Владимир Филиппов - Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного

• Название: Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного
• Автор: Владимир Филиппов
• Жанр: Публицистика
• ISBN: 978-5-699-79999-2

Европейская агрессия против России началась не вчера, не при Гитлере и Наполеоне – этому конфликту цивилизаций скоро 1000 лет. «Крестовый поход на Восток» был объявлен немецкими военно-монашескими орденами еще в начале XIII века. Ордену Меченосцев наследовали Тевтонский и Ливонский, рыцарей с красными крестами на плащах сменили рыцари с черными крестами – а войне не было конца. Чудское озеро, Дерпт, Раковор, Нарва, Псков, Новгород – ожесточенные сражения на северо-западных рубежах кипели 350 лет.

Как Русь устояла меж двух огней, против Востока и Запада? Кто был самым страшным врагом Русской Земли – крестоносцы, Орда или новгородская «демократия», мешавшая князьям раз и навсегда покончить с немецкой угрозой? И какую цену приходится платить, чтобы остановить европейский «дранг нах Остен»?

В этой книге вы найдете исчерпывающую информацию обо всех войнах Руси против крестоносцев – от Владимира Псковского и Александра Невского до Ивана Грозного.

---

С раннего детства князь готовится к жизни воина, а не кабинетного деятеля. Ибо что еще остается младшему сыну – только меч да седло. Совсем скоро Владимир получает боевое крещение, участвуя со своей дружиной, которой будет командовать Борис Захарыч, в битве с превосходящими силами Игоря Святославича и половцев. Сражаться князь будет на стороне своего дяди Рюрика, а вот его противником будет тот самый легендарный Новгород-Северский князь, герой «Слова о полку Игореве». Раньше Игорь сам с половцами рубился в степи, а теперь с ними на Русь пришел. Такие вот бывают коллизии.

Затем свое ратное мастерство Владимир оттачивает в пограничной борьбе со степняками. Гонял их, как Красная Армия басмачей по Туркестану, защищая и охраняя покой и мирный сон гражданского населения.

Следующее упоминание о князе относится уже к 1208 году. С этого момента он все чаще попадает в поле зрения летописцев.

В 1208 г. Владимир Мстиславич занимает торопецкий стол, видимо, сменив на этом посту старшего брата, а затем становится князем Псковским. Случилось это при следующих обстоятельствах. Изгнанные Всеволодом Большое Гнездо из Новгорода противники «Суздальской партии» бежали в Псков и стали агитировать горожан выбрать себе собственного князя в противовес «охочим до власти» владимирцам. Активные наущения не прошли даром, и Владимир был приглашен на княжение в Псков.

Так судьба надолго связала князя и город.

С первых же дней правления он проявляет себя умелым воином, заставив врагов уважать и бояться нового псковского князя. А это как раз то, что нужно городу, стоящему на границе Руси. Разбойные литовские племена– это не русские князья, с ними не договоришься; всегда готовые к нападению, они признают только силу. Цель пока литовцы преследуют вполне банальную – грабеж и этим очень напоминают половцев, с которыми Владимир был уже хорошо знаком.

Доспехи русского дружинника. XIII–XIV век. Фото М. Елисеева

В 1208 году Владимир Мстиславич участвовал в отражении литовского набега на Новгород. Как гласит летопись: «Новгородьци угонивъше Литву в Ходыницих, избиша с князьмь Володимиромь и с посадникомь Твердиславомь». То есть литовцы были наголову разбиты, а командовал операцией именно Псковский князь. И в дальнейшем Владимир командовал псковичами и новгородцами в сражениях против литовцев, а затем по поручению старшего брата Мстислава Удатного защищал Великие Луки. С того времени и этот город считал его своим князем, но и Псков при этом Владимир за собой сохранил. Что же касается Торопца, то его передали для княжения третьему брату Давыду Мстиславичу.

Крепко обосновавшись в Пскове, князь теперь обратил внимание на своих «соседей»-меченосцев, ведущих в Прибалтике не менее активный образ жизни. Главное, что у русских и немцев был практически один и тот же противник. И те и другие отчаянно сражались с племенами ливов, которые периодически досаждали своим соседям разбойничьими набегами.

Что же касается контактов Владимира Мстиславича с меченосцами, то они были достаточно тесны и многогранны.

Псковский князь прекрасно владел ситуацией, и все изменения, что происходили в Прибалтике с приходом туда крестоносцев, он не мог не замечать. Печатью тупости он помечен не был. Видел, как растет агрессивность воинства Христова, усиливается их напор и натиск на Восток. Никакого антагонизма он к рыцарям пока испытывать не мог, поскольку крестоносцы занимались своим, привычным и понятным любому князю делом. Правда, они пытались не просто подчинить себе местные племена, а в отличие от русских хотели навязать им и свою религию. То есть сделать то, на что русские князья никакого акцента не делали. В религиозные вопросы своих данников и противников наши предки вообще не вмешивались. Платите исправно и вовремя, а кому вы там молитесь, кому дары и жертвы приносите, это уже ваше личное дело. Нас не волнует. Для нас главное – шкурки в полном объеме собрать.

У немцев всегда был иной подход к делу. Он не мог не вызывать уважение. Тем более что епископ Альберт со всем своим истинно немецким старанием старался избегать конфликта с русскими князьями и Русью в целом. Да и для остальных крестоносцев работы было поле непаханое. На данный момент русские и меченосцы, можно сказать, являлись братьями по оружию, потому что и с той и с другой стороны были практически одни и те же рыцари. Вражды между ними не было, в прямых стыках они друг с другом не встречались, кровь взаимно еще не проливали. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Владимир Псковский решил найти себе в их лице союзника, так необходимого ему на тот момент.

Возможно, что в данной ситуации это был лучший выбор. По своей популярности, темпам развития и перспективам орден мог стать могучей силой. А Владимиру и его брату Мстиславу союзник был нужен не против кого-нибудь, а против самого Всеволода Большое Гнездо и его клана. Найти на Руси надежного партнера для такого опасного и неоднозначного союза было непросто. Далеко не каждый князь готов был выступить против Всеволода Великого и его сыновей. А союзник, или еще лучше, друг, ох как был нужен.

Совсем недавно, а именно в 1209 году старший брат Владимира Мстислав Удатный имел неосторожность совершить непростительную глупость, вступив в прямую борьбу с самым могущественным князем на Руси – Всеволодом Большое Гнездо, чей авторитет был непререкаем. По наущению ли главного противника Всеволода, его тезки Черниговского князя Всеволода Чермного (Рыжего), он совершил сие действие, или по своему скудоумию, это уже не так и важно. Важно другое: Мстислав, долго прозябавший в безвестности и бедности, решил выйти на тропу войны.

Возможно, почуяв слабость в позициях владимирского князя, он решил испытать его на прочность и атаковать позиции суздальцев в Новгороде. Выглядело это так: «Зимою нежданно напал Мстислав на Торжок, схватил дворян Святослава Всеволодовича и новоторжского посадника, державшегося суздальской стороны, заковал, отправил в Новгород…» (Костомаров). Оттуда смутьян выдвинулся на Новгород, как представитель и заступник вечных новгородских вольностей и законов. Вступив в город при поддержке местной партии «противников суздальского диктата», Удатный взял в заложники малолетнего сына Всеволода Святослава, находившегося в Господине Великом Новгороде на номинальном княжении. Мальчишке на тот момент едва исполнилось 13 лет.

Такой наглости Всеволод никому не прощал. И хоть он был занят на тот момент делами в Рязани, но, узнав о том, что случилось, немедленно развернул полки, и те бодро промаршировали к новгородским пределам. Проучить торопецкого выскочку суздальский властелин решил силами трех своих сыновей: Константина, Юрия и Ярослава. Заодно скрепив этим походом их не только братскую, но и боевую дружбу.

Все быстро вернулось на круги своя. Как бы Мстислав ни пыжился, как бы громко ни пыхтел и ни распылялся словесно, как щеки ни надувал, пугая оппонентов, но юного княжича ему пришлось немедленно отпустить, а самому с той же прытью, с какой приехал, ретироваться в свои владения. Ярослав и Юрий жаждали крови, но осторожный и неохочий до драки Константин, внявший просьбам новгородцев, как старший в этом триумвирате, решил спустить дело на тормозах, то есть мирно и полюбовно. Раз уж новгородцы одумались, раскаялись и с баламутом расстались. Однако теперь Мстислава Торопецкого заметили, и те же новгородцы постоянно имели его в виду как достойный противовес любой враждебной им силе. Противовес, который можно использовать по своему усмотрению, даже в пику клану владимирских князей.

Однако вернемся к сложившейся на данный момент ситуации и поиску союзника, так необходимого Мстиславичам. Казалось бы, конфликт исчерпан. Но и Мстислав, и его младший брат Владимир понимали, что одним нагоняем тут дело может и не обойтись. Верить в то, что все худшее уже позади и за деяние другой награды не будет, было бы очень наивно. Тем более что единственный союзник, который мог им в тот момент оказать реальную помощь, – Всеволод Чермный, тоже резво замирился с могучим и ужасным хозяином Залесских земель. Коварный, беспринципный Рыжий князь, подмявший под себя половину Южной Руси, и тот пошел на попятную, что делал крайне редко. Чермный был не глупый человек и знал, когда надо остановиться. Несколько напоминаний ему не требовалось. Убедившись в бесперспективности борьбы, он предпочел породниться.

Черниговский князь забыл старую вражду, что вполне соответствовало его интересам на данный момент. А раз так, то Чермный с легким сердцем мог утопить свою ненависть в ближайшем колодце и крышку гвоздем приколотить. Уже в следующем 1210 году он заключил долгосрочный мир с владимирским князем Всеволодом Большое Гнездо, скрепив дружественный союз свадьбой. Рыжий выдал свою дочь Агафью замуж за сына Всеволода Юрия (1211). А в качестве приданого он добровольно и без всякого нажима возвращает суздальцам захваченный ранее Переяслав Южный со всеми прилежащими территориями. И клянется блюсти интересы владимирского родственника в этом регионе. Куда уж здесь соваться Мстиславу Удатному, у которого за спиной никого!