Александр Дюма - Кавказ

• Название: Кавказ
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Мерани
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1988

В 1858–59 годах А. Дюма путешествовал по России. Три месяца он провел на Кавказе. В апреле 1859 года в Париже вышли три тома его впечатлений от поездки на Кавказ. В 1861 году в сокращенном виде «Кавказ» был издан на русском языке.

Нынешнее издание, несмотря на незначительные купюры, — самое полное издание «Кавказа» в нашей стране.

Перевод с французского П. Н. Роборовского, литературная обработка, перевод недостающих частей, вступительная статья, послесловие, примечания и комментарии М. И. Буянова, редактор — доктор филологических наук, профессор Т. П. Буачидзе.

---

Когда обед кончился, экипажи уже были готовы.

Нам предлагалось увидеть бакинские огни, которые известны всему свету, за исключением разве французов, как народа менее всех путешествующего.

В двадцати шести верстах от Баку находится знаменитое святилище огня Атешгах, где пылает вечный огонь. Этот огонь поддерживается нефтью, т. е. горнокаменным маслом, удобовоспламеняющимся, легким и прозрачным, когда оно очищается, но которое даже в очищенном виде испускает густой дым с неприятным запахом, что, впрочем, не мешает употреблению нефти в житейском быту.

В Ленкорани и Дербенте ею смазывают бурдюки для перевозки вина, что дает вину вкус совершенно особенный, очень ценимый знатоками, но к которому я никогда не мог привыкнуть. Смазывают ею также колеса телег, и это избавляет извозчика от использования жира, к которому они, как мусульмане, питают отвращение.

Наконец, из нее выделывают тот самый материал, который был родоначальником римского цемента и употреблялся, как уверяют, при постройке Вавилона и Ниневии. Нефть — результат разложения подземными огнями плотной горной смолы.

Во многих пунктах земного шара существует нефть, но в таком изобилье она обнаруживается лишь в Баку и его окрестностях. По всему берегу Каспийского моря вырыты колодцы, глубиной от трех до двадцати метров. Сквозь глинистый рухляк, напитанный нефтью, отделяется черная и белая нефть. Ежегодно извлекается почти сто тысяч центнеров нефти. Ее отправляют в Персию, Тифлис и Астрахань.

Бросьте взгляд на карту Каспийского моря и проведите прямую линию параллельно Баку до противоположного берега. Возле самого берега, где кочуют туркмены, вы увидите остров Челекен или «Остров нефти». Выдвигаясь в море с противоположной стороны, Апшеронский полуостров образует на той же линии большое количество нефтяных и кировых источников. Там, где Апшерон образует пролив, находится остров, называемый гебрами и персами святым, потому что в нем также есть газовые и нефтяные колодцы. Есть основания полагать, что огромный нефтяной слой проходит под морем, простираясь до туркменской области.

В настоящее время создается большая компания для приготовления свечей из нефти[168]. Фунт свечей самых чистых, подобных нашим солнечным свечам, обошелся бы в пятнадцать копеек серебром, вместо пятидесяти копеек за фунт стеариновых свечей в Тифлисе и тридцати трех копеек в Москве. Поэтому вовсе не удивительно, что парсы, маджу и гебры избрали Баку своим священным местом.

Скажем, если читателям угодно, несколько слов об этих добрых людях, самых безвредных и все-таки преследуемых более всех других сектантов какой-нибудь религии.

Слово гебр происходит от слова «гяур», что по-турецки значит неверный. Маджу — от слова маг, — означает имя жрецов зароастрийской религии. Перс — от слова Фарс или Фарсистан (древняя Персида)[169] — тут нужно обратить внимание на то, что в отличие от многих специалистов по этимологии мы излагаем суть предмета коротко и ясно.

Зороастр (по-пехлевийски Зарадог, по-синдски Заретоштро, по-персидски Зердуст) основатель или точнее преобразователь религии парсов. Он родился в Мидии или в Азербайджане, или в Атропатене, по всей вероятности, в царствование Гиштаспа, отца Дария Первого.

Видя, что религия мидийцев преисполнена суеверия, он решил преобразовать ее: двадцать лет странствовал, чтобы воспользоваться учением знаменитейших мудрецов своей эпохи. По возвращении из странствий он заперся в одном гроте, потом был взят на небо, как Моисей, узрел бога и получил от него повеление проповедовать религию в Иране, т.е. в Персии.

Первым сотворенным им чудом было обращение в новую веру государя Гиштаспа и сына его Исфендиара, а с ними и всего западного Ирана. Это обращение возмутило восточный Иран, который отрядил против Зороастра целую армию брам — говорят, до тридцати тысяч.

Зороастр их разгромил, после чего весь Синд[170] принял его учение.

Зороастр умер на горе Адорджи (если только он умер), в самых преклонных летах, оставив двадцать одно сочинение по имени «Носх», из отрывков которого составили Зендавесту («Живое слово»).

Огнепоклонство господствовало в Персии до Александра. В царствование его преемников — селевкидов и парфян — аршакидов, оно было изгнано. Через 225 лет его вновь восстановил Ардашир Бабухан, основатель сассанидской династии в Персии. Но в 623 году — со времени вторжения арабов и распространения исламизма — огнепоклонство было окончательно изгнано, и его последователи рассеялись по свету: одни перешли в Гудаарат и на берега Синда, другие поселились на берегах Каспийского моря.

Ныне несчастные парсы имеют два главных отечества: Бомбей, где они живут под покровительством англичан, и Баку — под покровительством русских.

Они утверждают, что у них сохранилось истинное предание о вере Митры, освященной и усовершенствованной Зороастром, что они хранят истинную Зендавесту, написанную рукой самого основателя, и что они согреваются тем же огнем, каким согревался Зороастр. Из этого ясно, что мало религий столь невинных, как религия парсов. Зато и мало людей, столь кротких и покорных, как парсы.

К этим-то людям мы и отправились, чтобы посетить их в священном месте — в святилище огня Атешгах.

После двухчасовой езды (первая половина дороги шла по берегу моря) мы прибыли на вершину холма, откуда нашим взорам представилось море огней.

Вообразите себе равнину почти в квадратную милю, откуда через сотню неправильных отверстий вылетают снопы пламени. Ветер развевает их, разбрасывает, сгибает, выпрямляет, наклоняет до земли, уносит в небо и никогда не в состоянии погасить.

Средь островков огня выделяется квадратное здание, освещенное колышущимся пламенем. Оно покрыто белой известью, окружено зубцами, из коих каждый горит как огромный газовый рожок. Позади зубцов возвышается купол, в четырех углах которого пылает огонь.

Мы прибыли с западной стороны и потому вынуждены были объехать кругом монастырь, в который можно войти только с востока.

Зрелище было неописуемым, захватывающим, такая иллюминация бывает только в самые праздничные дни.

Г-н Пигулевский сообщил о нашем прибытии, это и послужило поводом к празднику для этих бедняков, которые привыкли подвергаться преследованиям на протяжении двух тысяч лет и поэтому спешат повиноваться властям.

Увы, те из моих соотечественников, которые захотели бы видеть после меня гебров, парсов и маджу, должны поспешить: в монастыре живут только три огнепоклонника — один старец и двое молодых людей тридцати-тридцати пяти лет. Один из этих молодых людей прибыл из Индии всего лишь пять-шесть месяцев назад. А до него обожателей солнца было всего лишь двое.

Мы вошли во внутреннюю часть здания. Она состоит из огромного квадратного двора, посреди которого возвышается алтарь с куполом. В центре алтаря горит вечный огонь. В четырех углах купола, как на четырех гигантских треножниках, пылают четыре очага, поддерживаемые рвущимся из-под земли огнем. К алтарю поднимаются по пяти или шести ступеням. К внешней стене пристроено до двадцати келий, двери их отворяются изнутри. Они предназначены для учеников Зороастра.

В одной из келий в стене ниша, а в ней помещены два маленьких индийских идола.

Один из парсов надел свое жреческое платье, другой, совершенно нагой, накинул на себя нечто вроде рубашки, и индусское богослужение началось. Оно состояло из пения, построенного на не более чем четырех-пяти нотах хроматической гаммы, почти от sol до mi, в котором имя Брамы повторялось довольно часто.

Иногда жрец припадал лицом к земле, служитель тут же бряцал двумя тарелками — одну об другую, производя ими резкий, дрожащий звук.

По окончании священнодействия жрец дал каждому из нас по маленькому куску леденца, взамен которого мы наградили его деньгами.

Потом мы отправились осматривать большие колодцы.

Самый глубокий имеет около 60 футов глубины; из него некогда черпали воду. Вода была солоновата, но вдруг она исчезла. Бросили туда зажженную паклю, чтобы узнать, что стряслось; колодец тотчас воспламенился, и с тех пор огонь не погасает.

Опасно слишком наклоняться над этим колодцем, чтобы посмотреть на дно; от паров может закружиться голова, а потеряв голову, в свою очередь, ноги могут потерять землю, и тогда послужишь горючим веществом для подземного огня. По этой причине колодец окружен перилами.

Другие колодцы вровень с землей.

Над их отверстием кладут решетку, а на решетку камни, которые превращаются в гипс менее чем за двенадцать часов.

Пока мы смотрели на это превращение, офицер — комендант селения Сураханы, отстоящего на версту от монастыря — явился с приглашением пожаловать к нему на чай.

Мы отправились.

Чай был только предлогом.