Ольга Репьева - Необыкновенные приключения юных кубанцев

• Название: Необыкновенные приключения юных кубанцев
• Автор: Ольга Репьева
• Жанр: Прочие приключения

---

Шли почему-то окраиной леса, обходя большие кусты и густые, труднопроходимые заросли по кем-то проторённым тропинкам, а то и продираясь сквозь буйные папоротники. Туземцы ступали бесшумно, вели себя тихо, чутко вслушиваясь в ночные звуки. «Боятся, что ли? Тогда почему бы не идти по песчаной косе, всё равно ведь движемся вдоль берега», — недоумевал Андрей.

Причина осмотрительности выяснилась немного позже, когда неожиданно набрели на каких-то шустрых зверьков, с шорохом и визгом пустившихся наутёк в сторону леса. Два передних копьеносца и столько же замыкавших цепочку киёшников тут же кинулись вдогонку. Однако через минуту их охотничьи выкрики сменились вдруг воплем тревоги, если не ужаса. Двое оставшихся при Андрее охотников, встревоженные, заслонили его собой, взяв наизготовку копье и киёк. Растолкав их, он выхватил пистолет из-за пояса и, включив фонарь, кинулся на выручку явно попавшим в беду беззащитным охотникам. И успел вовремя: некое животное из породы хищников, величиной с гигантского тигра, уже изготовилось к прыжку, и только яркий свет, ослепив, помешал ему наброситься на жертву. Выстрелив почти в упор, Андрей всадил две пули в оскаленную пасть какого-то зверя, названного им впоследствии «тигровой пантерой» (что это был за вид, он так и не узнал, поскольку не встретил подобного ни в спецлитературе, ни в художественной).

Следует сказать, что хотя он и был вооружен по-цивилизованному, внушительный вид хищника нагнал страху и ему, когда тот, хрипя, вздыбился было на задние лапы; но это был предсмертный хрип, и убедившись, что зверюга корчится в судорогах, поставил пистолет на предохранитель. Оглянулся на охотников и удивился, не увидев ни одного. Удрали? Подошёл ближе — ёкарный бабай! — опять лежат ничком, обхватив головы руками… Если в первый раз из-за невиданного, то теперь, похоже, из-за неслыханного чуда — ни с того, ни с сего вдруг грянул гром и сверкнула молния, словно духи дождя сошли с неба на землю!..

Опять несколько минут ушло на то, чтобы вывести их из шокового состояния, поднять на ноги. А придя в себя и осмелев, они некоторое время настороженно и с недоумением ходили около поверженного страшилища, тыкали пикой издали, опасаясь, не оживёт ли оно снова. И только после того, как Андрей посидел на звере верхом, заходились возбужденно прыгать вокруг, что-то выкрикивая и стуча копьем о копье, кийком о киёк. Словно именно этим примитивным дубьём ухайдакали такого матёрого хищника — хозяина джунглей.

Теперь стало понятно, почему решено было возвращаться не берегом. Не хотелось появляться дома без добычи, ради которой, видимо, и оказались в этих местах. Тем более, что пики стали острыми, как Кука Баку. Хотя и вряд ли ждали встречи со столь опасной добычей.

Закончив с изъявлением благодарности духам — покровителям охотников, туземцы ухватили зверя за лапы и за хвост и поволокли вон из зарослей. Затем оставили двух киёшников сторожить добычу и отправились, надо полагать, за подмогой — туша весила не менее центнера.

Метров с двадцати четвёрка охотников вернулась и Танба заходился что-то объяснять Андрею, как бы приглашая с собой и его; при этом несколько раз показал на луну, затем на электрический фонарик.

— Вам нужен мой свет? — догадался он, — Это можно. Смотри, как он работает: нажимаешь на кнопку — светит, отпускаешь — погас. Усёк? На-ка, попробуй сам.

Нажимать и отпускать Танба научился, и они ушли, очень довольные.

Оставшись с киёшниками, хотел с ними пообщаться, но с помощью одних жестов ничего из этого не вышло. Подумал: надо завтра же начать заучивать туземные слова! В этом сильно помогли бы карандаш и бумага. Облегчили бы и ускорили усвоение этой дикарской тарабарщины, без понимания которой далеко не уедешь…

Прошёл к воде. Волнение улеглось, океан сонно полизывал песчаный берег, мирно серебрился, облитый лунным молоком. Скажи, горькосолёная громадина, не проглотил ли ты и остальных моих товарищей? Не даёт ответа… Вернулся обратно, насобирал охапку сухих листьев, намостил под голову и лег навзничь на всё ещё теплый песок. Туземцы негромко переговаривались, а он смотрел в небо, усыпанное крупными звёздами, размышляя о превратностях судьбы, о новом её сюрпризе, пока не уснул.

Разбудил его оживившийся говорок тихо бдевших до этого ночных компаньонов. Сел, осмотрелся — океан сверкал в лучах восходящего солнца. По мокрому после отлива песку к ним приближалась толпа туземцев, человек около десяти. Первыми подошли Танба с фонариком, Замба и с ним девчонка лет тринадцати. О принадлежности её к прекрасной половине островитян свидетельствовали по-своему симпатичная мордашка, немного более светлая, чем у мужчин; своеобразно заплетённые в некое подобие косичек чёрные, тоже короткие, волосы; небольшие груди-луковицы и более искусно сработанная набедренная повязка.

Следовавшие несколько сзади сородичи, тоже из молодых, с нескрываемым интересом разглядывали бледнокожего «Посланца Неба». Именно так окрестили его пришедшие за подмогой сын вождя Танба и его спутники. Как оказалось потом, они видели, что какие-то люди, отделившись от «Рычащей Птицы», опустились на Большую Воду. Пришедшие за добытым зверем знали также, что он лишён жизни «Громом и Молнией» и что кроме них у Посланца Неба имеется диковинный «длинный клык» Кука Баку.

Всё это Андрею стало известно значительно позже, а сейчас он с интересом вглядывался в лица дикарей: зрелище при солнечном освещении более чем впечатляющее! Само собой напрашивалось убеждение: эти люди в силу каких-то непонятных обстоятельств до сих пор пребывают в первобытном состоянии. Для них ещё не кончился каменный век, они почему-то никем из мореплавателей не открыты, и он — первый бледнокожий, — которого случай забросил в их среду столь необычным образом. Эти дикари, похоже, не встречались с работорговцами и прочими любителями наживаться за счёт рабского труда. В отличие от американских индейцев, африканских негров, о которых он читал в книжках, эти — не воинственны, миролюбивы и на удивление доверчивы.

Чтобы показать и своё миролюбие, Андрей подходил к каждому из прибывших с приветливой улыбкой, пожимал руку, прикладывал ладонь к груди и представлялся: «Андра». Когда кто-то мешкал, не уразумев, что к чему, сопровождавший его Танба что-то объяснял, и тот называл своё имя.

Дошла очередь и до знакомства с девчонкой. В ответ на протянутую им руку, та шустро спряталась за Замбу, который что-то ласково стал говорить ей на ушко; выслушав его, она уже смелей подала ладошку и назвала себя: «Ама Сю».

Тем временем прибывшие окружили редкую добычу. Осматривая, пару раз перевернули с одного боку на другой — искали, видимо, отчего же умер такой сильный зверь.

Между тем солнце поднялось над океаном на добрую сажень, начало припекать и надо было возвращаться домой. Как и ночью, четверо парней ухватились за лапы и поволкли тушу вдоль зарослей. Видя, что такой способ доставки крайне непрактичен, Андрей остановил их, сделал надрезы в области сухожилий и отрезком шнура, прихваченного для связывания сушняка, привязал лапы к копьям. Получилось подобие носилок, и тушу подняли на плечи.

По его прикидке, в звере было не более ста килограммов, то есть на каждого носильщика приходилось менее тридцати — вес, вполне посильный для мужчин. Тем не менее, менялись они едва ли не через каждые сто метров. «То ли эти островитяне очень уж уважительны друг к другу, то ли для них в новинку предложенный мною способ переноски тяжестей и каждому охота попробовать его на себе? — недоумевал Андрей. — Неужели за столько тысячелетий не могли сами додуматься до такого пустяка? Наверно, и лука ещё не научились делать. Конешно, костяным ножом не смастеришь, но хотя бы простенький, как мы в детстве. Птиц и мелкого зверья тут верняк навалом — чем не мясо для детворы?»

Нести вдоль берега пришлось недолго: скоро свернули в заросли, а затем и углубились в лес. В настоящий, дикий и нетронутый, самый что ни на есть тропический, о каком знал он лишь из учебников да книг. Никакого сравнения с тем, что видел в горах Кавказа! В несколько обхватов деревья вознеслись верхушками высоко в поднебесье, сплелись там так густо, что солнечный свет почти не проникает вниз, и тут царит сумрак, влажный и душный. Замшелые стволы обвиты лианами, словно толстыми канатами. Некоторые из них, достигнув верха, развернулись макушками вниз и свисают, украшенные крупными цветками. На них иногда раскачиваются, спускаясь почти донизу, любопытные обезьянки с кошку, а то и с собаку величиной — длиннохвостые, длиннорукие, с человекообразными мордами. У иных под брюхом или на спине дитёныши, держатся за шерсть так цепко, что мамаши смело сигают с лианы на ветку или наоборот. Щёлканье, стрекот, пересвистывание яркоокрашенных птиц, тоже мелких и покрупнее, слились в невообразимую какофонию звуков, помощнее той, что доводилось слышать в весенних кубанских плавнях. «Вот она, первозданная, первобытная красотища дикой природы», — с восхищением думал Андрей. Он шёл, окруженный своими первооткрывателями, впереди процессии, растянувшейся вдоль торной, но узкой и извилистой тропы, и во все глаза, с ненасытным детским любопытством разглядывал эту диковинную, как в сказке, природу.