Александр Дюма - Кавказ

• Название: Кавказ
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Мерани
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1988

В 1858–59 годах А. Дюма путешествовал по России. Три месяца он провел на Кавказе. В апреле 1859 года в Париже вышли три тома его впечатлений от поездки на Кавказ. В 1861 году в сокращенном виде «Кавказ» был издан на русском языке.

Нынешнее издание, несмотря на незначительные купюры, — самое полное издание «Кавказа» в нашей стране.

Перевод с французского П. Н. Роборовского, литературная обработка, перевод недостающих частей, вступительная статья, послесловие, примечания и комментарии М. И. Буянова, редактор — доктор филологических наук, профессор Т. П. Буачидзе.

---

— Скажите господину Дюма, чтобы он не покупал у этих людей: они надуют его и дадут дурной товар.

Я поблагодарил князя Эристова за совет и пошел прочь, бросив взгляд на кинжал, висевший у него на поясе. Возвратившись домой, я нашел визитную карточку и кинжал князя Эристова. Кинжал стоил восемьдесят рублей, карточка была еще драгоценнее. И заметьте, грузину, предлагающему что-либо — в противоположность испанцам — невозможно отказать: отказ считается оскорблением.

Во всяком случае, я вовсе не думал отказаться от скатерти и ружья князя Тарханова, тем более, что эти прекрасные вещи были предложены от слишком доброго сердца.

Мы позавтракали.

Увы! Время шло…

Уже был полдень а мы должны были ехать в час дня. Князь не знал, что еще обещать и предложить нам, чтобы только заставить нас остаться. Наслаждения Санкт-Петербурга и Москвы были для меня тем же, чем были наслаждения Капуи для Ганнибала, т. е. они испортили нас. Я уподоблялся Вечному Еврею, осужденному на беспрерывную перемену места; какой-то голос кричал нам беспрестанно: вперед, вперед!

Князь пригласил на прощальный завтрак всех виденных нами со времени прибытия в Нуху лиц, в том числе молодого любезного доктора, имя которого я имел неблагодарность забыть, и офицера, который при первом же знакомстве умолял доставить ему охотничье ружье Девима. Если бы я захотел позавидовать популярности чьего-либо имени на Кавказе, то, конечно, это было бы имя Девима. Но я боюсь этого: очень люблю Девима и считаю его слишком значительным художником, чтобы не признать популярности, вполне им заслуженной. Если я вновь побываю на Кавказе, что, надеюсь, сделаю на своем собственном судне, то привезу с собой груз ружей Девима и непременно возвращусь во Францию миллионером.

Встали из-за стола; тарантас и телега были готовы. Помимо этого, запрягли лошадей под экипаж князя. Против своего обыкновения Иван отказался ехать верхом и согласился сесть в экипаж, и все это для того, чтобы провести со мной еще немного времени. Этот милый ребенок питал ко мне большую дружбу, — я платил ему взаимностью.

Все всадники и нукеры были на ногах. Бадридзе с пятнадцатью милиционерами должен был конвоировать нас до следующей станции. Я сел в коляску с князем и его сыном; Муане, Калино и молодой медик — в тарантас, остальные поехали верхом. Караван тронулся. Коляска, как более легкая, поехала вперед и скоро опередила другие экипажи, тяжело груженные.

По пути мы проехали ту часть города, называемую Кинтак, где накануне происходила стычка с лезгинами. В некоторых местах еще виднелась кровь, как на бойне.

Бадридзе рассказал о сражении со всеми его подробностями, которые были уже известны.

Я начал с беспокойством оглядываться: тарантас не показывался. Я сообщил об этом Ивану, а он сказал несколько слов Николаю. Тот, сломя голову, ускакал и через пять минут возвратился с известием, что у тарантаса сломалось колесо и что господа остановились на дороге. В то же самое время прискакали верхом Муане и Калино и подтвердили это.

К счастью, пострадал только экипаж. Починка колеса заняла бы целые сутки. Иван крайне обрадовался этому обстоятельству, вынуждавшему нас продлить пребывание в Нухе. Я, напротив, был очень раздосадован, а Муане просто в отчаянии. Князь Тарханов, заметив это, таинственно сказал что-то Николаю. Тот поскакал во всю прыть.

Когда все собрались, из коляски достали бутылки и стаканы. В бутылках находилось, разумеется, шампанское. На Кавказе и в России этим вином обычно провожают в путь и поздравляют с приездом. В России потребляется несчетное количество шампанского, настоящего или поддельного: даже если бы вся Франция превратилась в Шампань с ее виноградниками, то и в этом случае она не могла бы доставить России то количество этого вина, какое в ней потребляется.

В течение получаса мы пили болтая, и опустошили до тридцати бутылок шампанского (заметьте бутылка стоит три рубля).

Через полчаса показался тарантас, который торжественно несся к нам как вихрь.

Не чудо ли совершилось?

Нет, все оказалось очень просто: князь велел снять колесо со своей коляски и заменить им разбитое колесо нашего тарантаса. Обмен был выгоден для нас: решительно грузинские князья не рождены для спекуляций.

Наступила тяжелая минута. Я протянул обе руки молодому князю, он заплакал. Отец смотрел на него почти с ревностью.

— Он куда меньше тужит, когда уезжаю я, — произнес он.

— Очень может быть, отвечал сын, — но ведь я же уверен, что скоро увижу тебя, что ты никогда не оставишь меня, а вот господин Дюма!..

Слезы прервали его слова. Я взял его за руку и от души обнял, как своего сына.

— О! Без сомнения, я снова увижу тебя, милое дитя, обниму и прижму еще раз к моему сердцу. Сколько человек, — эта ветряная мельница, — может обещать что-либо, столько и я обещаю тебе это.

Потом мы обнялись с князем, с Бадридзе, с Иваном, сели в тарантас и поехали.

На протяжении всего великолепного путешествия по России сердце у меня сжималось только дважды при двух прощаниях. Пусть милый князь Иван возьмет на свой счет одно из них, а у кого есть память, возьмет на себя другое.

Долго мы делали друг другу знаки, до тех пор, пока не скрылись из виду. Потом дорога повернула, и мы простились окончательно. Я уносил от всех их на память что-нибудь: от князя Тарханова ружье и ковер; от Мохаммед-хана шашку и пистолет; от князя Ивана чугунные фигурки и одеяло; наконец, от Бадридзе шаровары и от молодого медика — пояс.

Остановимся на этом последнем факте, очень любопытном. О расточительном человеке у нас говорят: «Он отдаст даже свою шляпу».

Но это метафора[210]. Впрочем, эта французская метафора в Грузии превращается в реальность.

Я уже сказал, что в Нухе я купил два отреза лезгинского сукна. Этому сукну назначено, тотчас по прибытии во Францию, преобразиться в грузинские шаровары. Я не беспокоился о черкеске и бешмете, ибо князь Багратион обещал мне прислать их в Тифлис; но мы упустили из виду шаровары. И как заказать в Париже грузинские панталоны без образца? Эта мысль меня очень занимала.

Бадридзе носил грузинские панталоны при черкеске.

— Попросите Бадридзе, — сказал я князю Ивану, — чтобы он позволил мне рассмотреть его панталоны; я хочу заказать себе такие же точно по возвращении во Францию, и потому мне нужно детально изучить его панталоны.

Князь передал мою просьбу Бадридзе, тот мгновенно развязал пояс, которым стягиваются панталоны, приподнялся на правой ноге и вытащил левую из панталон, потом привстал на левой, освободил правую и, окончательно вытащив нижнюю часть панталон из седла, представил их мне. Я следил за его движениями с возрастающим недоумением.

— Что это он делает? — спросил я молодого князя.

— Он вам предлагает…

— Что?

— Свои штаны.

— Он предлагает мне свои панталоны!!!

— Да, ведь вы желали их видеть? Возьмите, если уж он вам их предлагает.

— Нет, нет, любезный князь, я не возьму панталоны бравого Бадридзе.

— Знайте, отказ крайне огорчит его.

— Шутки в сторону, князь, не могу же я взять панталоны!

Бадридзе, застегнув черкеску и снова оправившись в седле, вмешался в спор, произнеся несколько слов.

— Что он говорит? — спросил я.

— Он говорит, что эти панталоны совершенно новые, они сшиты его супругой и надеты им в первый раз нынешним утром; он сожалеет только, что пояс старый.

— О! Пусть он будет спокоен, — вмешался молодой медик, — у меня есть новый пояс, вчера купил его на базаре.

— Берите, берите, — сказал мне князь, — не огорчайте его.

И действительно, лицо Бадридзе начинало принимать недовольное выражение.

— Не может же он, воскликнул я, — воротиться в Нуху без штанов.

— Да кто же заметит это при его сапогах и черкеске? — воскликнул князь.

Я колебался.

— Может быть, господин Дюма отказывается от моих панталон потому, что я надевал их? — сказал глубоко опечаленный Бадридзе. — Скажите ему, что у нас считается за честь пить из стакана, из которого пил друг.

— В таком случае, — сказал я Бадридзе, — я выпью из твоего стакана, дружище!

Я взял панталоны, украшенные поясом молодого медика, и отъехал. Только когда я хотел надеть их, они оказались короткими — на шесть дюймов. Поэтому на долю Калино выпала честь пить вместо меня из стакана Бадридзе. Кстати, не лишне добавить, что Бадридзе, оставшись без штанов, уступил командование нашим конвоем младшему офицеру.

Глава XXXV Замок царицы Тамар

По мере удаления от Нухи панорама природы становилась шире, представляясь во всем своем величии.

Нуха, которую едва видно посреди окружающих и затеняющих ее деревьев, расположена в углу, образуемом цепью Кавказских гор, на которую она опирается. Эти горы имели великолепный, восхитительный вид, особенно когда их вершины покрыты снегом.