Петр Ильинский - Легенда о Вавилоне

• Название: Легенда о Вавилоне
• Автор: Петр Ильинский
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Религия
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-89332-143-2

Петр Ильинский, уроженец С.-Петербурга, выпускник МГУ, много лет работал в Гарвардском университете, в настоящее время живет в Бостоне. Автор многочисленных научных статей, патентов, трех книг и нескольких десятков эссе на культурные, политические и исторические темы в печатной и интернет-прессе США, Европы и России. «Легенда о Вавилоне» — книга не только о более чем двухтысячелетней истории Вавилона и породившей его месопотамской цивилизации, но главным образом об отражении этой истории в библейских текстах и культурных образах, присущих как прошлому, так и настоящему. Цель автора — размышление, а не открытие, процесс, а не результат, историко-культурное путешествие, а не прибытие в заданную точку. Тем более что история Вавилона отнюдь не закончена, а продолжается на наших глазах.

---

Особого упоминания заслуживает Варух, личность историческая[445]. Без него мы бы вообще не имели Книги Иеремии — ни в каком виде. Упомянем, что второканоническая Книга Варуха, сохранившаяся только в составе Септуагинты, но не попавшая в еврейский канон и входящая поэтому в состав православной и католической, но не протестантской Библии, создавалась гораздо позже, по-видимому во II в. до н.э., и была приписана Варуху (а частично и Иеремии[446]) для пущей значимости. Считается, что количество отнесенных на счет Варуха позднеантичных текстов, в том числе знаменитый «Апокалипсис Варуха», о котором мы упоминали, говоря об истории «дискурса о Вавилонской Башне», свидетельствует о необыкновенном росте его авторитета в последующих поколениях, поскольку значение его деятельности было осознано, как это часто бывает, отнюдь не сразу. Именно он сохранил тексты учителя, а затем донес их сначала до современников, а потом до нашего времени. Не исключено, что с этими событиями связана невероятная история его бегства-путешествия в Египет вместе со старым пророком, а потом возвращения и, возможно, даже прибытия в вавилонские пределы. В любом случае, Варух сделал все для сохранения текстов Иеремии и их передачи в надежные руки — руки изгнанных в Вавилон иерусалимских книжников. Не забудем, что заметная часть книги, особенно ее биографические фрагменты, принадлежат самому Варуху[447].

Однако в дальнейшем, параллельно с установлением новой официальной религиозной доктрины и экклесиастической версии иудейской истории, потребовалось немного облагообразить фигуру пророка, привести ее к общему знаменателю. Это выразилось в колоссальном количестве исправлений и подчисток, содержащихся в Книге Иеремии[448]. Аморфность и не вполне удачная организация текста происходят от необходимости сделать Иеремию верным последователем жреческой «генеральной линии». Возможно, в конце VI–V в. до н.э. были частично утрачены ранние произведения Иеремии, как нечто ненужное и не укладывавшееся в новую стройную историко-философскую систему. И все равно не получилось подстричь пророка под общую гребенку!

При этом ни у кого вовсе не было желания принизить образ нашего героя, наоборот, в тот период впервые возникают параллели между Иеремией и Моисеем[449]. С именем Иеремии начинает связываться и сама концепция «пророческого служения». Возникает и духовно-генеалогическая линия величайших пророков израильских — Моисей-Илия-Иеремия. Иеремия становится одним из главнейших деятелей Священной Истории и единственным из них, о котором не существует сверхъестественных легенд: даже в фольклорной памяти Иеремия остался просто человеком!

Вспомним, что именно за Илию или Иеремию принимали Спасителя и ранние христиане. Сравнение более чем лестное для человека, многократно осмеянного и униженного современниками — ведь в обществе Моисея и Илии Апостолы видели самого Иисуса!{122} Воздействие Иеремии ощутимо и в собственно христианской традиции: его образ возникает в предсказаниях о предстоящем разрушении Храма и Иерусалима, Иеремию цитирует Иисус, изгоняя торгующих из Дома Божьего{123}. И, главное, нет ли отзвука отчаяния Иеремии в самом страшном крике потерянной надежды, содержащемся в христианских священных книгах: «В девятом часу возопил Иисус громким голосом: “Элои, Элои! ламма савахфани?” что значит: “Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?”»[450]

В дальнейшем образ Иеремии не раз представал перед людьми, которых неведомая сила толкала на духовную борьбу — всегда тяжелую и часто обреченную. Вся последующая традиция пророчества в том смысле, в каком мы понимаем это слово: от мучеников давних времен до людей, с одной лишь мыслью в руках шедших на власть имущих в невероятно жестоком XX веке, восходит к Иеремии. Пророк не остался ни собственностью иудаизма, ни даже христианства, хотя в словах одного из его главнейших реформаторов: «Ich stehe hier, Ich kann nicht anders!»[451] — опять слышится голос первого из библейских инакомыслящих. Ничего не смогли сделать ни многочисленные редакторы, ни комментаторы, ни прочие блюстители с традицией, ибо посланием является не столько изреченное Иеремией, сколько он сам. Образ побивает букву — человек сильнее текста. Иеремия много выше дошедших до нас его изречений, истинных и исковерканных.

Закончим рассказ о пророке следующим апокрифом. Как мы помним, сдавшись римлянам, Иосиф Флавий участвовал в осаде Иерусалима уже на стороне империи, работая по ведомству пропаганды и агитации. В частности, он переводил обращенную к восставшим речь будущего императора Тита, но главным образом ежедневно выходил под стены города и призывал упрямцев сдаваться. Делал он это столь активно, что однажды даже забылся и подошел слишком близко к ограждениям, в результате чего получил удар камнем в голову[452]. Иосиф, впрочем, оказался парнем крепким — он пришел в чувство и опять принялся за свое. Как к этому относились осажденные, видно из вышеприведенной истории. Поэтому весьма маловероятно, что они позволили Иосифу обратиться к ним с многостраничной речью, которую он позже включил в свою бессмертную «Иудейскую войну». Речь эта, скорее всего, есть плод долгих и тяжелых раздумий Иосифа, его попытка оправдаться и перед собой, и перед соплеменниками, и перед потомками[453].

Сей политико-философский дискурс изобилует многочисленными историческими примерами. В частности, Иосиф напоминает непримиримым мятежникам о том, что даже не отличавшиеся праведностью царь и народ иудейский времени первого падения Иерусалима «не причинили никакого вреда Иеремии, кричавшему, что это они своими прегрешениями против Бога вызвали на себя Его гнев и что все они будут взяты в плен, если не сдадут города вавилонянам. А вы? Не говоря уж о том, что вы совершили в городе, — ведь у меня недостало бы сил изложить все учиненные вами беззакония, — вы поносите и забрасываете камнями меня, пришедшего говорить о вашем же спасении»{124}. Дело здесь не в том, что Иосиф чуть нескромно сравнивает себя с великим пророком, и не в еще одной ссылке на последнего[454], и даже не в легких исторических погрешностях, допускаемых нашим агитатором. Гораздо значимей пережившая века концепция того, что Бог должен быть на стороне евреев, а если это не так, то, значит, они согрешили против Него[455]. Господь, а не оружие есть «единственный союзник» израильтян. И, более того, «еще ни разу наши предки не добились чего бы то ни было силой оружия, и еще ни разу Бог, к которому они, пренебрегая силой, обращали свои молитвы, не подводил их»{125}.

Данная мысль Иосифа заслуживает внимания. Не в оружии сила, а в обращении к Господу, или, добавим для людей иных убеждений, в обращении к миру духовному. Только там может быть одержана истинная победа. И для одной ли древнееврейской истории верно указанное замечание? Не со времени ли Иеремии подобные мысли начинают посещать даже очень материалистически настроенных людей? Не к его ли образу они восходят? Поэтому к первой и оттого самой важной из данных побед, одержанной спустя всего несколько десятилетий после падения и разрушения Иерусалима, мы сейчас перейдем. Место действия, конечно же, Вавилон.

ФИКСАЦИЯ МИФА

Дочь Вавилона, опустошительница! блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам!

Псалом 136:8

Гибель Иудеи должна была стать страшным ударом для депортированной еврейской интеллектуальной элиты, тем более сильным, что эту группу составляли не просто истые патриоты, но и искренне верующие люди. Падение Иудеи в соответствии с тогдашними понятиями должно было означать поражение Бога Израильского. Полностью перевернулась не только внешняя жизнь этих талантливых и образованных людей, но и их духовные воззрения подверглись полной переоценке. Ни оставшиеся в Иудее, ни те, кто вопреки предостережениям Иеремии эмигрировали в Египет, не оставили культурного следа в мировой истории. Сделать это выпало на долю вавилонской диаспоры.

Потому ли, что в ее составе были самые лучшие, самые изобретательные, самые верующие? Нет ли указаний на то, что прямое соприкосновение с шумеро-аккадской цивилизацией стало источником, освежившим еврейскую религиозную философию, дав ей возможность переоткрыть самое себя?

Эту теологическую революцию традиция связывает с именем пророка Иезекииля (Йехезке'ела), молодого священника, который в 598 г. до н.э. попал в первую группу депортированных в Месопотамию иудеев. Иезекииль в течение некоторого времени занимал главенствующее положение в религиозном мире диаспоры, по крайней мере, сохранились сведения о том, что старейшины приходили к нему за советом{126}. Больше о жизни пророка почти ничего не известно, а время его служения определяется только из текста Книги Иезекииля: 593–571 гг. до н.э. Однако не подлежит сомнению решающее воздействие его идей на иудаизм нового образца. Концепция Иезекииля была необычна, но в целом очень стройна. Бог, говорил он, вовсе не оставил евреев, а строго наказал их за многочисленные прегрешения. Наказание это полностью заслуженно, но не будет продолжаться вечно, если народ вернется к Господу. С теологической точки зрения, принципиально необычным событием стал факт видений Иезекииля — до того Господь являлся к пророкам только на земле Израильской. Образный ряд видений также был нов и впечатляющ. Эти знамения и вытекавшая из них новая концепция религиозной истории: народ, нарушивший завет с Господом, наказывается за это нарушение — и являются главным вкладом Иезекииля в Священную Историю[456].