Бруно Обри - Миллиардеры Ривьеры. Жизнь и нравы самых богатых и знаменитых на курортах Лазурного Берега Франции

• Название: Миллиардеры Ривьеры. Жизнь и нравы самых богатых и знаменитых на курортах Лазурного Берега Франции
• Автор: Бруно Обри
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05624-5

Из книги французского писателя и журналиста Бруно Обри вы узнаете, как отдыхают и развлекаются миллиардеры Ривьеры: промышленники и финансисты со всего света, коронованные особы, звезды шоу­бизнеса и мошенники всех мастей. С тонкой иронией автор описывает, как проигрывают в казино яхты и бюджеты целых регионов российские нувориши, как попадают в неловкие ситуации из-за коварных эскорт­красоток наследные принцы и нефтяные короли. Талантливый журналист приоткрывает двери знаменитых особняков мыса Антиб, позволяя полюбоваться внутренним убранством, техническим оснащением, роскошью гардеробных и ванных комнат, а заодно делится личными секретами их звездных владельцев. Из провокационной и увлекательной книги Бруно Обри вы узнаете не только как веселятся, но и как грустят и умирают в одиночестве те, кого от мира обычных людей отгородила стена богатства и славы.

---

Однако нужно вернуться примерно на двадцать лет назад, чтобы вспомнить о самом безумном и безмерном празднике на земле, по сравнению с которым сегодняшние русские вечера выглядят его бледными копиями. Этот праздник был организован 23 июля 1988 года в честь семидесятилетия князя Леона де Линьяка, он же Абрахам Брам ван Леувен (знаменитый и эксцентричный голландский бизнесмен, обладатель огромного состояния, в детстве был беден, начал свою карьеру как основатель курсов по изучению иностранных языков и автор нескольких руководств по их изучению. – Пер.). Князь де Линьяк, который скончался в Малаге в 2001 году, был бизнесменом голландского происхождения и получил дворянство после освобождения (европейских стран от гитлеровской оккупации. – Пер.). Он предпочитал жить со своим милым другом Хансом на своей яхте New Horizon L[36]. И говорил: «Бродяга – это человек, который не имеет дома и живет под мостом. После того как продал свои владения на суше, я решил жить на борту яхты, и мои комнаты находятся как раз под мостиком». Эти двое плавали от Лазурного Берега до Карибских островов и жили в роскошном разврате. Их окружали двадцать восемь членов экипажа, в том числе десять одетых в сари слуг из Шри-Ланки.

В тот день 23 июля золотой бродяга, которому запретили праздновать день рождения в Версальском замке, решил воспроизвести придворный интерьер на пляже Коко-Бич, одном из пляжей Памплон, и устроить там праздник, который он назвал «балом в Версале». Понадобилось восемнадцать месяцев работы и около пятнадцати полуприцепов, чтобы доставить туда весь реквизит. Образцом для декораций послужил Большой Трианон, поэтому на пляже установили ворота, покрытые листовым золотом, гигантские конные статуи и фонтаны со статуями Аполлона. Были доставлены костюмы той эпохи, золотая посуда, старинная мебель, тонна цветов, королевский буфет (угощение стоило, в тогдашних ценах, по 1500 евро на гостя, а гостей было двести) и двадцать барж для фейерверка, который зажигал пиротехник королевы Нидерландов.

Чтобы установить все это, около ста рабочих всех специальностей трудились целую неделю. Это версальское сумасшествие без фирменного знака Версаля дополняли около двадцати актеров, несколько оркестров, танцоры, шуты, лакеи, четыре ныряльщика и около тридцати парней с крепкими руками (на всякий случай). Кроме того, вечер был отмечен встречей князя, который приехал с одного конца пляжа в карете, одетый как Людовик Четырнадцатый, и Ханса Вервера, который ехал навстречу ему с другого конца на белом коне и гордо красовался в мундире Вильгельма Третьего Оранского. Эту сцену придумал сам князь, чтобы она символизировала примирение двух монархов. А также по другим причинам, которые князь, отвечая на вопросы журналистов из Libération[37], объяснил так: «Потому что я не республиканец. И еще потому, что Людовик Четырнадцатый был педиком, а это, может быть, неприятно французам». И он уточнил: «Я не хочу, чтобы между богатыми людьми и людьми из других классов существовала пропасть. Именно поэтому там не было оград и полицейских, что позволило нескольким тысячам людей участвовать в празднике. Когда приехал Людовик Четырнадцатый, толпа пришла к нему просить не хлеба, как просили когда-то парижане, а сладостей… И мы дали им сладости. Это было совсем неплохо и очень трогательно».

«Затем «король-солнце» поднялся на трон под голубым балдахином с узором из королевских лилий. С этой высоты, восседая между стоявшими с боков от трона конными статуями высотой 20 метров, князь принял ключи от города у своего друга, художника Венсана Ру, которому срочно присвоили титул «короля Сен-Тропе». При свете взлетавших над заливом фейерверков водолазы толкали позолоченных чистым золотом двухметровых тритонов, и те кружились в необыкновенном водном танце, похожем на галлюцинацию», – вспоминает Nice-Matin в своем номере от 21 июля 2008 года. Как только праздник закончился, княжеская чета вернулась на New Horizon L и поплыла навстречу новым приключениям в Монако или на Ибицу.

То есть местные жители не слишком высоко оценили празднество князя де Линьяка. Тогда князь решил добиться у них прощения и поблагодарить местных жителей за «терпимость», пожертвовав местной коммуне миллион франков на работы в пользу молодых безработных и стариков. Оставалось только решить, какая это будет коммуна: пляжи Памплон находятся не в Сен-Тропе, а в Раматюэле. Князь предложил разделить свое пожертвование между двумя коммунами пропорционально численности населения[38]. Но мэр Раматюэля ответил отказом, заявив, что право устраивать шум «не покупается», поэтому все чаевые забрал в свой карман его сосед из Сен-Тропе. И разделил деньги князя между больницей, строительством дома престарелых, объединениями семей и программой помощи молодым наркоманам. Через восемь лет князь вернулся в Сен-Тропе и уже более скромно отпраздновал там свой семьдесят восьмой день рождения.

Миллиардеры, звезды искусства, знаменитости политики и делового мира. «Звездная система» не замечает различий между ними и презирает оттенки. Вихрь жизни, в котором кружатся знаменитости, превращает их в звезд современного типа (и делает «публичными людьми», чью жизнь массмедиа выставляют напоказ). Теперь он, словно стиральная машина, смыл и стер со знаменитостей их различную окраску и объединил весь этот красивый мир в одну социально-эмоциональную категорию. «Празднества, которые г-н Бернар Арно организовал 17 сентября 2007 года в честь шестидесятилетия дома „Диор“, дали журналу Point de Vue случай объявить о наступлении „монархической эпохи“ и торжественно прославить „новый союз“ политиков, звезд и миллиардеров», – иронизирует Матиас Ру в своей статье для ежемесячной газеты Monde diplomatique[39]. Лазурный Берег, и в особенности Сен-Тропе, не избежал влияния этой новой тенденции: теперь любого из живущих здесь известных людей могут тайком сфотографировать.

«Когда я начал работать в Сен-Тропе во время сезонов, нас было всего три папарацци. Теперь нас двадцать девять», – подсчитывает фотограф Лоран Соля.

«Жака Ширака ждет у „Сенекье“ сигара „Корона“. По утрам он совершает прогулку по рынку, чтобы пожимать руки встречным. В полдень он иногда завтракает с Пино в клубе Club 55, где его ждет столик в центре зала с ведерком для шампанского и двумя или тремя бутылками очень свежего прохладного пива», – продолжает рассказывать этот охотник за знаменитостями. Жители Сен-Тропе, бродя по улицам, легко могут случайно встретить Марка Оливье Фогеля (известный актер и продюсер. – Пер.), Джонни Деппа, Даниеля Хехтера (знаменитый дизайнер, один из родоначальников prêt-à-porter. – Пер.), Венсана Боллоре. Или Бернадетту Ширак – без Жака, который фотографируется в VIP Room. Ее появление здесь – что-то необычное? Она была вместе с пианисткой Элен Арно-Мерсье, супругой Бернара, владельца компании LVMH (эта компания – известный производитель предметов роскоши, в том числе под торговыми марками Louis Vuitton, Givenchy, Guerlain. – Пер.) и Карлом Лагерфельдом, которого за месяц до этого видели на парижском показе осенне-зимней коллекции дома Chanel 2010 года. Клан Арно собрался вместе, чтобы увидеть выступление сына – Александра Арно, он же диджей Double А. Сен-Тропе – великий мастер смешивать карты и размывать границы между обладателями больших денег и знаменитостями, между причудой и шиком. Авторы летней светской хроники в раздумье: что выбрать – фото Мохаммеда аль-Файеда или снимок Пьера Саркози… В тот день египетский миллиардер – который когда-то провел в Сен-Тропе последнее лето вместе с сыном и принцессой Дианой – был в обществе своей дочери Камиллы, которая родилась от его союза с бывшей моделью, финкой Хайни Уотен. Он признался в своем интервью газете Var-Matin[40], что очень грустит после кончины Майкла Джексона.

«Несколько лет назад он приехал в Лондон сделать покупки в Harrods. Я спросил его, не хочет ли он сходить на футбол. К моему большому удивлению, он согласился! Я до сих пор помню, как он был увлечен матчем, когда сидел со мной рядом в моей ложе в Fulham.

Было видно, что ему приятно находиться там. А вот во время нашей последней встречи он выглядел совсем иначе. Я обратил его внимание на то, что он выглядит больным, но он как будто не услышал меня…»

Сменим декорации: перед вами фотография старшего сына президента Французской Республики в Voile Rouge. «Пока его папа купается с мачехой на Кап-Негр, Пьер Саркози предпочитает приставать к берегам пляжей Памплон. Старший сын президента Франции заглянул в Voile Rouge вчера для послеполуденного отдыха и послушал музыку в кругу друзей», – комментирует Var-Matin[41]. Так сильно волшебство Сен-Тропе.

Однако бесспорно, что в этом мире блесток, папье-маше и притворства, где все поверхностно и деньги стали властью, паролем остается слово «праздник». С тех пор как в мае 2005 года скончался Эдди Баркли, чей ящик для шаров до сих пор носит имя Café des Arts на площади Ристалищ, Тони Мюрей, «король огнетушителя», великодушно принимает тысячу представителей элиты в своем владении в квартале Парк. Это место – что-то вроде гетто для элиты, там есть аэродром для вертолетов, который защищает целая армия молосских псов и цифровых кодов.