Вадим Полуян - Кровь боярина Кучки (В 2-х книгах)

• Название: Кровь боярина Кучки (В 2-х книгах)
• Автор: Вадим Полуян
• Издательство: АСТ-Пресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996

Двенадцатый век. На месте Москвы - Красные села, коими владеет боярин Кучка. Его тайными происками уничтожена семья соперника, новгородского боярина Гюряты. Счастливо спасшийся младенцем Родислав встречает любимую дочь своего смертельного врага. И отныне - куда бы ни забросила его судьбина: в вертеп лесных разбойников или в половецкий плен, в заморские страны или на поле междоусобной брани - все помыслы его о ненаглядной своей возлюбленной...

---

Из белой мглы возникали всадники. Пешие собирались возле трупа Итларя. Лица, возбуждённо-радостные от выигранной битвы, быстро темнели при виде мёртвого ханича.

- Простись с другом, - велел Алтунопа, - и поспеши к своему князю. Ольгович ранен. Кза, проводи молодого боярина в княжеский шатёр и возвращайся немедля.

Едучи по полю, Род утешал плачущего Кзу.

- Оставь, - говорил неутешный оружничий ханича. - У тебя нет слез, тебе тяжелее.

- Ах, я не уберёг его, - казнил себя Род. - Берег и не уберёг. Дьявольская злоба Кунуя нынче же возвратится в него и отравит смертельным ядом.

- Не говори так, - взмолился Кза. - Я не верю в вину Кунуя.

У княжеского шатра они обнялись.

- Потеряв господина, теряю друга, - прошептал Кза по-кыпчакски.

Боярин Пук, издали увидав Рода, уже бежал, размахивая рукавицами:

- Куда ты запропастился? Государь кровью исходит!

Рана у Святослава Ольговича оказалась пустячная. Кость была не задета, но из рассечённых тканей жарко струилась кровь. Кутырь лежал без сознания, дыша, как кузнечный мех. Юному знахарю принесли горячей воды, потиральце, полотно для повязок. Мановением пальцев он заставил всех отойти и склонился над раной. Если бы окружавшие могли слышать, они разобрали бы в его шёпоте странные слова: «Нейди, руда, из горы. Ступай, руда, в гору. Фу-фу! Не лей, дождь, из тучи. Вернись, дождь, в тучу. Фу-фу! Гора, хорони руду. Туча, не отдавай воду. Адамова глава, из каменных бугров, цветом червлёная, ростом в локоть, видом в кувшин, всем травам - царь, закрой поток, сомкни гуор скоро-наскоро крепко-накрепко на веки веков… Фу-фу!..»

Окружавшие не разбирали шёпота. Они слышали лишь бурное дыхание юноши. Видели, как он дул на рану: «Фу-фу!» Вот извлёк он из-за пазухи красный порошок, посыпал кровоточащую плоть. Потом встал, читая молитвы, тщательно вымыл руки. Князь тем временем открыл глаза.

- Я ранен, - простонал он. - Моя рана…

Приближённые окружили его.

- Только что была рана, - удивился боярин Пук, - Осталась одна царапина.

- Наказывал же я тебе, государь, - сказал Род, одеваясь у выхода из шатра, - в первой битве беречь левое предплечье. - И вышел на воздух собраться с силами.

- Ты и взабыль искусный целитель, - подошёл к нему Иван Гюргич.

- Итларь убит! - воскликнул юноша дрогнувшим голосом. - Мстительный кровоядец Кунуй поразил его ножом в спину на моих глазах.

- Охолонись, - обнял суздалец земляка. - Мне Алтунопа рассказал о твоём догаде. Горе родило в тебе неправоту. Половцы считают, что в погоне Итларь слишком вырвался вперёд и оказался среди бегущих. Его убил враг.

- Враг Кунуй, - упрямо уточнил Род.

Он коротко сообщил Гюргичу, как в степи был спасён Итларем от хищной орды Кунуя и как после складывались отношения между ханом и ханичем.

- Стало быть, Кунуй и твой враг? - поднял палец Иван. - Вот и причина всех твоих подозрений.

К ним подъехали муромчанин Владимир, Иван Берладник, Алтунопа и хан Кунуй.

- Ваш князь просит осмотреть стены и заборола города Карачева, - сказал Алтунопа Ивану Гюргичу.

- Мыслит: не отсидеться ли там до помоги твоего батюшки, - объяснил Берладник.

- Добро, - вскочил в седло Гюргич. - Поедем с нами, земляк, - пригласил он Рода.

- Ты убийца и есть, - мрачно процедил Род.

Среди половецкой обережи загомонил ропот.

- Придержал бы язык, боярин, - прошипел Алтунопа.

- Тебе подвели коня, - ободряюще кивнул Гюргич земляку и, отметая лишние разговоры, крикнул: - Айда!

Кучка всадников взметнула снежную пыль на дороге к Карачеву.

Это был отнюдь не Новгород-Северский. Подградие не разрасталось вокруг него. На единственной осевшей переспе - невысокие деревянные стены, давно не чиненные. Охраныши у ворот лишь с палицами в руках да с топорами за поясом.

- Ездят вкруг города кмети передового полка черниговцев. Будьте настороже, - предупредил один из них.

В городе уже знали о победе Ольговича, открыли пред ним ворота, боялись теперь своих Давыдовичей.

Прибывшие поднялись на стену, оставив обережь внизу.

- На таких заборолах долго не выстоишь, - отметил Берладник, вертя головой.

В самом деле, крыша прохудела и прогнила, дощатый пол предательски скрипел под ногами, в защитном бревенчатом ограждении зиял обширный пролом.

- Тут кроме бойниц - щели толщиной в руку, - заметил Владимир Святославич.

буки, друзья Изяслава Киевского. Они тоже заметили нас, глазастые. Ишь как целятся!

Он отвёл хана Кунуя в сторону, где как раз стоял Род. Хан глумливо затряс своим волосяным трезубцем и сузил без того узкие глазки.

- Ой, боюсь, друг Итларя убьёт меня.

- Твоя злоба тебя убьёт, - пообещал Род.

- Прекратите же хоть сейчас-то! - не выдержал Иван Гюргич.

- А я Родиславу верю, - коротко кинул Берладник.

Эти слова упали искрами в пылкий сушняк. Глазки Кунуя расширились и зажглись. Он затарабанил козловыми сапогами вниз со стены по гнилым ступенькам. Алтунопа не успел высказать укоризну Роду с Берладником, как Кунуй уже возвратился с черным емурлаком в руках. Он распотрошил торока на своём коне и теперь потрясал плащом как добычей.

- Вот он, вот! - тыкал чёрную одежду в лицо Роду взбешённый хан, - Ты видел его на мне? Да? В этом халате я убивал Итларя? А вон погляди! - сунул он пальцем вдаль, где у леса кучковались черные клобуки, - Вон на них то же самое, даже цвет такой же. Проклятый яшник!

Род спокойно держал емурлак, очень внимательно рассматривая его. Кунуя бережно отвели от пролома за бревенчатое ограждение. А на юношу все глянули осуждающе. Все, кроме Берладника.

- О силы небесные! - крикнул он, - Покарайте этого гнусного мстителя, если он убийца!

- Оскорбление всем кыпчакам! - в свою очередь закричал Алтунопа, смутив русских князей непонятной речью.

Никто не успел ему возразить, хотя все почувствовали угрозу. В этот миг рухнуло тело на гнилой пол. От удара одна доска отлетела, и нога Кунуя провалилась в дыру. Под пазухой хана торчала стрела. Лицо поверженного окрапили красно-бурые пятна.

- Откуда стрела? - всплеснул Владимир Святославич руками и нагнулся над ханом. - Ведь он перешёл под защиту брёвен.

- А в этой защите щели толщиной в руку, - надоумил Берладник.

- Стрела отравлена. Он умирает, - сквозь зубы вымолвил Иван Гюргич.

Род подал Алтунопе чёрный емурлак.

- Гляди, воевода кыпчаков, внимательно гляди, вот! - показал он ногтём мизинца едва различимое пятно крови.

Алтунопа сунул это место плаща в затухающие глаза Кунуя и спросил по-кыпчакски:

- Чья кровь?

Посиневшие губы хана прошептали на родном языке:

- Его кровь…

Поражённый стрелою умер, а живые стали осторожно спускаться со стены. Все восприняли эту смерть как небесную кару.

- Уберите сверху шакалью падаль, - велел Алтунопа своим половецким воинам, глянув в болтающуюся под заборолом ногу Кунуя.

- Что он им сказал? - спросил Владимир Святославич, чуть отойдя.

- Назвал убийцу собачьим стервом, - пояснил Иван Гюргич, ещё матерью своей, Аепиной дочкой, выученный кое-чему по-кыпчакски.

Алтунопа и Иван Гюргич с Владимиром Святославичем отправились доложить Северскому князю о ненадёжности карачевской крепости. А Берладник заявил, что после всего случившегося он должен получить утешение в первой же корчме. Род увязался с ним.

- Так ты же трезвенник! - удивился галицкий изгой.

- Вокруг слишком много крови, чтобы не испить вина, - пробормотал юноша.

Посиделец принёс им потрох лебяжий, солонину с чесноком, осердье лосиное крошеное, молоки да печёнку налимью и кувшин жжёного двойного вика.

- Не порите горячку. Ольгович не сделает худа нашему городу, - рассуждал посадский мастеровой за соседним столом. - Мы перед ним открыли ворота.

- И не гораздо сделали, что открыли, - возражал провонявший рыбой торговец. - Обдерут нас как липок.

Род слушал и говорил о своём:

- Любимых людей смерть косит, нелюбимых не трогает. Почему такая несправедливость?

- Твой ненавистник Кунуй поплатился жизнью, - вставил Берладник.

- Грязной жизнью чистые не оплатишь, - вздохнул Род, расплавляя камень в груди горячительной влагой.

Едва они вышли из корчмы, Берладник заметил:

- Э! Кажется, прав был торговец рыбой. Гляди-ка!

Глаза Рода и без приглашения видели более чем достаточно. И уши слышали страшное. Двое кметей, наступая на вырванные с петлями двери, деловито выносили из церкви золотые сосуды. За поваленными воротами в глубине двора из богатого дома вылетела оконница вместе с трупом бородатого отца семейства. И сразу же - бабий визг с мужской руганью, шум борьбы…