Татьяна Романова - В погоне за «Босфором»

• Название: В погоне за «Босфором»
• Автор: Татьяна Романова
• Издательство: Литагент «1 редакция»0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
• Жанр: Исторический детектив

1826 год.

Разведка Черноморского флота перехватывает донесение турецкого агента с описанием севастопольских верфей и российских кораблей. Как же найти шпиона с кодовым именем «Босфор»? Командующий флотом поручает это сложное и деликатное дело своему ученику – Дмитрию Ордынцеву. Адмирал уверен, что только тот сможет выполнить задание, Дмитрий храбр и умен, к тому же он – князь и свой человек в столичном свете, а ведь уже ясно, что шпиона придется искать на самом верху.

Капитан Щеглов обживается в Санкт-Петербурге. Участок новому столичному приставу достался не из простых: и разбойный люд шалит, и притоны имеются, да и зельем приторговывают. И ко всем этим заботам на его голову сваливается Дмитрий Ордынцев с просьбой помочь в слежке за связником шпиона. Но капитан Щеглов счастлив, ведь судьба послала ему шанс завершить свое последнее, так и не раскрытое до конца дело в Полесье и наконец-то разгадать тайну деревянных четок.

Надежда Чернышева не привыкла сдаваться. Не тот характер! Семья разорена? Значит, нужно раздобыть новый капитал, и совсем не важно, что для этого придется переступить через грани дозволенного. Надин уверена, что всегда найдет выход из любой ситуации. Но шантажист застает ее врасплох. Надин противостоит негодяю, не зная главного, что уже попала под подозрение за связь со шпионом.

Шпионаж, шантаж и убийство связывают судьбы всех троих в сложнейший узел, бросив на кон их репутацию, карьеру и будущее, ведь в деле «Босфора» конкурируют два самых могущественных человека Российской империи: военный министр Чернышев и шеф жандармов Бенкендорф.

---

Справиться с обидой и отчаянием оказалось – ой, как не просто. После того, как Ордынцев покинул Москву, даже не поговорив с ней, Надин слегла. Целые дни проводила она в постели, не в силах подняться. Ужас от пережитой катастрофы стал таким острым, что рвал сердце жгучей болью, она боялась даже пошевелиться. Надин лежала, свернувшись клубочком, и лишь сон приносил ей облегчение. Но как только он уходил – вся непоправимость случившегося вновь наваливалась неподъемной глыбой на ее плечи, и боль снова возвращалась. Ее предали, растоптали и унизили. Что могло быть хуже?

Она никого не хотела видеть, но княгиня Волконская не стала спрашивать разрешения. Зинаида Александровна пришла в ее спальню, посмотрела в бледное лицо Надин, оценила запавшие щеки, лихорадочный блеск синих глаз – и поставила свой диагноз:

– И давно ты поняла, что влюблена в собственного мужа?

– Как вы догадались?..

– Все признаки налицо: отчаяние, худоба и нежелание выходить из дома. Не ты первая заболела этой болезнью, а что касается виновника твоего состояния, то кроме Ордынцева никого рядом с тобой в последнее время не было. Ну, так как, ответишь на мой вопрос?

Пришлось Надин признаваться:

– Вы правы. Только он любит другую, а не меня…

– Да что ты? – поразилась Волконская. – Я видела, как он смотрел на тебя, еще порадовалась, что тебе достался любящий муж. Ты ничего не путаешь?

– Хорошо бы – да я все видела собственными глазами, а чего не видела, так мне с радостью описала моя соперница.

– Давай, рассказывай, – потребовала княгиня Зизи и села на стул рядом с кроватью, – что-то тут не то, будем разбираться вместе.

Но Надин не смогла заговорить сцене в гостиной, это оказалось так унизительно. Она затравленно смотрела на Зинаиду Александровну, не решаясь коснуться самого больного, тогда княгиня заговорила сама:

– Ты еще слишком молода, чтобы это оценить, но на самом деле находишься в очень выгодной ситуации. Ты – законная жена человека, которого любишь! Как бы ни начались ваши отношения, все можно поправить, или хотя бы улучшить. Что бы ты чувствовала, если бы любила человека, а он был для тебя совершенно недоступен? Но даже в этом случае можно найти достойный выход из положения, ведь настоящая любовь никогда никуда не исчезает, просто кому-то везет, и он находит взаимность, а у других нет такого счастья, тогда они придумывают для себя спасительную мысль и живут, любя безответно.

– Какую спасительную мысль? – уцепилась за ее слова Надин.

– Каждый находит ее сам, вот я решила, что мой любимый уехал, и всю жизнь писала ему письма, а теперь мне и писать некому…

Темные глаза княгини заволокло слезами, и Надин вдруг все поняла.

– Вы любили императора Александра?

Волконская грустно улыбнулась и подтвердила:

– Да, но теперь все – в прошлом, а тебе жить сейчас. Так что же у вас случилось?

Надин видела нежное сочувствие в ее глазах. Этой женщине можно было рассказала все, и она это сделала…

Зинаида Александровна не перебивала ее, не задавала вопросов, но этого и не требовалось, теперь Надин сама рвалась наконец-то выплеснуть свои чувства. Она повторила слова своей злосчастной записки и замолчала. Княгиня не спешила с советами, она долго размышляла, прежде чем предложила:

– Знаешь, поезжай-ка ты к мужу. Войди в его дом и останься с ним вдвоем. Дальше дело за тобой: если ты будешь с ним нежна, то он быстро уложит тебя в постель – а потом соперниц у тебя уже не будет.

– Правда? – с надеждой переспросила Надин и, получив подтверждение, уточнила: – Вы думаете, я могу приехать к нему, не спрашивая разрешения?

– Конечно, можешь! Более того, ты просто обязана быть с ним рядом. Ты же обещала это перед алтарем, помнишь?

– Помню, – подтвердила Надин и впервые за вечер улыбнулась.

Теперь она уже не знала удержу и сумела закончить все дела в Москве и сборы за пару дней. Она договорилась с кузиной матери Алиной, что та переедет к Чернышевым, и сама перевезла ее в дом. Убедившись, что Любочка и тетка устроены и обеспечены, Надин забрала с собой Стешу и отправилась в Одессу. Торопя время, она ехала без остановок, но теперь, подъезжая к одесскому дому своего мужа, вновь почувствовала неуверенность и страх. Никогда еще Надин не была так уязвима.

«Хватит с меня московских терзаний, – подумала она. – Объяснюсь с Дмитрием, и будь, что будет».

Это помогло – она перестала дрожать и застыла в спокойствии фаталиста. На самом деле все очень просто и окончательно станет ясным, когда встретятся мужчина и женщина.

«Я женщина, а не его матрос!» – терзалась Ольга Нарышкина.

Уже прошла половина дня, а она так и не смогла оправиться от обиды. Ольга не хотела никого видеть и сидела, запершись в своей спальне.

«Ах ты, скотина, чтоб ты сдох! – мысленно желала она бывшему любовнику. – Чтобы тебе утонуть в море, а этой курице – твоей жене – пойти на дно вместе с тобой! Я-то обойдусь без тебя, а вот ты без меня – посмотрим!..»

Стук колес под окном привлек ее внимание. Ольга выглянула и поразилась: женщина, которой она желала всяческого зла, вышла из дорожного экипажа у крыльца дома Ордынцева. Двери были заперты, слуг не было видно, и лицо Надин явно выражало удивление и разочарование.

«Она разминулась с Дмитрием часа на два, – обрадовалась Ольга, – вот и славно! Какой же отличный повод расквитаться с этим мужланом. Только нужно действовать быстро».

Она схватила ключ от черного хода дома Ордынцева, и, пулей пролетев через сад, отомкнула заветную дверь. Еще минута – и она оказалась в спальне хозяина. Ольга скинула на пол покрывало и пару подушек с постели, туда же швырнула свой пеньюар, чулки вместе с подвязками и мягкие туфельки без задников, а сама скользнула под одеяло. Мизансцена вышла отличной – оставалось дождаться зрителя.

– Сюда, ваша светлость, вот – спальня барина, – услышала она за стеной голос сторожа.

– Я займу комнату мужа, – ответила старику Надин и толкнула дверь.

Ольга прикрыла глаза и притворилась спящей. Она не решалась смотреть сквозь ресницы, боясь, что соперница обнаружит обман, поэтому полагалась на слух. Похоже, что слуга заглянул в комнату вслед за молодой княгиней, потому что тот виновато забубнил:

– Я ее не пускал, наверное, князь сам это сделал.

– Идите, я потом к вам выйду, – услышала Ольга дрожащий женский голос и обрадовалась: она смогла поразить Надин в самое сердце – это было слышно по голосу. Нарышкина решила, что уже может «проснуться» и, открыв глаза, стыдливо натянула на грудь простыню.

– Что здесь происходит? – изумленно спросила она. – Где Дмитрий? Неужели не захотел меня будить и уже уехал?

Ольга торжествовала: Ордынцева побледнела как полотно, она стояла, привалившись спиной к закрытой двери, и с ужасом смотрела на женщину, лежащую в постели ее мужа.

– Что вы так уставились? – хмыкнула Ольга, изображая недоумение, – я давным-давно вам сказала, что Дмитрий принадлежит только мне, и так будет всегда. Не хотите верить – дело ваше, мне все равно.

– Покиньте мой дом немедленно! – потребовала Надин, и соперница с досадой услышала, что из ее голоса исчезла дрожь.

– Это – дом князя Дмитрия, а не ваш, вернее, это – дом его матери, а несколько лет назад он был моим, так что нечего тут командовать! – заносчиво изрекла Нарышкина, подбирая с пола свой пеньюар и подвязки.

– Продала – значит, скатертью дорога, – уже с напором сказала Надин и добавила: – Я разрешила мужу приводить домой шлюх только в мое отсутствие. Теперь я приехала, так что проваливай, или позову городового, чтобы тебя вывели.

– Да как вы смеете?! Я устрою вам в Одессе такой прием, что вы сильно пожалеете о своих словах, вас не примут ни в одном приличном доме!

– Кого интересует эта деревня? Меня ждут при дворе – я не собираюсь жить в этой пыли. Собрала свое белье? Пошла вон! Кстати, нужно сказать мужу, чтобы много тебе не платил – ты уже не первой молодости: вон какая дряблая, а кругом полным-полно юных красоток.

Этого Нарышкина уже вынести не смогла, она шагнула к двери с желанием вцепиться сопернице в волосы, но замерла, испугавшись. Глаза Надин превратились в два куска синего льда, и Ольга сразу же поняла, что та, не задумываясь, пустит в ход кулаки. Нарышкина подобрала с пола свои чулки и, увидев, что соперница отступила в сторону, давая ей дорогу, выскользнула за дверь.

«Все равно – я вбила между ними клин! – утешала она себя, пробираясь через сад к собственному дому. – Эта дура поверила, что мы провели ночь вместе…»

Но почему-то ей больше совсем не хотелось встречаться со своим неверным любовником. Ольга даже не поняла, что против своей воли исполнила желание Ордынцева: она оставила его в покое – просто отвязалась!