Татьяна Романова - В погоне за «Босфором»

• Название: В погоне за «Босфором»
• Автор: Татьяна Романова
• Издательство: Литагент «1 редакция»0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
• Жанр: Исторический детектив

1826 год.

Разведка Черноморского флота перехватывает донесение турецкого агента с описанием севастопольских верфей и российских кораблей. Как же найти шпиона с кодовым именем «Босфор»? Командующий флотом поручает это сложное и деликатное дело своему ученику – Дмитрию Ордынцеву. Адмирал уверен, что только тот сможет выполнить задание, Дмитрий храбр и умен, к тому же он – князь и свой человек в столичном свете, а ведь уже ясно, что шпиона придется искать на самом верху.

Капитан Щеглов обживается в Санкт-Петербурге. Участок новому столичному приставу достался не из простых: и разбойный люд шалит, и притоны имеются, да и зельем приторговывают. И ко всем этим заботам на его голову сваливается Дмитрий Ордынцев с просьбой помочь в слежке за связником шпиона. Но капитан Щеглов счастлив, ведь судьба послала ему шанс завершить свое последнее, так и не раскрытое до конца дело в Полесье и наконец-то разгадать тайну деревянных четок.

Надежда Чернышева не привыкла сдаваться. Не тот характер! Семья разорена? Значит, нужно раздобыть новый капитал, и совсем не важно, что для этого придется переступить через грани дозволенного. Надин уверена, что всегда найдет выход из любой ситуации. Но шантажист застает ее врасплох. Надин противостоит негодяю, не зная главного, что уже попала под подозрение за связь со шпионом.

Шпионаж, шантаж и убийство связывают судьбы всех троих в сложнейший узел, бросив на кон их репутацию, карьеру и будущее, ведь в деле «Босфора» конкурируют два самых могущественных человека Российской империи: военный министр Чернышев и шеф жандармов Бенкендорф.

---

Ступеньки! Их было не меньше десятка, и все – высокие, с острыми краями. Ей не выползти с золотом! Аза согнула руки, чтобы на локтях подтянуться вперед – и тут же поняла, что больше не чувствует правую руку.

– Да что же это? – в ужасе закричала она в черноту коридора, и вдруг перед глазами встало смеющееся лицо Саломеи – не той старухи, в какую она превратилась сейчас, а прежней красавицы в собольей шубке.

– Ах ты, воровка, – с презрением сказала Саломея, – никогда тебе не победить меня!

Красавица в соболях исчезла, а Аза поняла, что уже не может повернуть голову. Она была полностью парализована. Аза лежала около узла с золотом в полном сознании и понимала, что скоро умрет, а ее долгожданный сын станет скитаться по миру нищим сиротой. Она уже догадалась, чем накормила ее Саломея вместо моркови и что старуха пыталась сказать перед смертью. Цикута! Как можно было забыть об излюбленном яде гор? Теперь все стало ясно: тарелка с отбитым краем понадобилась Саломее, чтобы не перепутать блюда. Аза добилась своего, но заплатила за это жизнью. Она ощутила, как яд достиг ее сердца – и оно замерло… Мощный черный смерч затянул Азу в бесконечный коридор, и она, кувыркаясь, полетела в страшную глубину. Может быть, в ад?

Глава 31

Пусть все печали катятся в ад! В Одессе нынче праздновали успех операции. В доме на Софиевской улице Данила, наряженный в новенькую морскую форму, доедал десятое пирожное, а князь Ордынцев и Афанасий Паньков торжественно распивали бутылку «Вдовы Клико» и в очередной раз перечитывали распоряжение, переданное агентом Сефиридисом турецкому шпиону «Босфору» в Санкт-Петербурге:

«Вами довольны. Необходимы планы оборонительных сооружений портов на всех морях. В случае успешного выполнения этого задания – вознаграждение удваивается».

– Да, турки денег не жалеют, – разгоняя пузырьки в своем бокале чайной ложкой, заметил Афоня. – Так что мы их теперь точно разорим фальшивыми бумагами. А все-таки главное, что мы с вами «Босфора» правильно вычислили. Помните, как мы сомневались, Булгари подозревали?

– Да уж, сомнений хватало. Кстати, вы знаете, что Воронцов уволил своего начальника канцелярии без объяснения причин?

Князь разлил остатки шампанского по бокалам и предложил:

– Давайте выпьем за успешное продолжение начатой игры, пусть нашей команде и в ней повезет.

– Да, за это уж точно нужно выпить, – чокнувшись с Ордынцевым, подтвердил Афоня. – Только мне чудно, как нас будут переводить в министерство иностранных дел с повышением в звании, если там работают штатские.

– Курский объяснил мне, что офицеров в его ведомстве хватает, в каждом посольстве имеется военный советник или что-то в этом роде, так что мы с вами не останемся в одиночестве. Правда, из этой операции я выхожу, буду заниматься другим делом.

– Значит, мне теперь одному быть «Босфором»? – расстроился Афоня.

– Князь Сергей – очень толковый человек, я уверен, что никто не сможет так спланировать дальнейшую игру с турками, как он. Я тоже буду работать под его началом, но на другом направлении.

– Получается, что долго не увидимся? – вздохнул Паньков.

– Может, в следующем году, а там, как наше новое начальство решит, – признался Дмитрий и предложил: – Возьмите ключ от этого дома, здесь теперь останутся только сторож и одна служанка, я предупрежу их, что вы будете иногда приезжать.

– Заманчиво – но опасно, – отказался Афоня, – вдруг кто-нибудь из окружения Сефиридиса заметит меня здесь. Не станем рисковать.

Он поднялся и, попадая в прежние сгибы бумаги, заново сложил конверт, а потом, подогрев на свечке печати, вернул их на прежние места.

– Ну, вот и готово, – констатировал он и вздохнул. – Давайте прощаться. Пора мне.

– Удачи, друг, – пожелал Ордынцев, пожимая руку Афони.

– А вам благополучия и счастья с молодой женой, – отозвался Паньков, тряхнул руку князя и вышел в сопровождении Данилы, собравшегося проводить старшего товарища до почтовой станции.

Дмитрий проводил их взглядом и принялся собирать вещи. «Святой Николай» ждал только их с Данилой. В Севастополе Дмитрий собирался попрощаться с адмиралом Грейгом, но не это было главным: на верфи мастера заканчивали для него переделку купленной в Одессе бригантины. Этот корабль на долгие месяцы, а может, и на годы, должен был стать его домом. Новое задание оказалось простым: под видом богатого путешественника он должен был посещать разные города и страны, а интересные и важные для собственной державы сведения переправлять Курскому. Дмитрия все это очень интриговало: здесь сошлись вместе морская стихия и интересная, во многом авантюрная служба. Как офицер он получил от судьбы подарок. А как муж?

«Благополучия и счастья с молодой женой», – вспомнил он пожелание Афони.

Что бы он ни отдал теперь за это! Если бы Надин согласилась поехать с ним, пусть даже она просто согласилась бы ждать его дома – Дмитрий стал бы самым счастливым человеком на свете…

Но от жены вестей не было. После короткой записки, в которой она советовала мужу пригласить к себе Нарышкину, Дмитрий больше ничего от нее не получал. Он не знал, что можно изменить в их незаладившейся семейной жизни. Это был порочный круг: жена не прощала его, но и выслушать тоже не желала.

«Все равно – до отплытия нужно с ней встретиться, – в очередной раз подумал он. – Выгонит – значит, уеду и больше беспокоить не стану, ну, а любить буду по-прежнему».

Дмитрий раньше не мог понять, как люди живут, годами нося в сердце неразделенную любовь. Теперь ему предстояло узнать это на собственном опыте. Он уже привык к новому взгляду на жизнь и не променял бы своего, пусть и неразделенного, чувства на прежнюю беззаботную жизнь свободного гуляки.

«Пора, время не ждет», – напомнил он себе и защелкнул замок саквояжа.

– Ты уезжаешь? – раздался за спиной капризный голос.

Пораженный Дмитрий поднял голову и увидел в дверях Ольгу Нарышкину.

– Что ты здесь делаешь? – рассердился он. – Я же велел никого в дом не пускать.

– Меня это не касается. Я не кто-нибудь, я – твоя женщина!

– Ты – жена князя Нарышкина, любовница генерал-губернатора Воронцова и собственного зятя, – огрызнулся Дмитрий.

– В Москве тебя это не смущало, почему же что-то должно мешать нам в Одессе? Никогда не думала, что в князе Ордынцеве живут такие дремучие воззрения, я была о тебе лучшего мнения.

Дмитрий разозлился, и не счел нужным это скрывать:

– Какой есть! А теперь – будь добра покинуть мой дом. Я не считаю тебя своей женщиной, и никогда не считал, к тому же, теперь я люблю другую.

– Эту дурочку? Ты смешон! – взорвалась Нарышкина, лицо ее исказила гримаса злобы.

– Надин – умная, красивая и порядочная девушка, а самое главное, она – моя жена. Разговор закончен. Уходи, и никогда больше не приближайся к моему порогу.

Дмитрий подошел к незваной гостье, взял ее за локоть и повел к выходу. Нарышкина молча семенила рядом, он распахнул дверь и выставил ее на крыльцо.

– Послушай, мы оба погорячились, – пытаясь спасти положение, начала Ольга. – Разве можно зачеркнуть многолетние отношения из-за нескольких слов?..

– Оставь меня в покое, – отрезал Ордынцев, – просто отвяжись!

Через час «Святой Николай» покинул порт Одессы, и Дмитрий в последний раз поглядел на удаляющиеся причалы этого пестрого и веселого города. Сожалений не было, не было даже легкой грусти, он просто подвел черту под прежней жизнью и посмотрел вперед. Корабль шел в открытом море один-одинешенек, даже птицы остались далеко позади, а впереди разливалась бескрайняя синева. Это и была его новая жизнь: море и одиночество. Пусть так, и будь, что будет.

– Я еду к мужу – и будь, что будет, – шептала Надин. Она повторяла эти слова множество раз на дню, как заклинание, и если в начале пути они ее успокаивали, то теперь, когда за окном экипажа мелькали пыльные улочки Одессы, уже не помогали. Страх разбежался дрожью по телу, заныло сердце, а руки увлажнились.

«Стыдоба, – рассердилась на себя Надин, – приняла решение – выполняй. Поговори с мужем и пойми, как жить дальше».

Справиться с обидой и отчаянием оказалось – ой, как не просто. После того, как Ордынцев покинул Москву, даже не поговорив с ней, Надин слегла. Целые дни проводила она в постели, не в силах подняться. Ужас от пережитой катастрофы стал таким острым, что рвал сердце жгучей болью, она боялась даже пошевелиться. Надин лежала, свернувшись клубочком, и лишь сон приносил ей облегчение. Но как только он уходил – вся непоправимость случившегося вновь наваливалась неподъемной глыбой на ее плечи, и боль снова возвращалась. Ее предали, растоптали и унизили. Что могло быть хуже?