Александр Пересвет - Повести исконных лет. Русь до Рюрика

• Название: Повести исконных лет. Русь до Рюрика
• Автор: Александр Пересвет
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-2601-2

Известный исследователь, историк Александр Пересвет в своей новой книге, в форме летописного повествования, прослеживает историю от появления первых русов в Восточной Европе до нападения князя Святослава на Хаэарию и Византию. Рассказ ведётся от имени личного духовника великой княгини Ольги, болгарского клирика, который описывает, как рождалась и развивалась Русь изначальная. Он прослеживает её историю: строительство первыми русами города Ладоги, появление нескольких русских «протогосударств», борьбу между ними — и, наконец, укрепление и возвеличение среди них Руси Киевской.

Взору читателя открывается захватывающая панорама ранее не известной, но исторически и научно достоверной предыстории Российского государства. В книге предстают известные и малоизвестные исторические персонажи, войны и походы, подвиги и провалы, политические акты и религиозные деяния далекого прошлого.

---

100

Дорога действительно прямая: по Русской реке, по коей никто больше не плавает, до ее верховьев, где есть принадлежащий русам серебряный рудник.

Но только дорожка эта прямо и безальтернативно требует помещения русов на реку Кубань. А значит, на тот самый Таманский полуостров-остров, на котором Кубань дает множество прелестных заводей, где так славно устроить базу для флотилии.

101

Использованы эпизоды из скандинавских саг.

102

Действительно стоял такой город на Тамани вплоть до монгольского завоевания в XIII веке. Назывался он Русийа, и еще а 1169 году упоминался — вкупе с Таматархою — в договоре между византийским императором Мануилом и генуэзцами о свободной торговле.

103

Река Кара-Су в Каппадокии.

104

Связываю эти известные по ПВЛ эпизоды именно с 860 годом (а не с 907-м и Олегом Вещим, как значится в летописи) потому, что только тогда русы так близко и опасно подходили к Константинополю, чтобы стоять под его стенами. Конечно, то, что византийские источники не зафиксировали нападения 907 года — неверно: зафиксировали, о чем будет речь дальше. Но — зафиксировали набег «русов-дромитов». До столь значимого поражения греков, как в 860 году, — а значит, и связанных с этим живописных эпизодов и, главное, обширной добычи — дело не доходило. А о том, что добыча в 860 году была и была громадною, свидетельствует мощный приток восточного серебра в Бирку сразу после этой даты.

Почему восточного, а не греческого? Наиболее вероятный ответ: что все громоздкое и не слишком ценное из добычи русы обернули в серебро в Хазарии. Об этом речь тоже далее.

105

На самом деле глубоко сомнительный эпизод, возникший позже уже окончившихся событий в качестве идеологемы, призванной показать величие веры христовой. На деле же Фотий сразу после нападения русов говорит вот что:

«О, как же все тогда расстроилось, и город едва, так сказать, не был поднят на копье! Когда легко было взять его, а жителям невозможно защищаться, то очевидно, от воли неприятеля зависело — пострадать ему или не пострадать… Спасение города находилось в руках врагов и сохранение его зависело от их великодушия… город не взят по их милости, и присоединенное к страданию бесславие от этого великодушия усиливает болезненное чувство пленения».

Против говорит и волна серебра — плюс монеты времени императора Михаила — в шведской Бирке, и свидетели. Например, в одном из писем папы Николая I византийскому императору Михаилу III есть упоминание о разграблении окрестностей Константинополя язычниками:

«Умертвили множество людей, сожгли церкви святых в окрестностях Константинополя почти до самых стен его».

После чего язычники ушли, избежав всякой мести (nulla fit ultio).

Иоанн Диакон также говорит о том, что русы вернулись с триумфом (triumpho ad propriam regressa est). Возможно, было так?

Видевше же греце, убояшася, иркоша; выславше ко Ольгови: «Не погубляй город, имемься по дань, якоже хощеши». И устави Олегъ вой, и вынесоша ему брашна и вино, и не прия его — бе бо устроено съ отравою. И убояшася греце и ркоша: «Несть се Олегъ, но святый Дмитрий, посланъ на ны от Бога».

После чего грозного воителя удовлетворили даром, достойным его:

«И заповеда Олегъ дань даяти на 2000 кораблий, по 12 гривне на человека, а в корабли по 40 мужь».

От русов просто откупились! И никаких чудес…

106

О крещении русов в 867 году упоминают аутентичные источники.

107

Арабское свидетельство: «Все они постоянно носят мечи, так как мало доверяют друг другу, и коварство между ними дело обыкновенное. Если кому из них удастся приобрести хоть немного имущества, то родной брат или товарищ его тотчас начнет ему завидовать и пытаться его убить или ограбить».

108

В старом смысле слова — закона.

109

Изначально — вышедшие из рода и изгнанные из него.

110

Так называли в Византии зависимые от руси славянские племена, хотя формально это слово означает «союзник».

111

Отсюда и далее реконструируется по косвенным данным родословная и хронология первых князей киевских.

Что нам дает ПВЛ? — абсолютно недостоверную картину. У нас есть несколько реально существовавших русских правителей.

Святослав — про него много пишут в связи с русско-греческой войной 970–972 годов.

Игорь — которого упоминают греки дважды, но зато на уровне императорском свидетельства те; кроме того, по этим свидетельствам достоверно устанавливается связь отец — сын между Игорем и Святославом.

Ольга — ее принимал ромейский император Константин Багрянородный; но при том он упоминает Святослава, но не говорит уже об Игоре — очевидно, в связи с несуществованием последного уже в этом мире.

Следовательно, эта линия: Игорь — муж, Ольга — жена, Святослав — сын — вполне надежна и исторична. Но вехи ее бытия занимают лишь 940–972 годы.

Далее у нас есть достоверный Олег — фигурант «кембриджского документа» и договора с греками 911 года. Его вехи объективны: 911–944 годы. Связь его с Игорем возможна, но не очевидна: во-первых, получается двоевластие в период 940–944 годов, а во-вторых, если верить в эпизод, где Святослав в малом детском возрасте начинает бой с древлянами в 946 году (а отчего бы и не верить, когда он так живо описан, что не выдумать?), то родиться он должен был около 940 года. Тогда при условии, что Олег уже правил в 911 году, получается, что поздновато он затеял себе наследника — году в 920-м.

Итак, первый необъясненный разрыв.

Второй очевиден даже для людей, далеких от тематики начала Руси. Летопись заявляет Игоря сыном Рюрика, который, по той же летописи, умер в 879 году. Тогда не только Олег недопустимо по тем патриархальным временам тянет с зачатием наследника, но и Игорь, который, вообще говоря, зачинает сына в возрасте за 60 лет!

Это невозможно. По тем временам с тогдашней продолжительностью жизни, когда в 40 лет начиналась старость, — невозможно в квадрате. Так что если Святослав — достоверно сьш Игоря, Игорь может быть сыном Олега с очень большой натяжкой, то уж сыном Рюрика Игорь быть никак не может.

А следует отметить попутно, что в 939–941 годах Олег решает вопросы войны и мира как вполне суверенный правитель суверенной страны. Значит, при его жизни Игорь никаким великим князем не был.

Далее. Ниже Олега по шкале времени у нас достоверных русских князей нет, не считая Рюрика. Но про Рюрика «русского» ни один независимый от ПВЛ письменный источник не знает.

Но зато предание об Олеге, о его походе на греков, о смерти его от коня, настолько похоже на сагу об Одде Стреле, что связать эти два персонажа подмывало уже многих исследователей. Склоняюсь к тому же и я.

Но Одд из саги также имеет свою биографию. Его отцом был некий Грим по прозвищу Бородатый. Судя по тому, что было у него «много скота», трудился он не простым хюсбондом (по-нашему — однодворцем), но был дворянином не из последних. Но не херсир, который обязан был выставлять 20 воинов своему ярлу. Богатый барин — так можно перевести на наши понятия социальное положение Грима.

А у Грима был отец по имени Кетиль и по прозвищу Лосось.

И это был очень интересный персонаж. Он упоминается в двух сагах и одном предании. Правда, везде по-разному, так что кажется, что речь идет о трех человеках. Один — сын Торкеля, ярла наумудальского, знатный и прославленный человек, с которым ходит его дружина — шесть десятков человек. Правда, карьеру свою он совершает в Исландии. Второй — молчун и сидень, но очень сильный — прямо будто с нашего Ильи Муромца списан. В дальнейшем он переживает много приключений, становится знаменитым, убивает даже конунга — внимание! — Фра(н)мара. А владения того были — внимание! — í Húnaveldi, т.е. в «области гуннов», как в сагах более чем часто нарекают территорию Руси. А убивает он его в ссоре из-за того, что за Фрамара не хотела пойти дочь Кетиля Храфнхильда. А по преданию, переданному В.Н. Татищевым со ссылкой на несохранившуюся Иоакимовскую летопись, некая норвежская королевна по имени Ефанда была женою нашего ладожского Рюрика. И была она дочерью… Кетиля Лосося! И в именах тут противоречия можно не искать: Кетиль, ее отец, начинает свою биографию в местах Храфниста в Халогаланде, так что Храфнхильда вполне может быть прозвищем Ефанды — «Битва Храфнисты» (вернее было бы — «Битва ворона», но само местечко названо именем этой птицы).

А теперь, как говорится, внимание! — матерью того самого Кетиля, что водил за собою 60 бойцов, была… Храфнхильд, дочь Кетиля Лосося с Храфнисты!