виргинии принять билль о разводе. Законодательное собрание выдало ему лишь разрешение обратиться в суд. Тем не менее Робардс распустил слух, будто ему дан развод, и в августе 1791 года Джэксон и Рейчэл поженились.

Однако на самом деле развод был дан двумя годами позже. Джэксон, не зная об этом, вернулся в Нашвилл, где возобновил свою юридическую деятельность. Он действовал решительно как прокурор — за тринадцать дней он провел в жизнь семьдесят исполнительных актов, — проявлял консерватизм, становясь, как правило, на сторону заимодателей против должников. Джэксон спекулировал землей, рабами, лошадьми и в глухой общине считался состоятельным человеком. Он удовлетворил свой интерес к военному делу, заняв пост прокурора районной милиции, — весьма скромное начало для будущего героя сражения при Новом Орлеане. Хорошо владеющий ружьем, непримиримый противник англичан и индейцев, завидующий восточной аристократии, Джэксон был в этом смысле типичным представителем пограничных джентльменов.