Том Граймс - Собачий рай

• Название: Собачий рай
• Автор: Том Граймс
• Издательство: Журнал Esquire (RU)
• Жанр: Короткие истории

---

— Все, — сказал врач. — Умер.

Ричард смотрел, как двое санитаров из морга кладут тело старика в мешок и пристегивают к каталке. Он никогда не задумывался о том, как вынести мертвое тело из дома. Тела мертвецов просто оказывались в гробах, как это было с телами его родителей. Родители умерли в больнице, и всей подготовкой похорон занималась его сестра. Ричард не ожидал, что старика так быстро упакуют в мешок, но служащий из морга сказал ему, когда они очутились снаружи, подальше от мальчика, что трупы начинают разлагаться мгновенно. «Мы действуем быстро, чтобы обезопасить живых», — сказал он. Потом они с товарищем подняли верхнюю часть каталки и задвинули ее в кузов своего черного фургона. Ричард подписал бумагу о передаче тела. Патрульная машина, прибывшая вскоре после того, как санитары уселись ждать в конце подъездной дорожки, остановилась прямо за пикапом Меган. Лошади в поле отошли дальше от дома, как будто не желали иметь ничего общего со смертью хозяина. Теперь Ричард едва их видел. Они были еле различимыми темными силуэтами, освещенными больше огоньками домов вдалеке, чем луной. Участок неба над домом и полем затянуло тучами, и под потрескивание рации в патрульном автомобиле пошел снег. К стоящему во дворе Ричарду приблизился вышедший из дому полицейский с блокнотом в руке.

— Давайте все проясним, — сказал он. — Вы не знаете этого мальчика и не знаете старика. Вы здесь, потому что искали ветеринара для вашей собаки, которая на самом деле не ваша и была приведена к вам в дом девушкой, которую вы не знаете и на чьем автомобиле сюда приехали.

— Все верно.

— И вы прочли кусок из Библии, прежде чем этот старик умер. Несколько собак залаяли, потом перешли на недовольное ворчание.

— Я процитировал Екклесиаста, — сказал Ричард. — Мальчик решил, что я священник.

— Мальчик сказал, что он даже не звонил священнику, но вы все равно назвались священником.

— Я старался помочь, — объяснил Ричард. Он не стал добавлять, что испугался собак.

— Нельзя же вот так, с бухты-барахты стать священником. Этому надо учиться. Давать обет. Ричард чувствовал на себе пристальный взгляд сержанта Викса. Мальчик снова стоял на пороге дома, на свету, точно так же, как во время приезда Ричарда. Сержант Викс сказал:

— Я позвонил матери мальчика, и, если это действительно она, то она находится за тысячу миль отсюда, как вы и сказали. Теперь дальше: вы говорите, что хотите забрать мальчика к себе домой?

— Только пока она не приедет.

— Слушайте, священник. Я не могу отдать вам на руки несовершеннолетнего.

— А куда он денется?

— Есть социальная служба. Они о нем позаботятся. Это их дело — заботиться обо всех, кому некуда деваться. Дурман уходил из головы Ричарда. Было уже поздно, действие транквилизатора заканчивалось, а холод и снежная сырость уже почти совсем отрезвили его. Оттуда, где он стоял, патрульная машина в конце подъездной дорожки казалась невесомой и ненастоящей, как образ из сновидения. Вот и его на мгновение наделили таким же невесомым и ненастоящим правом сказать последние слова, которые перенесли умирающего в иной мир. Но он говорил их искренне. Второй стих стал для него своего рода тихим откровением. «Кто находится между живыми, тому есть еще надежда». Его заворожили эти слова. Их музыка опустошила его сознание, а потом наполнила его снова. Мальчик останется в прошлом, и это будет концом их отношений. Вот и все, что он хотел знать. Этого было достаточно. Он подошел по снегу к пикапу Меган. Подумал, жив ли еще Барри, и пришлось ли его жене решать, жить ему или умереть. Как ужасно принимать такое решение! Он завел машину, и из обогревателя на него подуло холодным воздухом. Двигатель остыл, лобовое стекло прояснилось только после того, как он проехал по изрытой колеями дороге примерно с полмили. Огни дома в зеркале заднего вида потускнели, и он вновь очутился в мире, который уже не воспринимался им как прежний.

На обратном пути домой они не разговаривали, пока клиника не осталась далеко позади. Лили вела машину, а Меган смотрела из окошка на мокрый снег. Дворники качались туда-сюда, кондиционер гнал на стекло теплый воздух. Дома Лили собиралась достать комплект голубого постельного белья. Не оставлять же Меган ночевать в пикапе. И никакого бойфренда в радиусе тысячи миль, очевидно, не было.

— А чья это была идея — устроить второй пожар? — спросила Лили.

Не повернув головы, Меган ответила:

— Одной девочки, с которой я училась в школе. Ей не нравились мой бойфренд и эта сука, моя бывшая лучшая подруга, вот она и предложила сжечь дома у обоих.

— Мысленно Меган опять видела эту картину. Сначала загорелись амбары. Сено затрещало мгновенно. Всего-то и понадобилось, что полбутылки бензина да спичка. При свете луны она видела пасущийся в поле скот. Горящий дом на темных миннесотских равнинах был таким чудом, что ее не пришлось долго уговаривать поджечь второй. Больше всего ей понравилось, как дым, кружась, плыл над крышами и терялся во тьме. Все небо было черное, если не считать бледного ореола вокруг луны. Звезд она не видела. К тому времени как она вернулась домой, прокралась к себе в спальню, собрала походную сумку и выскользнула обратно, небо полностью затянули облака, и дорога на юг, прочь из штата, покрылась туманом.

— Никто не пострадал ни там, ни там, — сказала она. — Вдобавок я слышала, что они получили страховку и теперь у них денег еще больше, чем было, так что я им, можно сказать, помогла. У семьи моего бойфренда новый трактор и джакузи. Я назад не вернусь, но и вины за собой не чувствую. Лили постучала большим пальцем по рулевому колесу.

— Вот что. Если ты обещаешь держаться подальше от всего, что горит, я разрешу тебе у нас переночевать.

— Уже почти утро. Я и выспаться не успею.

— Нечего торговаться.

— У вас никогда не было детей, да?

— Нет, и ты мне не приемная дочь. И это не кризис среднего возраста. Терпеть не могу, когда себя жалеют. Ты останешься, а потом уедешь, и когда уедешь, то навсегда.

— Я буду такая милая, что вы меня не сможете выгнать.

— Сомневаюсь.

— Вот увидите.

Поля на окраине города были уже совсем черными. Только впереди ползла пара-другая габаритных огней.

— По-моему, мы должны купить урну для праха Барри, — сказала Меган.

— Может, развеять его с вершины горы. Это нас еще больше сблизит. Мы будем любить друг друга вечно, хотя встретились всего восемь часов назад.

Лили покосилась на Меган.

— Тебе обязательно надо испепелить все, что под руку попадется?

Меган снова отвернулась к окну.

— Нет.

— Хорошо.

Лили не верила, что сможет любить кого-нибудь вечно. Но любовь — странная штука. Восемь часов назад она не открыла бы дверь, чтобы впустить Барри в свой дом; теперь он умер, и ей его не хватало. Прозвонил звонок, и ее жизнь изменилась. Барри навсегда останется у нее в голове. И Меган тоже. И Ричард будет казаться другим, когда она вернется домой. Они уже больше не молоды. Но и не стары. Просто плывут по течению. Время идет, и их жизнь проходит, как будто без них. Любовь — странная штука. Умирает собака, и ты задумываешься о том, кто ты есть. Приезжает девочка, и ты не понимаешь, где она была все эти годы. Все живое обращается в прах, и ты удивляешься, почему не ожидала, что это будущее наступит, хотя единственное, что стоит знать, — это то, что будущее обязательно наступит, только ты почему-то не ожидаешь, что оно наступит для тебя.

Миска с водой для Барри поймала солнечный луч из восточного окна кухни. Еда его осталась нетронутой, и ключей Лили не было на разделочном столе, куда она их всегда клала. Ричард открыл дверь из кухни в гараж. Там, где обычно стояла машина Лили, было пусто и тихо, потому что ветер не дул, и деревья не шумели ветвями. Когда-нибудь они с Лили переедут в другой дом, а может, будут жить здесь, пока не умрет один из них, а потом и второй. После этого какие-нибудь незнакомцы купят дом и обживут его. Вся память о нем и Лили постепенно сотрется. Ричард отворил дверь в кладовую, где он держал инструменты. Вся эта свалка из гвоздей, молотков, отверток и дрелей показалась ему странной и чудесной. Он выбрал дрель на батарейках, ту, что имела форму фонарика со сверлом на конце. Потом открыл гаражную дверь. Приехав, он поставил пикап Меган на дорожке перед домом, и следы от колес на гравии уже исчезли под свежевыпавшим снегом. Он прошел по саду. Все умерло на зиму. Деревья стояли неподвижно, а снег, который лежал на листьях, осыпался ему на плечи, когда он подныривал под ветки, огибая дом. Позади дома был небольшой каньон, и мертвые деревья темнели, нетронутые там, где когда-то упали. Над Ричардом нависала веранда, где они с Лили читали книги, пили кофе и смотрели, как сумерки превращают каньон из зеленого в черный. Он остановился у одного из брусьев, подпирающих веранду. Нажал кнопку на дрели, и сверло завертелось. Сначала от бруса отваливались засохшие кусочки грязи и плесени, потом белые стружки стали накручиваться на сверло и спархивать на землю. Он вырезал на дереве имена, свое и Лили, а когда буквы сделались отчетливыми, отступил и тщательно осмотрел их, смахивая приставшие к краям щепки. Подумал, не написать ли «здесь были», но решил, что это ни к чему, хватит и имен. Вылезая по склону обратно, он услышал, как машина Лили заезжает в гараж. Потом, щелкнув, открылась дверца. Первой из машины вышла Меган. Ричард увидел ее и сразу же безотчетно стал искать глазами Барри. Ричарда поразило, что пикап Меган, стоящий на их дорожке, выглядит совершенно привычно. Этот блик солнца на его лобовом стекле он словно видел уже тысячу раз. Но он никогда не видел в этом свете Лили. Она обернулась и увидела Ричарда в снегу, с дрелью в руке. Ему надо было накинуть куртку. Сейчас слишком холодно, чтобы ходить раздетым. На мгновение она забыла, что это человек, с которым она живет. Куда делись двадцать три года?