Элизабет Гаскелл - Крэнфорд (Без указания переводчика)

• Название: Крэнфорд (Без указания переводчика)
• Автор: Элизабет Гаскелл
• Жанр: Классическая проза

(Елизавета Элеггорн Gaskell, урожденная Стефенсон) — английская романистка (1810–1865). Выйдя в 1832 г. замуж за унитарного проповедника, Гаскель принимала деятельное участие в миссионерских трудах среди бедного населения, а также в тюрьмах фабричных городов, равно как в школьном обучении молодых работниц. Уже в первом ее романе «Mary Barton» (1848), в котором она дает художественно написанную и основанную на долголетнем наблюдении и опыте, верную действительности картину жизни рабочих классов в большом английском городе, ее талант выразился во всей своей силе. Затем быстро следовали одни за другими ее рассказы и романы: «Moorland Cottage», «Ruth», «Lizzie Leigh», «Cranford», «North and South» (185 5), «Mylady Ludlow», «Right at last», «Sylvia's Lovers», «Cousin Phyllis» и «Wives and daughters» (есть русский пер.). Ближе всех к ее первому роману стоит по своему значению «North aud South», в котором Г. рассматривает социальный вопрос с точки зрения работодателей, как в «Mary Barton» он рассматривался с точки зрения рабочих. Впрочем, и остальные ее произведения отличаются тонкой наблюдательностью и гуманностью. Ее «Cranford» дышит милым юмором, a «Cousin Phyllis» служит доказательством, что Г. не менее владеет пером в области мирной идиллии, чем в бурной сфере социальных вопросов. Небольшие рассказы Г. изданы под заглавием «Round the Sopha». Г. написала также превосходную биографию своей подруги, Шарлотты Бронте (Лондон, 1857).

---

Какъ бы то ни было, послѣ двѣнадцати мы обѣ признались, что насмотрѣлись до-сыта на моды, что чувствовали нѣкоторую усталость (которая въ дѣйствительности была уныніемъ) и рѣшились не идти туда опять. Но все-таки мы ничего не говорили о билетѣ, какъ вдругъ что-то побудило меня спросить миссъ Мэтти: не-уже-ли она считаетъ обязанностью давать соверены за всѣ билеты городскаго банка, которые ей попадутся? Я хотѣла бы прикусить себѣ языкъ, только-что успѣла это выговорить. Она взглянула на меня нѣсколько-грустно, какъ-будто я бросила новое недоумѣніе въ ея уже измученное сердце и нѣсколько минутъ не говорила ничего. Потомъ сказала: — о моя милая миссъ Мэтти — безъ тѣни упрека въ голосѣ:

— Душенька! я никогда не находила въ своемъ умѣ большой, какъ говорится, остроты; и часто мнѣ довольно-трудно рѣшить, что я должна дѣлать. Я была очень-рада, очень-рада, что сегодня утромъ увидѣла прямую свою обязанность, когда этотъ бѣдный человѣкъ стоялъ передо мною; но для меня очень-тяжело все думать-и-думать о томъ, что я должна дѣлать, когда случится то-то или то-то; и я полагаю, мнѣ лучше ждать и посмотрѣть что будетъ; я не сомнѣваюсь, что мнѣ тогда помогутъ, если я не стану тревожиться и безпокоиться заранѣе. Вы знаете, милочка, я не похожа на Дебору. Будь жива Дебора, я не сомнѣваюсь, она не допустила бы ихъ дойдти до такого положенія.

Никто изъ насъ не имѣлъ большаго апетита за обѣдомъ, хотя мы старались весело разговаривать о постороннихъ предметахъ. Воротясь въ гостиную, миссъ Мэтти открыла бюро и начала пересматривать свои счетныя книги. Я такъ раскаявалась въ томъ, что сказала утромъ, что не хотѣла взять на себя смѣлости предположить, будто могу ей пособить; я предоставила ей заниматься одной; съ нахмуренными бровями слѣдовала она взоромъ за перомъ, бѣгавшимъ взадъ и впередъ по страницѣ. Потомъ она закрыла книгу, заперла бюро и придвинула ко мнѣ свое кресло; я сидѣла въ угрюмой печали передъ каминомъ. Я протянула ей руку, она сжала ее, но не сказала ни слова. Наконецъ, проговорила съ принужденнымъ спокойствіемъ въ голосѣ:

— Если дѣла этого банка кончатся дурно, я потеряю сто сорокъ девять фунтовъ тринадцать шиллинговъ и четыре пенса въ годъ; у меня останется только тринадцать фунтовъ годоваго дохода.

Я сжала крѣпко ея руку, но не знала что сказать. Я почувствовала (было темно, я не могла видѣть ея лица), какъ ея пальцы судорожно зашевелились въ моей рукѣ, и угадала, что она сбирается съ духомъ, чтобъ продолжать. Мнѣ слышались рыданія въ ея голосѣ, когда она сказала:

— Надѣюсь, что это не грѣхъ, если скажу, но я… но, о, я такъ рада, что бѣдная Дебора избавилась отъ этого: она никогда не могла бы перенести униженія… у ней была такая благородная, высокая душа.

Вотъ все, что она сказала о сестрѣ, настоявшей на томъ, чтобъ отдать ихъ маленькое состояніе въ этотъ несчастный банкъ. Въ тотъ вечеръ мы еще позже, чѣмъ обыкновенно, зажгли свѣчи и сидѣли безмолвныя и грустныя.

Однако мы принялись за работу послѣ чая съ какой-то принуждеиной веселостью (которая скоро сдѣлалась искреннею), разговаривая о помолвкѣ леди Гленмайръ. Миссъ Мэтти почти начала находить это дѣломъ хорошимъ.

— Я не намѣрена отрицать, чтобъ мужчины не были помѣхой въ домѣ. Я не могу судить о неисчерпаемой новости по собственному-опыту, потому-что отецъ мой былъ олицетворенной опрятностью и всегда, возвращаясь домой, вытиралъ башмаки такъ же старательно, какъ женщины; но все-таки мужчина понимаетъ, какъ должно поступать въ затруднительныхъ обстоятельствахъ, и очень-пріятно имѣть человѣка подъ-рукою, на котораго можно положиться. Вотъ хоть бы леди Гленмайръ, вмѣсто того, чтобъ колебаться и не знать, гдѣ ей поселиться, будетъ имѣть домъ среди общества пріятныхъ и добрыхъ людей, каковы, напримѣръ, наши добрыя миссъ Поль и мистриссъ Форрестеръ. А мистеръ Гоггинсъ вѣдь, право, видный собой мужчина; ну, а что касается до его обращенія, то если оно неслишкомъ-изящно, я скажу, что знала людей съ прекраснымъ сердцемъ и преумныхъ, которые хотя не могли похвалиться тѣмъ, что нѣкоторые считаютъ свѣтскостью, но отличались и благородствомъ и добротою.

Она предалась нѣжной мечтательности о мистерѣ Гольбрукѣ и я не прерывала ее, будучи занята соображеніемъ одного плана, который занималъ мои мысли уже нѣсколько дней, но который угрожающее банкротство привелъ къ кризису. Въ этотъ вечеръ, когда миссъ Мэгги улеглась спать, я вѣроломно опять зажгла свѣчу и сѣла въ гостиной сочинять письмо къ Агѣ Джонкинсу, письмо, которое должно было тронуть его, если онъ былъ Питеръ, и показаться простымъ изложеніемъ сухихъ фактовъ, если это человѣкъ посторонній. Церковные часы пробили два прежде, чѣмъ я кончила.

На слѣдующее утро явились извѣстія и офиціальное и частное, что городской банкъ прекратилъ платежи. Миссъ Мэтти была разорена.

Она пыталась говорить со мной спокойно; но когда дошла до обстоятельства, что должна жить только пятью шиллингами въ недѣлю, не могла удержать нѣсколькихъ слезъ.

— Я плачу не о себѣ, душенька, сказала она, отпрая ихъ: — я полагаю, что плачу о той глупой мысли, какъ огорчилась бы матушка, еслибъ это знала; она заботилась о насъ гораздо-больше, чѣмъ о себѣ самой. Но сколько бѣдныхъ людей имѣютъ еще меньше; а я, слава Богу, неочень расточительна: когда выдамъ Мартѣ жалованье, расплачусь за баранину и за наемъ квартиры, то не останусь должна un одной копейки. Бѣдная Марта! думаю, ей будетъ жаль меня оставить.

Миссъ Мэтти улыбнулась мнѣ сквозь слезы и какъ-будто хотѣла показать мнѣ только улыбку, а не слезы.

III Истинные друзья

Видѣть, какъ миссъ Мэтти тотчасъ принялась за сокращенія, которыя она считала необходимыми при своихъ измѣнившихся обстоятельствахъ, было для меня примѣромъ и, думаю, могло бы быть примѣромъ и для другихъ. Пока она пошла поговорить съ Мартой и увѣдомить ее обо всемъ, я, съ моимъ письмомъ къ Агѣ Дженкинсу, ускользнула къ синьйорамъ, чтобъ узнать вѣрный адресъ. Я обязала синьйору соблюдать молчаніе; и дѣйствительно, ея военные пріемы имѣли нѣкоторую стенень рѣзкости и осторожности, заставлявшую ее говорить какъ-можно-меньше, кромѣ тѣхъ случаевъ, когда она находилась подъ вліяніемъ сильнаго волненія. Къ-тому же (что дѣлало мою тайну вдвое-надежнѣе) синьйоръ до того теперь оправился отъ своей болѣзни, что помышлялъ ѣхать дальше, показывать aокусы и черезъ нѣсколько дней съ своей женою, маленькой Фебой, оставлялъ Крэнфордъ. Я нашла его разсматривающимъ огромное черное съ краснымъ объявленіе, гдѣ разсказывались всѣ совершенства синьйора Брунони и гдѣ недоставало только имени города, въ которомъ онъ намѣревался играть. Они съ женою были такъ погружены въ рѣшеніе того, гдѣ красныя буквы будутъ эффектнѣе, что я насилу могла вставить свой вопросъ, и то уже подавъ предварительно различныя мнѣнія, въ основательности которыхъ сама усомнилась, когда синьйоръ возобновилъ свои сомнѣнія и размышленія объ этомъ важномъ предметѣ. Наконецъ я достала адресъ, и какъ казался онъ страненъ! Я бросила письмо на почту, возвращаясь домой, и съ минуту стояла смотря на деревянный ящикъ съ раскрытой щелью, отдѣлявшей меня отъ письма, за секунду передъ тѣмъ находившагося въ моихъ рукахъ. Оно ускользнуло отъ меня, какъ жизнь, безвозвратно. Оно будетъ качаться по морю, можетъ-быть, забрызжется волнами, унесется къ пальмамъ, пропитается всѣми тропическими благоуханіями; клочокъ бумажки, только часъ назадъ такой обыкновенный и знакомый и пошлый, отправится въ свой путь къ дикимъ странамъ за Гангъ. Но я не могла терять много времени на эти размышленія. Я поторопилась домой: можетъ-быть, я нужна миссъ Мэтти. Марта отворила мнѣ дверь съ лицомъ, распухшимъ отъ слезъ. Увидѣвъ меня, она залилась снова, схватила меня крѣпко за руку, притащила въ переднюю и захлопнула дверь, спрашивая, справедливо ли то, что сказала миссъ Мэтти.

— Я никогда ее не брошу, нѣтъ, не брошу — такъ я ей сказала; не знаю, говорю, какъ у васъ хватило духу отпускать меня. На ея мѣстѣ я бы этого не сдѣлала. Я вѣдь не такая мерзавка, какъ Розка у мистриссъ Фнц-Адамъ, что готова отойдти, если не прибавятъ жалованья, прожимши семь съ половиной лѣтъ у однихъ хозяевъ. Я сказала, что не хочу служить дьяволу такимъ манеромъ, что я, дескать, понимаю, что значитъ добрая барыня, коли она не понимаетъ, что значитъ хорошая служанка…

— Но, Марта… сказала я, перебивая ее, покуда она вытирала себѣ глаза.

— Не говорите мнѣ этого, отвѣчала она на мой умоляющій голосъ.

— Выслушай причины…

— Не хочу слушать вашихъ причинъ, сказала она теперь твердымъ голосомъ, который прежде прерывался отъ рыданій. — Всякій можетъ приводить причины по-своему. У меня тоже есть хорошія причины. Ужь причина тамъ или нѣтъ, а я все буду это говорить, вотъ хоть меня убейте. У меня есть деньги въ Сохранной Казнѣ, есть-таки довольно изъ одёжи и не уйду я отъ миссъ Мэгти, нѣтъ, не уйду, хоть отпускай она меня каждый часъ и каждый день!