Иван Крузенштерн - Первое российское плавание вокруг света

• Название: Первое российское плавание вокруг света
• Автор: Иван Крузенштерн
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-32303-6

Русские долго запрягают, но быстро едут. Эта старая поговорка как нельзя лучше характеризует вклад России в историю географических открытий.

Имеющая огромную морскую границу, Российская империя считалась сухопутной державой. В начале XIX века пробил наконец и ее час. Однако неспешное, осторожное каботажное освоение соседних вод и берегов – это ли задача для россиян? На три столетия задержавшись на старте, никакого другого плавания, кроме кругосветного, Россия себе не мыслила. К этому побуждали ее торговые и военные интересы, вопросы престижа, потребности бурно развивавшейся географической науки.

Два блестящих морских офицера, два патриота, движимые равно честолюбием и желанием послужить Отечеству, возглавили это предприятие. Это были прошедшие отличную морскую и военную выучку капитаны – Иван Федорович Крузенштерн (1770—1846) и Юрий Федорович Лисянский (1773—1837). В 1803—1806 годах на шлюпах «Надежда» и «Нева» они совершили первое русское кругосветное плавание.

Выйдя из Кронштадта, экспедиция посетила Данию, Англию, пересекла Атлантический и Тихий океаны, особое внимание уделила Камчатке, Курильским островам и Сахалину, доставила в Японию российское посольство во главе со знаменитым Н. П. Резановым (1764—1807), известным ныне широкой публике по рок-опере ««Юнона и «Авось»…

Во время плавания «Надежды» и «Невы» был собран такой огромный астрономический, географический и этнографический материал, что он не до конца изучен еще и сегодня. Особенно любопытны описания быта и нрава «дикарей» и рассказы о Камчатке и Японии. Примечательный факт: Крузенштерн и Лисянский произвели на жителей Страны восходящего солнца такое впечатление, что стали персонажами японских гравюр.

Кроме замечательных научных результатов, добытых экспедицией, кроме многочисленных дневников, которые вели ее участники, первое русское кругосветное плавание было увенчано великолепным и достойными памятниками – составленным И. Ф. Крузенштерном двухтомным «Атласом Южного моря» и замечательными записками обоих капитанов об этом путешествии. Ведь иногда корабли «Надежда» и «Нева» разделялись и шли отдельными маршрутами. Записки Крузенштерна – увлекательный и подробный рассказ о первой русской кругосветной экспедиции, о том, как Россия налаживала связи с тогда еще российскими Аляской и Калифорнией. Не менее интересную книгу Ю. Ф. Лисянского «Путешествие вокруг света на корабле “Нева“» издательство планирует выпустить в свет в 2015 году.

Электронная публикация книги И. Ф. Крузенштерна включает все тексты бумажной книги и базовый иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Бумажное издание богато оформлено: в нем более 150 иллюстраций, редчайших старинных карт и уникальных рисунков, в том числе и сделанных самим Крузенштерном и участниками этой великой экспедиции. Издание напечатано на прекрасной офсетной бумаге. По богатству и разнообразию иллюстративного материала книги подарочной серии «Великие путешествия» не уступают художественным альбомам. Издания серии станут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, будут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

---

Экспедиция наша, казалось мне, возбудила внимание Европы. Счастливое или несчастливое окончание ее долженствовало или утвердить мою честь или помрачить имя мое, в чем участвовало бы некоторым образом и мое отечество. Удача в первом сего рода опыте была необходима, ибо в противном случае соотечественники мои были бы, может быть, еще на долгое время от такового предприятия воспящены, завистники же России, по всему вероятию, порадовались бы таковой неудаче.

Я чувствовал в полной мере важность сего поручения и доверия и, не обинуясь, признаться должен, что не охотно соглашался на сей трудный подвиг; но когда мне ответствованно было, что если откажусь я от начальства экспедиции, то предприятие оставлено будет без исполнения, тогда ничего уже для меня не оставалось, кроме необходимой обязанности повиноваться. В то мгновение, в которое свет огня Лизардского скрылся от моего зрения, овладели мною чувствования, угнетавшие чрезмерно бодрость моего духа. Невозможно было для меня помыслить без сердечного сокрушения о любимой жене своей, нежная любовь коей была источником ее тогдашней скорби. Одна только лестная надежда, что важное предприятие совершено будет счастливо, что я некоторым образом участвовать буду в распространении славы моего отечества и мысль о вожделенном будущем свидании с милою моему сердцу и драгоценным залогом любви нашей – ободряли сокрушенный дух мой, подавали крепость и восстановляли душевное мое спокойствие.

Я направлял курс свой больше к западу, как то обыкновенно все делают, чтобы не видать мыса Финистера, где бы, может быть, встретились мы с французскими или английскими крейсерами, кои бы нас только понапрасну задержали. Свежий ветер дул от SO и O так, что мы шли в час по 8 и 9 узлов.

Октября 8-го находились мы уже под 44°24' широты и 12°8' долготы. Перемена в теплоте воздуха была для нас очень чувствительна. Термометр повысился в 24 часа на 4 градуса и показывал 14°. Каждый вечер, почти, примечали мы известное явление, происходящее от светящейся воды морской; некоторые места казались гораздо более других блестящими, как будто бы они из одних огненных искр состояли.

Октября 10-го числа в 8 часов вечера увидели мы воздушное явление необыкновенного рода: огненный шар явился на SW с таким блеском, что весь корабль освещен был с полминуты. Он начал потом двигаться с умеренной скоростью в горизонтальном направлении к NW, где и исчез; но обилие огненной материи произвело такую полосу, которая, следуя в ту же сторону, видна была целый час еще после. Высота полосы над горизонтом составляла 15 градусов, ширина же оной около четверти градуса. Шар сей явился, по примечанию Горнера, при созвездии Стрельца, уничтожился же при Северном Венце. Такие воздушные явления, хотя и видают часто, но чтобы светлая полоса могла быть видима так долго, оное, уповательно, случается реже. В сие время находились мы под 37°40' широты и под 14°5' долготы.

11-го лишились мы своего попутного восточного ветра, от чего и надежда наша дойти оным до пассатных ветров, сделалась тщетной. К вечеру настало совершенное безветрие. Мрачные облака висели над горизонтом. Отдаленная гроза и страшная молния предвещали сильную бурю, которая и настала в час пополуночи при дожде сильном, однако продолжалась недолго. Через час опять прояснилось; свежий ветер дул от WSW, продолжавшийся несколько дней; зыбь была от SW. 13-го сделалось безветрие. Я хотел воспользоваться сим случаем и приказал спустить гребное судно, на коем Горнер и Лангсдорф поехали для испытания в некоторой глубине теплоты воды морской Гельсовою машиною[20]. Атмосферная теплота была 18°; на поверхности воды 19¾°; в глубине 95 сажен, где находился термометр 18 минут, 19°. Вода морская в сей глубине найдена посредством микроскопа совершенно чистою.

15-го во всю ночь и следующий потом день была великая зыбь от NW при слабом ветре. В сей день видели мы около корабля множество больших морских животных, породы дельфинов, в 12 и 15 футов длиною. Некоторые плыли на SW, другие же на NO.

Приближаясь к месту, в которое зайти предположено было, приказал я дать служителям бочку пресной воды для мытья белья их. О сем маловажном обстоятельстве упоминаю я для того, чтобы объявить не морским людям, с какой крайней бережливостью поступают в море с водою пресною. Каждый из служителей мог пить, сколько хотел, но на другое употребление не смел никто взять ни капли без моего позволения.

19-го в половине 6-го часа пополуночи увидели мы очень ясно остров Тенериф. Пик покрыт был облаками; но спустя полчаса от оных очистился и представился нашему зрению во всем своем величии. Снегом покрытая вершина, освещаема будучи яркими солнечными лучами, придавала много красоты сему исполину. По восточную и западную сторону его находятся многие горы, отчасу понижающиеся вершинами своими, так что оные с высокою вершиною Пика составляют чувствительную покатость. Кажется, что природа предопределила их быть подпорами сей ужасной горе. Каждая из прилежащих гор, сама собою в отдельности, могла бы быть достойной уважения; но посредственное в соединении с великим кажется малым; и сии побочные горы едва возбуждают внимание наблюдателя. Невзирая на сие, много уменьшается ими величие горы Пика; ибо если бы она стояла одна, то высота ее несравненно больше бы удивляла наблюдателя.

После полудня приблизился к нам французский фрегат и прошел между «Надеждою» и «Невою», которая имела случай с ним переговорить. Наружный вид сего фрегата был так безобразен, что все на корабле нашем сие приметили. Сей фрегат пришел также в Санта-Крус, где узнали мы, что он принадлежал не правительству, но частному человеку, вооружившему его для поисков, и что он взял уже несколько призов, которые хотел продать в Санта-Крусе. В 5 часов вечера находились мы уже довольно близко к Пунто-де-Наго, восточной оконечности Тенерифа; но как в губе Санта-Круса должно остановиться на якорь с великою осторожностью, то и решился я лавировать всю ночь между островами Тенерифом и Канариею.

Следующего дня перед полуднем в 11 часов пришли мы на рейд. В сие время приехал к нам на корабль капитан над портом дон Карлос Адан, лейтенант испанского флота, и одобрил нам восточную сторону рейда как самое лучшее место для стояния на якоре. Дно сего места менее каменисто, нежели других мест всего рейда, притом лежит на оном меньше якорей потерянных, служащих часто причиною тому, что и свои потерять можно. «Нева», ставшая далее к SW, лишилась через то верпа и двух кабельтов; наши же канаты не претерпели здесь ни малейшего повреждения. Однако же необходимо нужно иметь предосторожность, чтобы содержать оных на воде посредством привязанных к ним пустых бочек.

Став на якорь, послал я лейтенанта Левенштерна к губернатору, чтобы объявить о нашем приходе и испросить позволения запастись пресною водою, вином, плодами и прочим, на что изъявил он свое согласие самыми учтивыми выражениями. Мне известны были многие примеры, что английские военные корабли, хотевшие салютовать здешней крепости, получали ответы неудовлетворительные; а некоторые из них несколько и обидные. Почему и не хотел я подвергнуть российский флаг, в первый раз здесь развевавшийся, подобному оскорблению и оставил сие обстоятельство без всяких дальних о том сношений с островским губернатором.

В 4 часа пополудни прибыл к нам на корабль вице-губернатор (Тениенто дель Рей) с секретарем губернаторским для поздравления посланника и всех нас с благополучным прибытием. Спустя час потом поехал я с Лисянским на берег для засвидетельствования губернатору маркизу де-ла-Каза Кагигаль своего почтения. Мы нашли в нем мужа учтивого, изъявившего совершенную готовность вспомоществовать нам о всем том, в чем только будем иметь надобность. Он был столько благосклонен, что приказал даже очистить дом инквизитора для учинения в оном астрономических наших наблюдений, куда и свезены были с корабля два хронометра и один секстант с ножкою и искусственным горизонтом. Астроном Горнер не мог, однако, с особливою пользою произвести своих наблюдений, потому что слабое утверждение домовой башни мало к тому способствовало. С трудом удалось ему взять несколько точных высот для определения широты и долготы сего места. Непрерывных наблюдений для проверки хода хронометров произвести совсем невозможно было.

В день прибытия нашего пришел сюда пакетбот из Корунны, привезший губернатору повеление, чтобы принять нас наилучшим образом. Губернатор дал нам с сего королевского повеления за скрепою своею копию, дабы мы, если придем в какие-либо испанские порты прежде сего повеления, могли быть уверены в хорошем приеме. Хотя губернатор и был готов снабдить нас всем нужным, однако я решился лучше обратиться по сему делу к тамошнему купцу Армстронгу, к товарищу коего именем Барри, находящемуся в городе Оротове, имел я из Копенгагена письма. Армстронг доставил для обоих кораблей все нужное. Без его же помощи должны бы были мы простоять здесь долее, но и тогда не могли бы так исправно и хорошо всем запастись.