Диана Килина - Колибри

• Название: Колибри
• Автор: Диана Килина
• Издательство: SelfPub.rubf71f3d3-8f55-11e4-82c4-002590591ed2
• Жанр: Современные любовные романы

Во мне всегда жили две девочки. Одна – хорошая и светлая, подталкивающая меня к правильным поступкам, и читающая мораль каждый раз, когда я делала что–то плохое. А плохое я делала очень много раз. Другая девочка – полная ее противоположность, постоянно искала приключений на мою задницу, и довольно потирала руки, когда я их находила. Вот и сейчас, хорошая девочка завопила диким голосом в моей голове, но плохая ударила ее ногой с разворота как Чак Норрис, и, отодвинув бездыханное тело, с радостью потирает свои ладошки, довольно кивая головой. Меня зовут Алиса, мне восемнадцать лет. Мой босс старше меня на пятнадцать, ему тридцать три. Я не знаю, как такое могло случиться, но, тем не менее, я сплю с Александром Сергеевичем. Вы скажете, дело дрянь? Не то слово. Но, кажется, я не могу остановиться.

---

Судорожно проверяю ладонью пол и замечаю пару мелких осколков. Собрав их, я промываю тряпку и бросаю её в раковину.

– Как знаешь, – вздыхает мама, ставя Тео на пол, – Я приеду через неделю. Ты справишься?

– Справлюсь.

– Может быть, всё–таки обратимся к Валентине, той женщине, которую рекомендовал Александр Сергеевич?

– Нет! – взвизгнула я. Не хочу слышать это имя, – Я могу справиться с ребёнком, мама, – мой голос снова срывается, и она пожимает плечами.

Внезапно чувство вины и стыда захлёстывает меня, и я понуро плетусь в спальню, помочь ей с вещами. Огромный чемодан распластался на кровати, куча разноцветной одежды лежит рядом. Моей задачей было упаковывать эти вещи в вакуумные мешки. Я взяла в руки лёгкое шифоновое платье алебастрового цвета, которое отлично сочеталось со смуглой кожей моей матери. Сложила тонкую ткань в несколько слоёв, запихнула её в мешок и присосала к нему пылесос. Пара секунд – и готово, тонкий блинчик из платья летит в чемодан, к остальным нарядам.

Мама, молча, складывала блузки и параллельно собирала свою косметику в другой чемодан, чуть поменьше. Она работала менеджером в парфюмерном магазине, и делом всей её жизни было выглядеть хорошо. Она неплохо справлялась. Я бы даже сказала – отлично. Ей было сорок три, но я не дала бы больше тридцати. Она была стройной, такой же хрупкой и тонкой как я. Чуть повыше, но это не мешало ей носить высоченные каблуки, которые я изредка у неё заимствовала. На этом всё наше сходство заканчивалось. Я – рыжая, с копной непослушных вьющихся волос, светло–голубыми глазами и веснушками на носу. Она – брюнетка, перекрашенная в золотистую блондинку, с карими глазами и оливковой кожей.

Я снова посмотрела на Тео, который болтался под ногами. Он был точной моей копией, в уменьшенном варианте. Ну, и он мальчик, что существенно нас различает. Он улыбнулся мне своим смешным ртом, из которого торчали четыре зуба: два внизу и два вверху. Ещё два прорезались, но их пока было не видно. Он потряс погремушкой и ушёл в другую комнату, прошлёпав маленькими косолапыми ножками по ламинатному полу.

Мама уехала в семь вечера. Я провела два часа, смотря мультик Тини Лав, от которого, если честно, меня начинало тошнить на пятнадцатой минуте, но Тео он нравился. Я подпевала собаке, овце и корове (которая почему–то не мычит, а произносит Пам–Па–Пам–Пам) и хлопала в ладоши, как идиотка. Ненавижу этот мультик. Как он может нравиться детям? Вот я любила «Короля льва», и, если честно, до сих пор ностальгирую по тем временам, когда мои детские слёзы вперемешку с соплями размазывались по лицу в момент смерти Муфасы.

В общем, мультик я посмотрела, Тео помыла, покормила и уложила спать. Я довольно закинула ноги в серых трениках на диван, и смотрела пятый сезон «Дневников вампира», когда зазвонил домофон. В этот момент Елена, Деймон, Керолайн, Мэтт и Джереми прощались с умершей Бонни, и я ревела, как белуга.

Я хлопнула глазами от неожиданности и подскочила к домофону. Не дай Бог, Тео проснётся, я же полночи с ним скакать буду.

– Да! – рявкнула я в трубку.

– Алиса? Открой.

Мать твою за ногу, это Александр. Я судорожно бросила трубку и закусила губу. Он не уйдёт просто так, а позвонит снова. Почему мама не поставила домофон, на котором можно отключить звонок?

Домофон, как и ожидалось, зазвонил снова, и я нажала на кнопку. Из трубки донеслись писки открывшейся двери подъезда, и я приготовилась к адовой пытке. У меня есть ровно три минуты, чтобы собраться. Обычно столько едет лифт на шестой этаж.

Я вздохнула, покачала головой и открыла дверь. Лифт звякнул, и на пороге вырос мой начальник.

– Что тебе надо? – зашипела я, когда он попытался войти.

Я оставила только щель между нами. Он выдохнул и положил руку на дверной косяк. Если я захлопну дверь, его пальцы останутся в квартире и мне придётся отмывать кровавые подтёки с бежевого металла. Наверняка, ещё и стены заляпает…

– С тобой всё в порядке? Кристина сказала, что ты заболела.

Конечно, я заболела. Только название для моей болезни ещё не придумали.

– Всё в порядке, – шепчу я, и мой шёпот с шипением разноситься по подъезду.

– Может, впустишь? – спрашивает он, блеснув глазами.

– Нет, – отрицательно качаю головой, убеждая сама себя в правильности своего решения.

– Уверена?

– Да, – снова мотаю головой, и любой маломальский психолог распознал бы этот жест, как отрицание моего «Да».

Босс устало улыбнулся, и прислонился виском к косяку.

– Нам, правда, надо поговорить.

– Нам не о чем разговаривать, Александр Сергеевич, – снова шепчу я, молясь, чтобы Тео не проснулся.

– Я так не думаю.

Он проводит своей ладонью по двери и силой дёргает её на себя. Я отскакиваю, и задеваю комод в коридоре. Флакончики с мамиными духами падают, дружно звеня.

– Твою дивизию, – вырывается у меня, когда босс входит в квартиру, – Только не это, – шепчу я, когда из моей спальни слышится вошканье, а потом шлепки маленьких ножек подбираются ко мне сзади.

– Мама, – сонно говорит Тео, и трёт глаза.

– Я здесь, мой маленький, – прошептала я, подлетая к нему и поднимая его на руки.

– Мама? – повторяет эхом за моей спиной Александр.

– В гостиную! – тихо командую ему я, и уношу ребёнка в спальню, чувствуя, как сердце уходит в пятки.

Тео засыпает через полчаса, долго вертясь в кровати. Я лежу с ним рядом ещё десять минут, в тайной надежде, что начальник просто тихо свалит из квартиры. Но этого не происходит, я устало встаю и плетусь из спальни. Босс разместился на диване, бережно положив свой пиджак на подлокотник и сложив руки на коленях.

– Говори, – сухо произношу я, и он вздрагивает.

– Тео твой сын? – спрашивает он, и я ругаю себя за то, что не выставила его сразу.

Надо было просто перерезать провод домофона маникюрными ножницами, делов–то.

– Да, но это не твоё дело.

– Хм, – мычит он и потирает подбородок, – Признаться, я догадывался. Но ты тщательно маскировалась, говоря о брате.

– Я ни разу не говорила о брате. Это был твой вывод, а я не стала его отрицать.

– Почему?

– Потому что это не твоё дело, – выпаливаю я и продолжаю хорохориться, – Ты хотел поговорить – так говори.

– Сколько тебе было?

– Неважно, – отчеканила я.

– Сколько? – не унимается он.

Он встаёт с дивана и приближается ко мне, а я ищу спасения у стены с фотографиями. С одной из них на меня смотрит лицо отца, и я отвечаю ему грустным взглядом.

– Это. Не. Твоё. Дело.

– Ошибаешься, – шипит он мне в лицо, – Меня касается всё, что касается тебя.

– С какой такой радости? – пискляво проверещала я.

– Потому что я так сказал, – говорит он, делая ударения на гласных.

Я отворачиваюсь, но Александр берёт мой подбородок руками и разворачивает к себе. Мы долго смотрим глаза в глаза, он прожигает меня своими, я немного вяло пытаюсь сделать то же самое. Потом я вздыхаю, убираю его руки и говорю то, что не должна говорить:

– Шестнадцать. Мне было шестнадцать, когда я залетела.

– Тебе сделали больно? Как это произошло? – не унимается он, вопреки моим надеждам.

Я качаю головой, закрывая глаза. Потом открываю их и вижу, что он смотрит на меня с тревогой. Бедняга.

– Нет. Это произошло по обоюдному желанию.

– Вот как? – он шарахается от меня, как будто я залепила ему пощёчину.

– Вот так.

Он отступает назад, а потом возвращается на диван. Садится, снова опираясь локтями на колени, и опускает голову, зарываясь в волосы пальцами. Я подхожу к окну, и смотрю на соседние дома. Кто–то ещё не спит. Свет горит в разброс, как фигуры на поле морского боя.

– Кто его отец?

– Я не знаю, – машинально отвечаю я, и зарываюсь лицом в штору.

– То есть?

– Я не знаю кто его отец. Я переспала одновременно с двумя или тремя парнями. Может, с четырьмя. Я смутно помню.

Слышу воздух, со свистом вырывающийся из его груди. Образ хорошей девочки рухнул, как дом под бомбёжкой.

– А куда смотрела твоя мать? – неожиданно обвинительным тоном спрашивает он, и я поворачиваюсь к нему.

– Не смей! Не смей даже слова сказать о ней плохо! – прорычала я, и он удивлённо моргает глазами, – Она ничего не могла сделать! Единственное, что она сделала – это не отправила меня на аборт. И если бы не это, если бы не Тео, меня давно нашли бы расчленённой в какой–нибудь канаве!

– Прости, прости, прости! – скулит он, мотая головой из стороны в сторону, и я замолкаю.

Никогда, никому я не позволяла говорить о моей матери. Ни слова. Она спасла мне жизнь. Она дала её мне, вырастила меня, а я растоптала все её надежды, разорвала их в клочья и втоптала в дерьмо. Но она всё равно спасла меня. Меня и моего сына.

– Расскажи мне всё, – просит он снова.

И я начинаю рассказывать.

ГЛАВА 14

Я разглядываю цветные фотографии, и с интересом вытаскиваю одну из пачки. На ней изображена маленькая птичка с длинным клювом. Она сфотографирована в полёте, макросъёмкой, и я могу видеть каждое её пёрышко. Она очень яркая, разноцветная, как радуга. Горло у неё матово–алое, животик блестяще–синий, по бокам горла выступают синие перья в виде воротника, хвост и голова – салатовые. Я беру снимок и подбегаю к отцу: