Лев Успенский - За семью печатями

• Название: За семью печатями
• Автор: Лев Успенский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 1958

В начале XVIII века на берегу Дона был найден громадный слоновый зуб. Откуда он тут взялся?

Древнегреческие писатели и историки сообщают, что в землях скифов на вершинах гор жили «стерегущие золото грифы», таинственные полуптицы-полулюди. Что это? Только сказка? А если нет, то какими они были, эти древние жители гор?

На скалах, на месте будущего Братского моря, в самое последнее время обнаружены очень своеобразные рисунки, выполненные тысячи и тысячи лет назад. И один из них очень похож на топографическую карту Ангары. Что, если это действительно так? Значит, существовали географы во времена неолита?

Сколько вопросов, загадок, дел встает перед археологами — людьми, изучающими скрытые за семью печатями следы давно ушедшей жизни! Сколько неожиданностей приносит их трудная, порою кропотливая работа, помогающая правильно осветить историю всех народов и времен!

Писатели Л.В. Успенский и К.Н. Шнейдер, увлеченные замечательной наукой, живо и ярко рассказали на страницах своей книги о ряде интересных археологических открытий, результаты которых они видели своими глазами.

Большое место в книге уделено показу своеобразного мира археологических экспедиций, работы «в поле», приемов реставрации, сохранения, обработки и анализа собранного материала, то есть той стороны деятельности ученых, которая остается скрытой от любознательного взгляда при посещении археологических музеев.

---

1940 год. Кафедра судебной медицины одного из московских вузов ставит интереснейший опыт.

В анатомическом театре института ведутся занятия на трупах, получаемых из городского морга. Чаще всего это тела людей, погибших при невыясненных обстоятельствах и никем не опознанных: покойники, имеющие близких, редко попадают в морг, их обычно хоронят родные. Именно поэтому угрозыск фотографирует трупы перед тем, как они пойдут под нож анатома: кто поручится, что в будущем в связи с ними не начнется какое-нибудь расследование? Точно так же и морг составляет на каждое тело особый протокол.

Анатомическая работа, как правило, уничтожает труп: он разрезается на части. Но в одном случае дело поставили иначе. Двенадцать черепов сохранили в целости и отправили в Ленинград. М. Герасимову было предложено попытаться восстановить прижизненный облик этих неведомых умерших, которых он никогда не видал. Что же до относящихся к ним фотографий и протоколов, то их оставили в Москве: нужно было испытать метод ученого именно в таких, особо сложных условиях.

Работа была выполнена. На трех конференциях антрополог-скульптор продемонстрировал созданные им изображения, и во всех двенадцати случаях судьям пришлось признать — это те самые лица! Даже то, что фотографировались в свое время не живые, а уже умершие люди, не помешало проявлению сходства: хотя, конечно, смерть и разложение быстро меняют черты человека, а М. Герасимов стремился воссоздать прижизненный, а не посмертный облик. Не имея никакого представления о том, что за череп у него в руках, ученый создал портрет китайца по черепу китайца, портрет женщины по черепу женщины. Разве этого не было достаточно, чтобы признать его метод весьма интересным? Неудивительно, что этнографы, и антропологи, и представители археологии отнеслись к работам Герасимова с пристальным вниманием.

В те годы ученый работал в ИИМКе, ленинградском Институте истории материальной культуры. Казалось бы, что общего между интересами историков и криминалистов или, тем более, следственных органов? Но когда в августе 1940 года в Сталинграде, в пригородной степи был обнаружен разрозненный скелет неизвестной женщины и следователь, ведущий дело, обратился к Герасимову с просьбой изготовить по черепу предполагаемый скульптурный портрет убитой, археологический институт принял в этом самое горячее участие.

Была создана особая комиссия. Она приняла и вскрыла траурную посылку из Сталинграда. Один только череп погибшей был передан Михаилу Михайловичу; фотография женщины, некоей Вали Косовой, которая пропала без вести в том же Сталинграде весной 1940 года, была запечатана в конверт и тщательно спрятана в сейф; ее показали Герасимову только после окончания работы. Когда мастеру понадобилось узнать, какую прическу носила исчезнувшая, ему лишь рассказали об этом, но не дали взглянуть на фото. Зачем такие строгости? Очень важно было застраховать работу от малейших подозрений: если скульптор не видел фотопортрета, он не может даже невольно поддаться его влиянию. Это было одинаково важно и для работников угрозыска и для археологов: первые хотели получить беспристрастное, точное определение — принадлежал ли труп несчастной В.К. или другому человеку; вторым было необходимо ответить на куда более сложный вопрос: позволяет ли метод Герасимова создавать заново лица, уже разрушенные тлением, можно ли опираться на него при попытках угадать внешность людей, скончавшихся сотни и тысячи лет назад? Данная задача могла ответить на оба эти вопроса.

Ответ был получен. Скульптура изготовлена, рядом с ней положена фотография Косовой. Невозможно отрицать — это то же лицо: череп, несомненно, принадлежал изображенной на снимке молодой еще женщине. Вот только подбородок что-то как будто немного не тот...

Бывает иной раз на экзаменах: сделанная ошибка ярче свидетельствует о познаниях студента, нежели самый верный ответ. Так произошло и тут: на скульптуре нижняя часть лица разошлась с фотографией, но почему? У найденного в степи черепа не хватало нижней челюсти; подбородок пришлось «сфантазировать», вернее, выполнить по приставленной к нему «подходящей» чужой челюсти. И единственно эта вымышленная часть оказалась непохожей. Трудно придумать лучшее доказательство правильности самого метода восстановления.

Следует добавить, что вскоре воссозданный портрет выдержал и второе нелегкое испытание. С него был изготовлен снимок; сталинградские следователи предъявили его в числе других родным погибшей, и они без труда опознали Косову. Преступник был найден.

Сомневаться трудно: восстановить черты лица по черепу, видимо, возможно. Но вот можно ли этот метод применить в археологии, точнее говоря, при изучении облика древних людей? Это еще вопрос.

Работая над черепами наших современников, Герасимов использует данные, полученные при изучении таких же современных, европейских в основном, черепов. Для них найденные им отношения между костями и мягкими тканями справедливы и обязательны. Да, но были ли они такими же обязательными пять, десять, сорок тысячелетий назад? Приложимы ли они к готтентоту или остяку в такой же степени, как к русскому человеку? Может быть, для каждой расы, для каждой эпохи надо искать эти закономерности заново? А тогда по отношению к прошлому дело оказывается безнадежным — ничто не поможет нам узнать, какими были щеки и губы, носы и уши наших далеких предков: они исчезли окончательно и навек. Что же делать? Как быть?

Как решить, универсальны или нет все эти законы, можно ли руководствоваться ими всюду и везде?

М.М. Герасимов думает — да, можно!

В 1939 году к нему пришла посылка из Музея антропологии при Московском университете. Обычная посылка, чей-то череп, и обычная просьба — воссоздать по этому черепу лицо того, кому он некогда принадлежал. И — никаких объяснений, ну, ни единой справки о том, кем был этот человек, — русским или иностранцем, мужчиной или женщиной, крестьянином или вельможей. Совершенно очевидно — и эта задача была проверочной, контрольной.

Ученый взялся за дело.

Чем дальше продвигалась работа, чем дальше шел Герасимов, применяя свои обычные расчеты и приемы, тем яснее, как бы само собой, независимо от его воли, вырисовывался перед ним облик толстогубого человека с выдающимися надбровными дугами, с тяжелым характерным носом. Абиссинец? Дравид?

Кто угодно, только не европеец, не славянин.

Работа закончена, и мастер видит, наконец, фотографию того, кого он изобразил заочно. О радость — это папуас!

В 1912 году он вместе с целой группой соплеменников был привезен с далекой родины в Москву каким-то бойким дельцом. Зачем привезен? В те времена казалось вполне нормальным где-нибудь в зоосаде рядом с верблюдами и бегемотами демонстрировать публике «дикарей».

Московский климат губителен для жителей Меланезии. Настойчивые требования нескольких ученых вынудили «русского Барнума» возвратить папуасов домой. Но одного из них спасти не удалось: он умер, его скелет стал собственностью Антропологического музея, и именно его череп и попал теперь в руки «воскресителя мертвых» — Герасимова.

Вглядитесь в два рисунка на 247 странице. Разве на них в разных прическах и уборах изображено не одно и то же характерное лицо? Безусловно, одно: скульптурное изображение передает и индивидуальное, личное, и расовое, этнографическое, сходство. Значит, найденные законы и соответствия в основных чертах универсальны. Значит, есть все основания предполагать: действуя этим методом, мы можем работать и над ископаемыми древними черепами. Две, пять, пятьдесят тысяч лет назад они принадлежали людям, которые уже и тогда в главных чертах своих были людьми. Важнейшие соотношения и тогда уже были теми же, какие известны нам сейчас. А если забраться глубже в бездну прошлого, если добраться до отдаленных предшественников человека — обезьяно-людей чудовищной древности, то не поможет ли нам тщательное изучение черепов и голов наших современных обезьян? Надо полагать, поможет.

Так думает М.М. Герасимов. А что же он делает? Что он уже сделал?

Нет никакой возможности хотя бы вкратце описать все его работы: они составляют целый музей образов — от питекантропа до наших современников. Мы расскажем лишь о нескольких случаях из этой интереснейшей практики — о тех, которые нам самим кажутся наиболее убедительными и удачными.

ВЕЛИКИЕ ТЕНИ

Началом всему были тени великих людей.

Мы неплохо знаем дела Ярослава, сына Владимира Киевского. Современники недаром прозвали его Мудрым: высоко вознес он честь и славу приднепровской «империи Рюриковичей» в годы своего правления.

Он хорошо понимал древнюю мудрость — ту, которая сто лет спустя прозвучала в лукавых словах великой русской поэмы: «Аже сокол ко гнезду летит, а ве соколца опутаеве красною девицею». Всю Европу «опутал» он нежной прелестью дочерей Руси, паутиной брачных связей своего дома. Сам муж шведской принцессы, он выдал одну дочь за Гаральда норвежского, другую — за Генриха I, короля Франции, третью, Анастасию, — за Андрея, повелителя венгров. Его сын был женат на византийской царевне, сестра замужем за польским крулем Казимиром. Английские, датские, скандинавские принцы и военачальники, попадая в опалу у себя дома, искали приюта в Киеве и дивились его красоте, мощи и блеску. «Заложи Ярослав город Великий Киев, у него же града суть Златые ворота; заложи же и церковь святые Софии, митрополью, и по сем церковь на Золотых воротах Богородице Благовещенья, а по сем святого Георгия монастырь и святые Ирины... И книгам прилежа и почитая е часто в нощи и в дне... и списаша книгы многы...»