Вячеслав Бакулин - Некроманты (сборник)

• Название: Некроманты (сборник)
• Автор: Вячеслав Бакулин
• Издательство: Литагент «1 редакция»0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
• Жанр: Книги магов
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-77239-1

Юный некромант приезжает в гости к тете Аглае, готовясь провести обычное скучное лето, и вступает в схватку с демонами преисподней…

Благородный чер Рэкто и его ученик готовы противостоять колдунам и личам таинственной обители ради спасения наследника престола…

Локи спускается в Мидгард, чтобы отыскать безумца, поднимающего целые кладбища, а в провинциальном Клонмеле объявляется некто, обещающий лишний год жизни тому, кто отважится станцевать со смертью…

Жизнь и смерть на страницах новой фантастической повести Ника Перумова и в произведениях других авторов сборника «Некроманты»!

---

– Ничего, – прошипел я сквозь зубы, ну точно как Иван Белояр из «Каракорумского пленника», выбираясь из подземной тюрьмы, – нас так просто не возьмёшь!

Недолго думая, я двинулся вверх по течению. «Ручеёк узкий и мелкий, где-то невдалеке, – думал я, – наверняка бьёт ключ. Обойду его, и все дела. Овраг неглубокий, улица, где стоит дом тётушки, в двух шагах. Не заблудишься, да и идти долго не придётся».

Держа ручей по левую руку и сохраняя известную до него дистанцию, чтобы не кружилась голова и не подступала тошнота, я бодро зашагал вперёд. Сколько тут идти? Несколько минут, не больше.

Однако ручей весело журчал себе неподалёку, булькал и переливался через мшистые коряги и камни, нырял в гущу папоротников и появлялся вновь, а исток его и не думал появляться.

Что за ерунда? Овраг не мог тянуться так далеко, через пять домов от тётушкиного он должен был упереться в улицу, что шла наперекрест; или это мне стало совсем плохо и начала мерещиться всякая ерунда?

Я осторожно огляделся – нет, я точно не в себе. По правую руку отчётливо виднелась тропинка, уходящая вверх, к задней калитке тётушкиного двора. Вот и приметная сосна с развилкой, и ещё более приметный камень с ушами, словно у зайца, – ошибки быть не может.

Я не сдвинулся ни на шаг.

Тут меня прошиб холодный пот, а на ум явилось, конечно же, гоголевское «Заколдованное место».

Тут бы повернуть назад, по гостеприимно явившейся дорожке к дому, однако…

Разве отступил бы Коннах? Разве бросил бы дело великий Пуаро? Разве испугался бы и побежал мой папа?

Я повернулся и шагнул к ручью. Со стороны, наверное, я сделался совсем зелёным, как та большая крокодила из всем известной песенки. Горло сдавило – но я всё-таки перебрался через ручей, ухитрившись даже не плюхнуться в него и не замочить ног.

Сразу стало легче. Я поднимался по склону оврага, направляясь прямо к кладбищенской ограде, когда вновь услыхал голоса, как в первое моё появление. Только на сей раз они звучали куда громче и отчётливее и раздавались совсем рядом.

У меня, наверное, должны были подкоситься ноги, когда я понял, что слышу два голоса – мальчишеский и девчоночий. Однако почему-то ничего не подкосилось, а, напротив, силы словно удесятерились, и я одним прыжком вылетел из оврага, едва не вмазавшись носом прямо в железную ограду.

Я увидел их сразу же, и они сразу же увидели меня. Мальчишка лет восьми, наверное, и девчонка моих годов, с синими глазами, русой косой и…

И в платье точь-в‑точь, как на той самой кукле.

– Ой, мамочка, – сказал я, потому что ноги таки подогнулись.

– Ого! Новенький! – завопил мальчишка. Он безо всякого почтения к усопшим сидел на вершине самого высокого креста. – Новенький, привет!

«Какой я тебе «новенький»?» – хотел я ответить, и не получилось, потому что язык присох к нёбу.

Девочка, что сидела на полусгнившей скамейке, невесть как её выдерживавшей, встала, аккуратно расправив складки подола, поправила волосы, сложила руки замочком на животе, являя собой ну просто идеал гимназистки, не хватало только коричневого форменного платья с чёрным фартуком.

– Саша, манеры, – она недовольно сощурилась, глядя на мальчишку. – Очень рада, господин…

– Гнёздовский, – машинально ответил я. – Артемий Гнездовский… то есть можно просто – Тёма.

– Восхищена знакомством, господин Гнёздовский, – чопорно сказала девочка. – Я Кораблёва, Алевтина Кораблёва…

– Но можно просто – Алька! – захихикал мальчик Саша, не слезая с креста.

– Саша! – Алевтина метнула на него негодующий взгляд. – Чем обязана радости вашего визита, господин Гнёздовский?

Ой. Ой. Ой. Так изъяснялись Танькины подруги, когда приходили к нам на свои девичьи праздники и представлялись моим родителям.

– Я… собственно… гулял… – чувствуя себя полным идиотом, выдавил я, «весьма невежливо», как сказала бы мама, пялясь в синие Алевтинины глаза.

– И как вам наши места, господин Гнёздовский?

– Э-э… давайте просто Тёма… – промямлил я.

Ненавижу, ненавижу, ненавижу разговаривать с девчонками! Особенно с красивыми. От одного их вида почему-то безнадёжно глупеешь. А они словно всё время над тобой насмехаются…

– Очень хорошо. Тёма, – с важным видом кивнула Алевтина. – Можете звать меня Алей. А этот невежда, там, на кресте, – мой младший брат Саша. Не обращайте на него внимания, Тёма, он ещё глуповат.

– Хватит обзываться! – возмутился Саша. – Сама ты глуповатая! Я когда ещё тебе сказал, что новенький придёт! А ты не верила!

– Верила, верила, только помолчи, – с хорошо знакомыми мне интонациями «я-старшая-сестра-и-потому-всё-знаю» отозвалась Аля. – Я так понимаю, вы к нам надолго, Тёма?

– Надолго? – растерялся я.

Аля… Саша… Обычные, живые ребята, ветер колышет Але рукава платья, треплет вихры её брату. Они не прозрачные, они не плывут по воздуху, они отбрасывают тени… Нет, нет, я ошибаюсь, они живые, совершенно живые, такие же, как я!

– Вы… где живёте? – вырвался у меня вопрос вместо ответа.

– Мы-то? Да так… поблизости, – нехотя ответила Аля. – Но вообще-то отвечать вопросом на вопрос невежливо, Тёма. Не говорите только, что мне теперь ещё и вас воспитывать, в придачу к моему собственному братцу!

Я покраснел. Нет, положительно, положительно ненавижу девчонок!

– Я… нет, я ненадолго. И живу я тут, сразу за оврагом, дом госпожи… Гнёздовской.

Только тут я сообразил, что назвал тётю моей собственной фамилией, фамилией моего папы, а кем она стала, выйдя замуж, я, как оказалось, никогда и не знал.

– За оврагом? – подняла брови Аля. – С… с той стороны?

– З-за оврагом, – кивнул я, и почему-то мне стало жутковато.

– Гм… – задумалась она, но тут её довольно-таки бесцеремонно отпихнул в сторону спустившийся наконец с креста Сашка.

– Будем знакомы! – он сунул мне пятерню, перепачканную смолой.

Я пожал ему руку – совершенно нормальную, тёплую, жилистую, хоть и худую. Сашка глядел на меня и ухмылялся во весь рот. Веснушки так и разъезжались к ушам.

– Хорошо как, что ты пришёл, Тёмка! Идем, я тут шалаш на дереве затеял строить, но одному мне туда толстый сук не затащить, а иначе ничего держаться не будет!

Аля вздохнула, с прежним старшесестринским выражением.

– Саш. Погоди. Тёма, так всё-таки… вы к нам надолго?

– На лето, – беспомощно ответил я. – Тётя уехала, я тут один… Ну и пошёл, через ручей…

Они оба замерли.

– Как через ручей? – побледнев, спросила Аля. – Через ручей? Тот, что в овраге?

– Ну да, – сказал я, не понимая, в чём дело. – В овраге. У меня за спиной. Тут разве ещё другие ручьи есть?

– Есть, но другие, – процедила Аля сквозь зубы и как-то нехорошо сощурилась. – А туда мы не ходим, нечего нам там делать, там народ, говорят, дурной…

– Никакой он там не дурной! – обиделся я. – Я сам там живу! Там мой дом! А ваш где?

Аля неопределённо махнула рукой себе за спину.

Сашка всё это время нетерпеливо прыгал рядом с ней.

– Хватит уже болтать, пошли шалаш строить! Ну, Аль, ну, пожалуйста?

– Сейчас пойдём, – Аля не спускала с меня пристального взгляда. – Тёма, вы точно там живёте? За ручьём? В доме?

– Ага, – кивнул я. – А что ж тут странного? Вы-то сами что, в лесу ночуете? Как индейцы?

– Н-нет, – неуверенно сказала Аля. – Н-не в лесу. В-в доме… в дому… – она поднесла пальцы к вискам. Я видел розовые ногти, шрамики, следы заживших царапин – самые обычные девчоночьи руки и самые обычные пальцы.

Она не помнит, где живёт? Не хочет отвечать? Или думает, что я с другой, враждебной улицы?

Сашку все эти вещи, похоже, совершенно не занимали. Он потянул меня за рукав.

– Тём, пошли, а? А то сук тяжёлый, никак мне его не поднять…

– А хотите ко мне в гости? – вдруг решился я. – Дома всё равно никого нету.

– Н-не, – выдавила Аля, лицо её вдруг словно окаменело. – М-мы туда не ходим.

– Почему?

– Н-не ходим, – она отчего-то стала заикаться. – Просто не ходим, и всё.

– Да не бойтесь! У нас на улице никого, кроме меня, нету. Никто не обидит, а тётя у меня добрая.

Однако Аля лишь покачала головой, и даже Сашка не пришёл мне на помощь (на что я, честно говоря, рассчитывал).

– Лучше вы к нам, Тёма, – бледно улыбнулась Аля.

– А… далеко идти? – вспомнив о вдруг оказавшемся бесконечным ручье, сказал я.

– Недалеко, – ответила Аля и вдруг обернулась, резко, словно что-то услыхав. Замер и Сашка, веснушки его вдруг побелели.

– Что… что такое?

– Тёма. Уходите. Немедля, – голос Али сделался ну точь-в‑точь, как у моей мамы. – Скорее! Уходите… через ручей.

– З-зачем? – не понял я.

– Уходите! – она топнула ногой. – Сюда идут… идёт… Да скорее же вы, бегите, говорю вам!

И она пихнула меня в грудь так, что я, вдруг оказавшись по ту сторону кладбищенской ограды, покатился вниз по склону – прямо к ручью.