Петр Врангель - Белый Крым. Мемуары Правителя и Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России

• Название: Белый Крым. Мемуары Правителя и Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России
• Автор: Петр Врангель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-76501-0

«Выдающейся храбрости. Разбирается в обстановке прекрасно и быстро, очень находчив в тяжелой обстановке», – такую характеристику во время войны от скупого на похвалы командующего получают не просто так. Тогда еще полковник барон Петр Николаевич Врангель (1878—1928) заслужил ее вполне.

Военные годы Первой мировой и Гражданской войны сильно изменили Петра Николаевича: лихой конногвардеец превратился в отважного кавалериста, светский любимец – в обожаемого солдатами героя, высокомерный дворянин – в государственного деятеля и глубоко верующего человека, любитель французского шампанского – в сурового «черного барона».

Приняв Добровольческую армию в обстановке, когда Белое дело было уже обречено, генерал барон Врангель тем не менее сделал почти невозможное для спасения ситуации. Но когда, оставленный союзниками без поддержки, он вынужден был принять решение об уходе из Крыма, то спланировал и эту горестную операцию блистательно – не зря она вошла в анналы военного искусства. Остатки Русской армии и гражданское население, все те, кто не хотел оставаться под властью большевиков, – а это 145 тысяч человек и 129 судов – были четко и организованно эвакуированы в Константинополь. Перед тем как самому покинуть Россию, Врангель лично обошел все русские порты на миноносце, чтобы убедиться, что корабли с беженцами готовы выйти в открытое море.

«Тускнели и умирали одиночные огни родного берега. Вот потух последний… Прощай, Родина!» – так заканчиваются воспоминания генерала барона Врангеля, названного современниками «последним рыцарем Российской империи», патриота, воина, героя, рассказывающего сегодняшним читателям о страшных, противоречивых и таких поучительных событиях нашей истории. Воспоминания генерала Врангеля о героических и трагических годах Гражданской войны дополнены документальными материалами тех лет, воспоминаниями соратников и противников полководца

Электронная публикация мемуаров П. Н. Врангеля включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни фотографий, иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

---

По морскому ведомству увольняются от службы: командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ненюков и начальник штаба командующего Черноморским флотом контр-адмирал Бубнов.

Главнокомандующий генерал-лейтенант Деникин. 8 февраля 1920 г. Нр 002531П. Н. Врангель А. И. Деникину[21]

Английский адмирал Сеймур передал мне от имени начальника Английской миссии при Вооруженных силах Юга России генерала Хольмана, что Вы сделали ему, генералу Хольману, заявление о Вашем требовании оставления мною пределов России, причем Вы обусловили это заявление тем, что вокруг имени моего якобы объединяются все те, кто недоволен Вами.

Адмирал Сеймур предложил мне воспользоваться для отъезда за границу английским судном…

Моя армия освободила Северный Кавказ…

На совещании в Минеральных Водах 6 января 1919 года я предложил Вам перебросить ее на Царицынское направление, дабы подать помощь адмиралу Колчаку, победоносно подходившему к Волге…

Рапортом от 4 апреля за номером 82 вновь указывал на необходимость выбрать главным операционным направлением Царицынское, предупреждая, что в противном случае «противник сам перейдет в наступление от Царицына, причем создастся угроза нашей базе».

Мои предсказания пророчески сбылись, и, в середине апреля, противник форсировал Маныч и, выйдя в тыл Добровольческой армии, подошел на 12 верст к Батайску.

…Предоставленный самому себе, адмирал Колчак был раздавлен и начал отход на восток. Тщетно Кавказская армия пыталась подать помощь его войскам. Истомленная походом по безводной степи, обескровленная и слабо пополненная, она к тому же ослаблялась выделением все новых и новых частей для переброски на фронт Добровольческой армии…

…Письмом от 29 июля я обратился к Вам, указывая на тяжелое положение моей армии и на неизбежность, из-за нашей ошибочной стратегии, поворота боевого счастья. Я получил ответ, где Вы указывали, что «если бы я следовал советам своих помощников, то Вооруженные силы Юга не достигли бы настоящего положения».[22]

17 октября генерал Романовский телеграммой запросил меня, какие силы мог бы я выделить из состава Кавказской армии на помощь Добровольческой. Я, телеграммой от 18 октября за № 03533, ответил, что «при малочисленности конных дивизий переброской 1–2 дивизий дела не решить, и предложил принять крупное решение «перебросить из вверенной мне армии 3,5 кубанские дивизии».

Остающиеся части Кавказской армии, ввиду их малочисленности, я предлагал свести в отдельный корпус, оставив во главе его генерала Покровского. Стратегическое решение напрашивалось само собой – объединение сосредоточенных уже в районе Купянска 4-го Донского, 3-го конного корпусов. Терской и Отдельной Донской дивизий и вновь перебрасываемых 3,5 кубанских дивизий и использование для управления конной массой штаба Кавказской армии…

…Из Кавказской армии были взяты только две дивизии, и хотя впоследствии сама обстановка и вынудила Вас перебросить все 3,5 дивизии, но время было упущено безвозвратно, и вводимые в бой по частям войска терпели поочередно поражения.

Еще 11 ноября Вы, в ответе на мои повторные настояния, писали мне, что «после детального обсуждения» отказываетесь от предложенной мной перегруппировки, а через десять дней, 22-го, когда уже выяснилась потеря Харькова и неизбежный отход в Донецкий бассейн, Вы телеграммой вызвали меня «для нового назначения» – принятия Добровольческой армии, с подчинением мне конной группы.

Об оказании серьезного сопротивления противнику думать уже не приходилось, единственно, что еще можно было сделать, это попытаться вывести армию из-под ударов врага и, отведя ее на соединение с Донской, прикрыть Ростовское направление.

Я это сделал, после тягчайшего 350-верстного флангового марша. По мере того, как армия приближалась к Ростову, Новочеркасску, тревога и неудовольствие росли.

Общество и армия отлично учитывали причины поражения, и упреки Высшему Командованию раздавались все громче и громче…

Вы стали искать кругом крамолу и мятеж. 9 декабря я подал Вам рапорт с подробным указанием на причины постигших нас неудач и указанием на необходимость принятия спешно ряда мер для улучшения нашего положения.

Я указывал на необходимость немедленно начать эвакуацию Ростова и Новочеркасска, принять срочные меры по укреплению плацдарма на правом берегу Дона и т. д.

Ничего сделано не было, но зато в ответ на рапорт мой последовала телеграмма всем командующим армиями с указанием на то, что «некоторые начальники позволяют себе делать мне заявления в недопустимой форме» и требованием «беспрекословного повиновения».

В середине декабря я, имея необходимость выяснить целый ряд вопросов (мобилизация населения и коней в занятом моей армией Таганрогском округе, разворачивание некоторых кубанских частей и т. д.) с генералами Сидориным и Покровским, просил их прибыть в Ростов для свидания со мной. Телеграмма им сообщена была мной в копии генералу Романовскому.

На следующий день я получил Вашу циркулярную телеграмму всем командующим армиями, в коей указывалось на «недопустимость» моей телеграммы и запрещался командующим выезд из пределов их армий. По-видимому, этими мерами Вы собирались пресечь возможность чудившегося Вам заговора Ваших ближайших помощников.

20 декабря Добровольческая армия была расформирована, и я получил от Вас задачу отправиться на Кавказ для формирования кубанской и терской конницы.

По приезде в Екатеринодар, я узнал, что несколькими днями раньше прибыл на Кубань генерал Шкуро, получивший от Вас ту же задачу, хотя Вы это впоследствии и пытались отрицать, намекая, что генерал Шкуро действовал самозванно.

Между тем в печати генерал Шкуро совершенно определенно объявил о данном ему Вами поручении, и заявления его Вашим штабом не опровергались; при генерале Шкуро состоял Генерального штаба полковник Гонтарев, командированный в его распоряжение генералом Вязьмитиновым, при нем же состояли (неизвестно для меня, кем командированные) два агента контрразведывательного отделения Вашего штаба – братья Карташевы.

Последние вели специально агитацию против меня среди казаков, распространяя слухи о моих намерениях произвести переворот, опираясь на «монархистов» и о желании принять «германскую ориентацию». В конце декабря генерал Шкуро был назначен командующим Кубанской армией, а я, оставшись не у дел, прибыл в Новороссийск.

Еще 25 декабря я подал Вам рапорт, указывая на неизбежность развала на Кубани и необходимость удержания Новороссии и Крыма, куда можно было бы перенести борьбу. Доходившие из этих мест тревожные слухи, в связи с пребыванием моим, в столь тяжелое для Родины время «не у дел», не могли не волновать общество.

О необходимости использовать мои силы Вам указывалось неоднократно и старшими военачальниками, и государственными людьми, и общественными деятелями. Указывалось, что при полной самостоятельности Новороссийского и Крымского театров разделение командования в этих областях необходимо. Подобная точка зрения поддерживалась и английским командованием.

Лишь через 3 недели, когда потеря Новороссии стала почти очевидной, Вы согласились на назначение меня помощником генерала Шиллинга по военной части, а 28 января, в день моего отъезда из Новороссийска, я уже получил телеграмму генерала Романовского, что «ввиду оставления Новороссии должность помощника главноначальствующего замещена не будет».

В Новороссийске за мной велась Вашим штабом самая недостойная слежка: в официальных донесениях новороссийских органов контрразведывательного отделения Вашего штаба аккуратно сообщалось, кто и когда меня посетил, а генерал-квартирмейстер Вашего штаба позволял себе громогласно, в присутствии посторонних офицеров, говорить о каком-то «внутреннем фронте в Новороссийске во главе с генералом Врангелем».

Усиленно распространенные Вашим штабом слухи о намерении моем «произвести переворот», достигли за границы. В Новороссийске посетил меня прибывший из Англии с чрезвычайной миссией г-н Маккиндер, сообщивший мне, что им получена депеша от его правительства, запрашивающая о справедливости слухов о произведенном мною «перевороте».

При этом г-н Маккиндер высказал предположения, что поводом к этому слуху могли послужить ставшие широким достоянием Ваши со мною неприязненные отношения; он просил меня, буде найду возможность, с полной откровенностью высказаться по затронутому им вопросу.

Я ответил ему, что не могу допустить мысли о каком бы то ни было выступлении против начальника, в добровольное подчинение которому стал сам, и уполномочил его передать его правительству, что достаточной порукой сказанному является данное мною слово и вся прежняя моя боевая служба.

В рапорте от 31 декабря за номером 85 я подробно изложил Вам весь разговор, имевший место между г-ном Маккиндером и мною, предоставив в Ваши руки документ, в достаточной мере, казалось бы, долженствовавший рассеять Ваши опасения… Вы даже не ответили мне…