Иван Аксаков - Ответ на рукописную статью «Христианство и прогресс»

• Название: Ответ на рукописную статью «Христианство и прогресс»
• Автор: Иван Аксаков
• Жанр: Публицистика

«Я прочел внимательно вашу рукопись, многоуважаемый NN. Она – замечательный симптом времени сама по себе, отражая как в зеркале движение мысли, вопросы, задачи, насущные потребности и мучительные боли нашей поры. Она замечательна и тем, что ищет разрешения и выхода из современного состояния не на отрицательном только, но и на положительном пути, пытается навстречу потоку разрушительных учений противопоставить живую силу зиждительного учения Христа, – помирить, отождествить христианство со столь привлекательными для современного общества „прогрессом“ и „либерализмом“…»

---

Повторяю вам опять: надо постоянно помнить, что каждый человек принадлежит и вечности, и в то же время и своему веку; что рядом с путем личного духовного освящения и спасения, открытым каждому человеку отдельно, совершается мировой процесс брожения и перерождения мира на дрожжах, брошенных в мир Христом. Благодать Божия открыла нам всем возможность освободиться от рабства месту и времени, упразднить зависимость нашего духа от племенной ограниченности, от данной исторической поры, но только лично каждому в сфере отношений нашей души к Богу, даже не в сфере мысли, логического разумения и знания. Вне отношений личных к Богу, человек всеми своими сторонами духа находится в зависимости от условий конечного своего бытия.

Точно также и церковь, взятая и понимаемая со стороны, обращенной к истории человечества. Рядом с этою историческою церковью, в ней же самой, пребывает, не опознаваемая внешними признаками, но сама о себе, как истина свидетельствующая, вечная церковь Христова, сохраняющая для мира, для всех веков и народов, и возносящая над ним идеал христианский во всей его чистоте и неумолимой строгости. Это главная миссия церкви: хранение догмы и проповедь Евангелия, призыв индивидуумов к подвигу личного совершенствования и спасения. С этой точки зрения – благо тем осмеянным вами авторитетам, которые поставили ее, по вашим словам, вне действительной жизни. Но церковь историческая, напротив – не стояла вне действительной жизни, и упрек, которого она заслуживает, разве в том, что она слишком смешалась с действительною жизнью и вздумала регулировать ее внешним образом, буквою своих канонов. С этой стороны она отразила в себе влияние времени, места, национальности, возраста духовного и умственного народов, их религиозных потребностей: тут вам объяснение и монашества, и инквизиции, средневекового варварства и пр., и пр.

Вспомните еще: церкви пришлось считаться не только с государством, которого существо языческое, и иным и быть не может, но и с народными массами, которых не знавали апостольские общины. Народные массы – все равно что крещеные младенцы. Не выгонят же эти массы из ограды церковной, – а они не могут носить более, чем младенцы. Единство обрядов, постов и пр. содержит их в союзе духовного братства, – дондеже наступит возраст сознания. «Все мне можно, но не все на пользу, – говорит Павел, – я свободен, но если мясная пища соблазняет моего брата, не имам ясти мяса вовеки!» Вот вам практическое выражение высокой любви к ближнему.

Все это обыкновенно упускают из виду исторические критики, сравнивая времена апостольские с последующими веками.

Аскетизм есть прирожденная человеческому духу потребность – освободить дух от рабства телу. Без сомнения, он ложен, когда переходит в гордость духа и в презрение к телу или признает себя единственным путем спасения. Но никогда никакими соборными уставами церковь не выражала такого мнения. Даже на Западе целибат установлен для служителей церкви не как условие спасения, а как такое состояние, при котором человек удобнее может отдаться весь своему служению. Стремление к созданию монастырских общин понятно с прекращением апостольских замкнутых общин. В апостольской общине члены состояли вне остального языческого мира. Когда общины разомкнулись и слились с миром полухристианским, полуязыческим, – потребность замкнутости ухода из мира выразилась в учреждении монастырей. Это явление временное – и уже пережившее или переживающее себя. Главное зло здесь, как и в большей части явлений, с церковью связанных, – это вмешательство государственного закона, который возвел, например у нас, монахов в сословие, преследует за нарушение обета и проч., и проч.

Не церковь, не церковную иерархию и пр. должны мы винить в том, что мораль христиан, как вы выражаетесь, стоит так низко и что идеал христианский так далек от осуществления, – а себя самих и греховность человеческую. Всего труднее для людей дар свободы, всего мудренее удержаться в свободе, и человек хватается за букву, за правила, как за перила, и становится сам, добровольно, рабом буквы. Сочинители разных социальных доктрин и ожесточенные критики христианства забывают, что христианство прежде всего требует личного совершенствования, личной святости. Мораль христианская так неумолимо чиста, идеал христианский так безусловно высок, что малейшее уклонение от него, малейшая ему измена, отражается в деле, как самый малый квас квасит всю жидкость. Милость Божия может спасти грешников, но не упраздняет последствий греха. Пуще всего надобно беречься в наше время подобия истины, без духа самой истины. Апостол Иоанн определяет антихриста именно как лжеподобие Христа. Такое лжеподобие преподносится теперь миру современным прогрессом и разными гуманными и либеральными теориями.

Положение современной России тяжело и мрачно. Сочинить выход из него, посредством нескольких реформ, невозможно. Реформы нужны и в социальном устройстве, и в политическом, и в области церковной, – станем работать мыслью над ними, – но независимо от общих реформ предстоит каждому подвиг личный, собственного совершенствования и воспитания ближайших ближних в духе Христовом. В какие бы печальные условия ни был поставлен, например, священник, – поприще предстоит ему обширное, если только горит в нем священное пламя. Главное – да не соблазнимся практическою пользой, и не отречемся, в наших заботах об общей пользе, от требований высших нравственных начал.

Я вполне разделяю мнение о необходимости придать жизнь и силу церковной приходской общине, – и полагаю, что можно было бы вам заняться разработкою этого вопроса, во-первых, без всего этого исторического и, как мне кажется, не вполне верного изложения; во-вторых, в духе заповеди Христовой о любви к ближним, то есть без издевательства, глумления и брани, направленных на церковь последних 15 веков; в-третьих, без противоречия высшим нравственным требованиям евангельским, – на почве веры, – главное – не угашая духа. «Духа не угашайте» – вот слово, которое должны помнить все реформаторы церковные; не подменивайте же закон истины внутренней, нравственной, законом внешней, юридической правды (а вы требуете в области церкви всякое даже архипастырское усмотрение заменить положительным законом); не обольщайтесь наружною практическою пользою, строго блюдите, чтоб она не служила в ущерб тому, что одно на потребу, в чем одном сила жизни и спасение.

Что же касается до вопроса о разводах, то он может быть решен только собором всего православного христианства. Церковь не может ничего уступить из преподанного ей идеала чистоты и нравственности; она не может, не должна ничего возбранять силою, но не может освящать своим благословением прямо нарушение заповеди.

Итак, многоуважаемый NN, примите благодушно мое маранье и отнеситесь к нему, как к доказательству моего искреннего к вам уважения и серьезного отношения к вашему труду. Написал семь листов, но большая часть вопросов осталась недоговоренной, и, вероятно, многое приведет вас в недоумение. Не подумайте, что я вздумал учить вас. Я сам учил, наставлял и проверял себя – читая вашу статью, и, излагая свои мнения и замечания, писал столько же для себя, как и для вас.

Примечания

1

Уничтожение епископского самовластия и монашеского господства в управлении.