Галина Романова - Роман Галицкий. Русский король

• Название: Роман Галицкий. Русский король
• Автор: Галина Романова
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-023691-3, 5-271-08914-2

Об одном из самых могущественных правителей Древней Руси, великом галицко-волынском князе Романе Мстиславиче (1155-1205) рассказывает новый роман современной писательницы Г. Романовой. Один из самых могущественных правителей-полководцев XII века, великий галицко-волынский Роман Мстиславич, в письмах называл себя «русским королём». Автор знаменитого «Слова о полку Игореве» так писал о князе Романе Мстиславиче: «А Ты, Славный Роман! Храбрая дума на подвиг тебя зовёт. Высоко взлетаешь ты в отваге, словно сокол, на ветрах парящий, что птицу в ярости хочет одолеть. У тебя железные кольчуги Под шлемом латинским, от них дрогнула земля, и многие страны - Литва, Ятвиги, Деремела и половцы - сулицы свои побросали и головы склонили под мечи харалужные…»

---

- И то, - задумчиво молвила Анна. - Нешто к реке сходить, на исады?[51]

- А и сходим, матушка, - с готовностью вскочила Опраска. - Я кликну кого ни на есть, чтоб проводили, - и сходим. А мы тебя ещё и нарядим, чтоб всех красивее ты была!

Уверенная, что это поможет ей развеяться, Анна загорелась, с готовностью помогла Опраске подобрать наряд новую рубаху, поверх неё весёлый синий летник, передник с вышивкой, душегрейку, в косу алую ленту, расшитый венчик, в уши вдела серьги. Опраска вертелась рядом, подавала советы.

Вместе вышли они за ворота. Следом за ними шёл Андрей - Опраска знала, как тяготится её названый брат холопьей долей, и старалась, чтобы парень попался боярышне на глаза. Сама-то она уже метила в ключницы и хотела видеть Андрея тиуном или дворским.

Когда они пошли по улице, направляясь в сторону реки, с земли от забора на другой стороне не спеша поднялся человек. Внимательно поглядел им вслед и, отряхая со штанов дорожную пыль, свернул в проулок. Почти сразу оттуда вынырнули четверо мужиков и не спеша направились в ту же сторону.

Княгиня Предслава не бросала слов на ветер. С тех пор как уехал Роман, денно и нощно стерегли её люди указанный Нечаем терем. Один раз видели, как выходила из него новая хозяйка, донесли княгине о молодой девушке с серыми глазами и русой косой. Всё уже было готово, да сидела Анна дома, лишний раз носа на улицу не казала. Сегодня в первый раз за две с малым седьмицы улыбнулось счастье Предславиным людям, и они не хотели его упускать.

Глядя по сторонам и щёлкая орешки, Анна с Опраской добрались до исадов. Торговым городом был Владимир-Волынский. Приходили сюда купцы из Новгорода Великого, из Владимира-Залесского, Киева и Чернигова. Посещали владимирский торг заморские гости - то литва придёт, то пруссы, то немцы, то ляхи. Иногда ли свей. Галичане бывали редко - соперниками были Владимир и Галич. Вот и сейчас на волнах покачивалось несколько лодий. Три были явно купеческие, а ещё одна узкая, длинная - ни дать не взять ватажники[52] пристали. Уж больно пристально поглядывала в ту сторону охрана купеческих лодий.

Увидев девушек, сторожа приосанились.

- Девицы-красавицы, любушки-голубушки, куда путь держите?

- Куда путь держим - про то сами знаем, - отвечала Опраска. Анна помалкивала. Вступать в беседу ей не хотелось.

- А может, к нам заглянете?

- Что, товар ваш глядеть?

- Почему? Авось и кое-что получше товара сыщется!

- Уж не ты ли?

- А может, и я! - Плечистый парень шагнул вперёд. Был он в самом деле могутен и крепок, как дуб.

- Пойдём отсюда, - одёрнула Опраску Анна и решительно направилась прочь. Ей почему-то казалось, что эти языкастые парни могут навлечь на неё беду.

Девушки двинулись прочь, к небольшой рощице, что стояла на холме. Оттуда был хорошо виден и берег с исадами, и лодьи, и гостевая изба, где отдыхала сторожа, и вся слобода, и дорога к городу.

Мужики, шедшие за ними через весь город, отстали. Когда поняли, куда идут девушки, один забежал вперёд, а другие свернули в сторону. Они видели, как девушки задержались возле купеческих лодий и как потом пошли прочь.

Было ещё не темно, но солнце уже клонилось к закату. Народ оставался только возле лодий и на окраинах слободы. Анна остановилась у берёзы на опушке рощи, обхватила ствол руками, огляделась вокруг.

- Хорошо-то как, - тихо воскликнула она. Четверо мужиков неспешно подходили к роще. От исад к ним спешили ещё двое.

Андрей первым заметил их, нахмурился, коснулся рукой черена меча, не думая, что придётся драться всерьёз.

- Вы кто такие? Что надо? - крикнул он. И покачнулся, хватаясь руками за живот.

Опраска завизжала. Анна мгновенно обернулась. Андрей оседал наземь, зажимая обеими руками рану в боку. Между пальцев его сочилась кровь. Анна схватила за руку верещащую Опраску, но та вырвалась, упала перед Андреем на колени:

- Братик! Братик!

- Держи её!

Крик сорвал Анну с места. Не помня себя, она бросилась бежать - с холма, к исадам, к людям, - и налетела на двух мужиков.

- Стой!

Они метнулись наперерез, растопыривая руки. Анна метнулась туда, сюда, увернулась от одного, оттолкнула другого - и вскрикнула, когда чужая рука сцапала за косу.

Отпустив валящегося набок Андрея, Опраска завизжала ещё громче, увидев, что Анну схватили.

- Андрейка! Андрейка! Да что же это?.. Ой! Четверо мужиков уже вязали отчаянно бьющуюся на земле девушку, запихивали её в мешок. И двое других скорой рысью бежали вверх по склону, спеша покончить со случайными свидетелями.

Андрей собрал силы и встал. Бок болел немилосердно, но он о том не думал. Последним движением извлёк из ножен меч и толкнул Опраску прочь:

- Бежи! К исадам бежи!

И бросился навстречу мужикам. В ушах остался удаляющийся визг Опраски.

4

Хоть и не любил воевать, но тут, соединившись с полками Давида Ростиславича, разошёлся Всеволод Юрьевич не на шутку. Выйдя из Владимира, он пожёг северные владения Ольговичей, населённые вятичами. Встревоженный Ярослав черниговский собрал свою родню, оставил в столице сыновей брата Святослава, Глеба и Олега, и двинулся навстречу. Заняв дороги и мосты и приготовившись к бою, отправил вперёд послов - сказать, дескать, отчину нашу ты повоевал, хлеб наш взял, а ныне, коли охота мириться, так они, Ольговичи, любви не бегают.

Обрадовался Всеволод, когда приведённые в его шатёр бояре с поклоном поднесли ему грамоту с княжеской печатью и от имени Ярослава черниговского целовали крест, что желает их князь мириться со Всеволодом.

- Стало быть, мира желает брат мой князь Ярослав? - прищурившись, переспросил он.

- Токмо мира, княже, - степенно отвечал Всеволоду боярин Евсей. - На том крест целовал и обещался ходить по твоей воле, о том же и в грамоте прописано.

Всеволод пробежал глазами пергамент. Да, всё было так, но он хотел убедиться ещё раз.

- Что ж, - кивнув своим мыслям, молвил он, - ступайте покуда.

Послы вышли. Всеволод обернулся на сидевшего тут же Давида Ростиславича:

- А ты что скажешь, князь-брат?

Сухопарый, мягкогубый Давид погладил рукой седую бороду, недовольно поджал губы:

- Не люба мне сия весть. Чёрного кобеля не отмоешь добела.

- Аль не в радость тебе, что Ольговичи мир запросили? - напрягся Всеволод. - Аль война да разор тебе любы?

- А ты мириться хочешь, брат?

- Да хоть сей же час бы помирился - железо надо ковать, пока горячо!

Давид Ростиславич покачал узкой головой:

- Негоже так-то. Ты уговаривался со мной и с братом моим Рюриком сойтись всем в Чернигове и там заключать уже мир по всей нашей воле, а теперь не желаешь дать Рюрику знать о своём приходе. Рюрик воюет с Ольговичами, волость свою пожёг для тебя, а ты без его ведома и совета хочешь мириться.

- Мнишь, не понравится такой мир Рюрику? - спросил Всеволод.

- Нет. Он - великий князь. Через его голову миры заключать…

Сказал - и осёкся. Всеволод резко встал. Грузнеющий, крепкокостный, он был и моложе и сильнее Давида и теперь глядел на смоленского князя сверху вниз:

- То со мной пришли мириться Ольговичи. Я и буду думать, как с ними уговариваться. И советчики в сём деле мне не нужны.

Стар был уже Давид Ростиславич, никак восьмой десяток лет топтал он землю и чуял - скоро уложат его в сани и свезут в домовую церковь. Хотел было возразить да передумал. Нет у него сил, а нынче пол-Руси под дуду Всеволода пляшет. Пробормотав что-то, он тихо вышел из шатра.

Оставшись один, Всеволод задумался. Не был он охотником до битв, знал, что умом своим обретёт больше, нежели на полях сражений - да и, кстати сказать, не рождён он был полководцем, не его изворотливому византийскому уму натореть в устроении полков. Коли примирится он, обойдётся война малой кровью - о том, сколько смердов порублено да сколько их умрёт зимой от голода, сколько городов пожжено, да как схватились Роман с Рюриком на юге не на живот, а на смерть, он не вспоминал. Правду сказать, радовался он, что в ссоре живут киевский великий князь со своим зятем - пока грызутся они, пока истощают землю в усобицах, копит он на севере силы, чтобы потом прийти и взять власть над южной Русью.

Знал Всеволод, что обидится на него Рюрик. Знал, что не будет от его перемирия истинного мира и покоя в Червонной Руси. Потому, мирясь с Ольговичами, передал Ярославу Всеволодичу черниговскому такие условия: первое - не искать им Киева под Рюриком и Смоленска под Давидом Ростиславичами; второе - отпустить из плена Мстислава Романовича без выкупа; третье - изгнать из Чернигова Ярополка Ростиславича, с которым у Всеволода была давнишняя вражда из-за Новгорода, и четвёртое - отречься Ольговичам от союза с Романом Мстиславичем волынским, ибо зело силён был сей князь, и не желал Всеволод, чтобы остались у него на Руси друзья и союзники.