Том Граймс - Собачий рай

• Название: Собачий рай
• Автор: Том Граймс
• Издательство: Журнал Esquire (RU)
• Жанр: Короткие истории

---

— Если вы священник, то не бойтесь, — сказал он.

Ричард понимал, что не успеет добежать до пикапа Меган раньше, чем его нагонят собаки. Огоньки ближайших домов неярко поблескивали во тьме, но его вопли вряд ли донесутся туда, когда эти псы вонзят клыки в его плоть, прежде чем растерзать ее на куски. Поэтому он сказал:

— Я священник.

— Идите сюда.

Когда Ричард материализовался из темноты, мальчик сказал:

— Вы одеты не как священник. И где ваша Библия?

— Я думал, у вас дома есть.

— У нас их много, но они простые.

— Для Господа все Библии особенные.

На одном глазу у мальчика была белая повязка. Он прищурился на Ричарда другим.

— Ладно, заходите и давайте, молитесь. Вы же для этого пришли. Внутри был скособоченный журнальный столик на трех ножках, у кресла не хватало ручки. Около кушетки Ричард увидел пепельницу с горой окурков.

— Дедушка наверху, — объяснил мальчик и показал на потолок с пятнами от протечек. Ричард поднялся за ним по скрипучей лестнице. Он слышал доносящееся сверху слабое астматическое дыхание. В комнате старика стоял кислый запах нестираных носков. Сам он лежал поверх покрывала в операционном костюме — зеленых штанах и куртке — и в белых спортивных тапочках, которые в сумраке казались забрызганными кровью.

— А почему он в рабочей одежде? — спросил Ричард.

— Потому что сегодня он удалял корове кишки. Потом пришел домой и до того, как отключился, велел позвонить вам. Тумбочка у кровати была завалена аптечными упаковками, капсулами нитроглицерина, таблетками детского аспирина в оболочке и смятыми салфетками в желтых пятнах.

— Он ветеринар, да? — спросил Ричард.

— Кто еще полезет корове в живот?

— Ему сегодня звонили с работы?

— Я сказал секретарше, чтоб она больше не звонила.

— Знаешь, люди расстраиваются, когда их животные болеют.

— Он сказал мне, что не хочет больше жить. Вы помолитесь над ним и оставьте его подыхать.

— Так и сказал?

— Не я же это придумал.

Ричард огляделся в поисках Библии и увидел ее на комоде. Рядом стояло несколько фотографий в серебряных рамках. На двух из них был сам хозяин, снятый много лет назад вместе с какой-то женщиной, наверное, женой. Еще на двух были принадлежавшие ему собаки и еще на одной — он с мальчиком, который впустил Ричарда в дом. На гвозде над комодом висело распятие, а перед фотографиями лежали ключи от машины, леденцы от кашля и очки в черном футляре. Ричард взял Библию и снова подошел к кровати. Грудь старика едва заметно поднималась и опускалась. Он не сипел и не задыхался, как Барри. Может быть, Барри просто хотел еще немножко пожить.

— Что будет с тобой, если он умрет? — спросил Ричард.

— Брошу на него лопату земли, когда его будут хоронить.

— Других родных нет?

— Только мать, но она вряд ли захочет приехать, чтобы забрать меня. По крайней мере, до сих пор не хотела.

Ричард раскрыл Библию. Псалмы годятся для любого важного случая, подумал он. Двадцать второй особенно надежен: он подходит для всех, кто ищет утешения, почти независимо от повода. Ричард помнил канонический перевод: «Господь — Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться». Книга умирающего ветеринара была менее сдержанна. Там говорилось: «Поскольку Господь — мой Пастырь, у меня есть все, что мне нужно!» Ричард глянул на корешок. Он узнал издателя, который обычно выпускал биографии конгрессменов правого крыла. Ричард решил прочесть по памяти отрывок, приписываемый Екклесиасту. Он положил ладонь старику на грудь. Ему было слышно, как умирающий тихо, с трудом дышит. Его лицо уже стало терять цвет. Оно было мучнисто-белым и блестящим там, где он потел. Ричард стер со лба старика капли влаги. Кожа его была прохладной на ощупь, словно он уже умер. Поры на его лице взбухли, кожа как будто отслаивалась. Звуки, которые из него исходили, нутряное бульканье и выдохи, возможно, свидетельствовали о начале распада внутренних органов. Когда Ричард стал произносить над телом старика слова из Библии, мальчик взял его за руку и сжал ее.

— Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, — процитировал Ричард, — так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву. Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что память о них предана забвению.

— Аминь, — сказал мальчик.

Ричард подошел к окну и открыл его. Собаки во дворе залаяли. Холодный ночной воздух прояснил ему мозги. У автотрассы, ведущей в соседний штат, виднелась россыпь огоньков, а над ней — молочный ореол. Дом старика казался одиноким, далеким от всего и погруженным в прошлое. Лет десять назад он был бы темным или в лучшем случае отражал бы редкие блики света от других ранчо вдалеке; новые дома были тогда еще призраками. Как быстро порой меняются места и судьбы! Этот мальчик уже практически сирота. Ричард вспомнил о девушке. Она, наверно, сейчас в клинике вместе с Лили, следит за Барри и ждет, когда ей скажут, что он выживет. Мальчик стоял около кровати, глядя на старика так, будто это какой-то необычный камень или растение, попавшееся ему на прогулке в горах. Ричард сказал:

— Надо позвонить, чтобы твоего деда забрали.

— Вы не настоящий священник, — сказал мальчик.

— Правда?

Ричард подумал: если ты молился за кого-то и читал Писание, когда он умирал, то ты священник. Все прочие квалификации вряд ли имеют значение.

— Где ты будешь жить? — спросил он мальчика. — Пока мать за тобой не приедет?

— Могу в этом доме, только тут никого нет, чтобы жить со мной.

— Тебе когда-нибудь бывает здесь одиноко?

Мальчик озадаченно посмотрел на него.

— Я не знаю, что такое одиноко. Я знаю только этот дом и то, чему он учил меня из книг.

— А священник из вашей церкви найдет тебе место, где жить?

— Если бы ему было не все равно, он уже был бы здесь, так?

— Наверное, — ответил Ричард.

Он закрыл Библию, вложив красную закладку-шнурок между ее тонкими листочками.

— Покажи мне, где телефон, — попросил он мальчика. — Надо кое-кому позвонить.

Лили решила быть с Барри во время всех процедур. Меган не хотела оставаться, но и уехать тоже не могла.

Что, если он умрет, сказала она. Барри положили на металлический стол. Ветеринар пристегнул к его морде кислородную маску. Он пощупал, потыкал, понажимал, затем перекатил его на бок. Барри застонал. Ассистент врача сказал: знаю, знаю. Они проверили ему пульс, подняли веки и посветили фонариком в зрачки, как будто хотели заглянуть в мозг. Врач нажал ему на грудь обеими руками и поднял их, нажал — поднял, нажал — поднял, стараясь наладить сердцебиение. Потом сказал Лили:

— Сердце у него отказывает, и если мы его не восстановим, легкие наполнятся жидкостью. — Меган громко заплакала.

— Либо оперируем, либо он утонет, — добавил врач. Лили посмотрела на Барри. Он дрожал. Его лапы подергивались каждые несколько секунд. Глаза остекленели и из карих стали серыми, точно устрицы. Лили перевела взгляд на ветеринара.

— Ладно, — сказала она. — Давайте.

Ассистент врача выбрил Барри грудь, прикрепил по обеим сторонам грудной клетки электроды и протер оголенное место спиртом. Врач попытался открыть проход воздуху, засунув Барри в горло длинную трубку. Еще раз нажал руками — поднял руки. Он сломал Барри грудинную кость. Звук показался Лили таким, будто переломили сухую ветку. Потом врач взял инструмент, похожий на бензопилу, которой Ричард когда-то перепиливал пополам бруски четыре на два дюйма. Кожа Барри разошлась в стороны. Полотно замедлило вращение, когда проникло в ткани и сухожилия, в те самые мышечные канаты, которые помогали Барри гонять кошек, отпугивать грабителей и биться, не щадя себя, с другими псами. Осколки костей полетели врачу в лицо, прилипая к его защитным очкам и маске.

— Барри! — вскрикнула Меган. Врач прижал к сердцу Барри дефибриллятор и включил ток. Ничего. Он проткнул легкое, и оттуда потекла желтоватая жидкость. Еще один импульс — опять ничего. Еще. Вскоре тишину в комнате нарушали только электрическое зудение и вслед за ним глухой стук, когда тело Барри на миллисекунду напрягалось, а потом вновь распластывалось на операционном столе. Лили затаила дыхание. З-з-з, бум. Ассистент потянулся за куском непрозрачного полиэтилена, чтобы прикрыть тело Барри. З-з-з, но где бум? По лицу Меган текла тушь. Ни з-з-з. Ни бум. Врач стащил с лица маску и столкнул очки на лоб. Потом опустил ладонь Барри на голову и похлопал по ней, как мать похлопывает младенца по спинке, чтобы его убаюкать. Лили обняла Меган за плечи и притянула к себе.

— Все, — сказал врач. — Умер.

Ричард смотрел, как двое санитаров из морга кладут тело старика в мешок и пристегивают к каталке. Он никогда не задумывался о том, как вынести мертвое тело из дома. Тела мертвецов просто оказывались в гробах, как это было с телами его родителей. Родители умерли в больнице, и всей подготовкой похорон занималась его сестра. Ричард не ожидал, что старика так быстро упакуют в мешок, но служащий из морга сказал ему, когда они очутились снаружи, подальше от мальчика, что трупы начинают разлагаться мгновенно. «Мы действуем быстро, чтобы обезопасить живых», — сказал он. Потом они с товарищем подняли верхнюю часть каталки и задвинули ее в кузов своего черного фургона. Ричард подписал бумагу о передаче тела. Патрульная машина, прибывшая вскоре после того, как санитары уселись ждать в конце подъездной дорожки, остановилась прямо за пикапом Меган. Лошади в поле отошли дальше от дома, как будто не желали иметь ничего общего со смертью хозяина. Теперь Ричард едва их видел. Они были еле различимыми темными силуэтами, освещенными больше огоньками домов вдалеке, чем луной. Участок неба над домом и полем затянуло тучами, и под потрескивание рации в патрульном автомобиле пошел снег. К стоящему во дворе Ричарду приблизился вышедший из дому полицейский с блокнотом в руке.