Джеймс Клавелл - Сегун. Книга 3

• Название: Сегун. Книга 3
• Автор: Джеймс Клавелл
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2005
• ISBN: 5-94278-835-9, 5-94278-838-3, 0-440-17800-2

Исторический роман американского писателя, положенный в основу популярного телесериала, рассказывает о судьбе английского моряка, который первым из своих соотечественников оказался в Японии.

---

И взамен всего этого, брат, мне нужны тайный договор о союзничестве сейчас, обеспечивающий безопасный проход моих армий через горы Синано, и совместное выступление под моим руководством против Исидо – выбор времени и образа действий остается за мной.

В знак моего доверия я сразу же посылаю моего сына Судару, его жену, госпожу Гэндзико, и их детей, включая моего единственного внука, к Вам в Такато…»

* * *

«Это не действия побежденного, – сказал себе Торанага, запечатывая свиток, – что сразу станет ясно Дзатаки. Да, но теперь капкан поставлен. Дорога через Синано – мой единственный путь, и брат – мой первый шаг на пути к равнинам Осаки. Но верно ли, что Дзатаки нужна Осиба? Не слишком ли многим я рискую, полагаясь на глупую болтовню слуг, которые вечно где-то слоняются и что-то подслушивают, на шепот в исповедальне и бормотание отлученного священника? А что, если Гёко, эта пиявка, просто солгала ради каких-то своих выгод? Два меча – вот настоящий ключ ко всем ее секретам. У нее наверняка есть улики против Марико и Андзин-сан. Почему бы еще Марико пришла ко мне с этой просьбой? Тода Марико и чужеземец! Чужеземец и Бунтаро! Э-э-э, жизнь такая странная вещь…»

Знакомая боль опять подступила к груди. Через несколько минут он написал письмо, которое намеревался отправить с почтовым голубем, и с трудом потащился вверх по лестнице на голубятню. В одной из клеток он тщательно выбрал голубя из Такато и прикрепил ему на ногу маленький цилиндрик с посланием. Голубя он посадил в открытой клетке наверху – улетит сразу же, как рассветет.

В послании к матери он просил обеспечить безопасный проезд Бунтаро, который везет важное известие ей и его брату. И подписано оно было, как и само письмо: Ёси Торанага-но Миновара. Этот титул он использовал впервые в жизни.

– Лети спокойно и уверенно, маленькая птичка, – напутствовал он голубя, погладив его оброненным пером. – Ты несешь наследие десяти тысяч лет…

Глаза Торанаги еще раз обозрели расстилающийся внизу город. Узенькая полоска света очерчивала западный горизонт. Внизу у пристани светились крошечные, с булавочный укол, факелы, что окружали корабль чужеземцев.

«Вот еще один ключ», – подумал он и стал снова и снова обдумывать три секрета. Он знал, что ему чего-то не хватает…

– Хотел бы я, чтобы Кири была здесь, – признался он ночи.

Марико стояла на коленях перед зеркалом из полированного металла. Наконец она отвела взгляд и посмотрела на нож, который держала в руках. Лезвие отражало свет масляной лампы.

– Мне бы надо воспользоваться тобой, – сказала она, охваченная горем. Ее глаза обратились к Мадонне с Младенцем в нише, украшенной цветущей веткой, и наполнились слезами: «Я знаю, что самоубийство – смертный грех, но что мне делать? Как жить с таким позором? Лучше покончить со всем, пока меня не предали».

Комната была очень тихая, как и весь их семейный дом, построенный внутри кольца укреплений и широкого рва с водой, которые окружали замок; здесь имели право жить только самые доверенные и надежные хатамото. Через разбитый у дома сад за бамбуковым частоколом бежал маленький ручей, отведенный от одной из многих окружающих замок речек.

Услышав, что заскрипели, открываясь, передние ворота и слуги сбегаются приветствовать хозяина, Марико быстро спрятала нож и вытерла слезы. Раздались шаги. Она открыла дверь и вежливо поклонилась Бунтаро. Он явно был в мрачном расположении духа. Торанага, сообщил он ей, опять передумал и приказал ему отправляться немедленно.

– Я еду на рассвете. Хотел пожелать вам спокойного путешествия… – Он запнулся и взглянул на нее: – Почему вы плачете?

– Прошу извинить меня, господин. Только потому, что я женщина и жизнь кажется мне такой трудной. И из-за Торанага-сама.

– Он ненадежный человек. Мне стыдно это говорить. Ужасно, но вот чем он стал. Мы должны вести войну. Намного лучше начать войну, чем знать, что впереди тебя не ждет ничего, кроме грязной физиономии Исидо, потешающегося над твоей кармой!

– Да, простите. Я желала бы чем-нибудь помочь. Не хотите ли чаю или саке?

Бунтаро повернулся и рявкнул на служанку, которая смотрела на них из дверей:

– Принеси саке! Быстро!

Бунтаро вошел в ее комнату. Марико закрыла дверь. Теперь он стоял у окна, откуда видны были стены замка и главная башня за ними.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, господин, – сказала она успокаивающе. – Ванна готова, и я пошлю за вашей любимой наложницей.

Он все смотрел на главную башню замка, стараясь сдержать закипающее раздражение.

– Торанаге следовало бы отказаться в пользу господина Судары, если он не хочет пожертвовать жизнью за главенство. Господин Судара – его сын и законный наследник, не так ли?

– Да, господин.

– Или того лучше: послушаться совета Дзатаки и совершить сэппуку. Тогда Дзатаки и все его армии сражались бы на нашей стороне. Имея их поддержку и мушкеты, мы прорвались бы до Киото – я знаю, что нам бы удалось. А если бы и проиграли – все лучше, чем сдаваться, как грязным, трусливым поедателям чеснока! Наш господин потерял все права! Правда ведь? – налетел он на Марико.

– Пожалуйста, извините меня – я не могу согласиться. Он наш сюзерен.

Бунтаро стоял задумавшись, не в силах отвести взора от главной башни, словно она излучала гипнотическую силу. На всех этажах светились огни, ярче всего – на шестом.

– На месте его советников я предложил бы ему покончить с собой, а если не захочет – помочь. Примеров тому в истории предостаточно. Многие разделяют мое мнение, господин Судара – пока еще нет. Может быть, господин Судара действует тайно – кто его знает, что он на самом деле думает? Когда встретите его жену, госпожу Гэндзико, поговорите с ней, убедите. А она убедит его – она водит его как телка на веревочке, правда? Вы ведь подруги, она вас послушается. Убедите ее.

– По-моему, очень плохо так поступать, господин. Это предательство.

– Я приказываю вам поговорить с ней!

– Я выполню вашу просьбу.

– Да, вы выполните приказ, не так ли? – прорычал он. – Подчинитесь? Почему вы всегда такая холодная и печальная? А? – Он поднял зеркало и протянул его Марико. – Посмотрите на себя!

– Пожалуйста, извините меня, если я огорчила вас, господин, – она говорила ровным голосом, глядя мимо зеркала ему в лицо. – Я не хотела рассердить вас.

Он какое-то время угрюмо наблюдал за ней, потом положил зеркало на лаковый столик:

– Я не обвиняю вас. Если бы я думал, что… я бы не колебался.

Марико как бы со стороны услышала свои непримиримые слова:

– Не колебались бы, господин? И что бы вы сделали? Убили меня? Или оставили жить с еще бо́льшим позором?

– Я не обвиняю вас, только его! – проревел Бунтаро.

– Но я обвиняю вас! – крикнула она в ответ. – И вы обвинили меня!

– Придержите язык!

– Вы опозорили меня перед нашим господином! Вы обвинили меня и не выполнили ваш долг. Вы испугались! Вы трус! Грязный, пропахший чесноком трус!

Его меч выскользнул из ножен, и она обрадовалась, что наконец-то вывела его из себя. Но меч замер в воздухе.

– Я… Я имею ваше… Вы обещали, клялись своим Богом, в Осаке, прежде чем мы… пойдем на смерть… Вы мне обещали, и я… Я настаиваю!

В ответ раздался ее издевательский смех, пронзительный и злобный.

– О да, могущественный господин! Я стану вашей подстилкой еще раз, но вас ожидает сухой прием, горькое, подпорченное торжество!

Обеими руками Бунтаро изо всех сил рубанул мечом по угловому столбу – лезвие почти перерубило брус из выдержанного дерева толщиной в фут. Он потянул меч на себя, но тот накрепко застрял в дереве. В неистовстве Бунтаро что есть мочи тянул и расшатывал меч, пока не сломал клинок. Выругался в последний раз, метнул рукоятку в бумажную стену и, шатаясь как пьяный, зашагал к двери. Там стоял дрожащий от страха слуга, который принес саке. Бунтаро ударом кулака вышиб поднос из рук несчастного – тот мгновенно упал на колени, уперся головой в пол и замер.

Бунтаро кинулся в разбитую вдребезги дверную раму.

– Подождите!.. Подождите до Осаки! – Слышно было, как он выбежал из дома.

Некоторое время Марико оставалась неподвижной, как бы в трансе… Постепенно смертельная бледность исчезла с ее лица, глаза снова обрели способность ясно видеть все вокруг. Она молча вернулась к зеркалу, минуту изучала в нем свое отражение – и совершенно спокойно стала накладывать краску.

Блэкторн бежал по главной лестнице башни, перескакивая через две ступеньки, за ним торопились охранники. Он был рад, что у него отобрали мечи – он послушно отдал оружие во дворе первым часовым, которые к тому же и обыскали его, вежливо, но тщательно. Пролеты и площадки лестницы освещались факелами. На четвертой площадке он остановился, чуть ли не разрываясь от сдерживаемого возбуждения, и позвал, обернувшись: