Анри де Кок - Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира

• Название: Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
• Автор: Анри де Кок
• Издательство: Литагент «Остеон»74fca568-0472-11e5-9ef7-002590591dd6
• Жанр: Эротика, Секс
• ISBN: 978-5-85689-083-8

Этот грандиозный художественно-публицистический труд посвящен историям женщин, которые совмещали прелести древнейшей профессии с проблемами государственной политики и финансов. Многие из них умудрялись разорять не только богатых вельмож, но и целые государства. Пойдя по стопам отца (Поля де Кока, которым зачитывались тургеневские девушки) Анри де Кок выдал в свет, кроме десятка фривольных романов, которые морализаторы сочли полупорнографическими (среди них знаменитая «Ла Минетта»), еще и столь же фривольную публицистику, как серию очерков «История знаменитых куртизанок» и «История знаменитых рогоносцев». Очерки написаны с присущим фамильной профессии блеском, это не скучное документальное чтиво, а в значительной степени подлинно художественная литература. В центре каждого очерка биография конкретной исторической личности, ее достоинства и недостатки, ее жизнь в самый примечательных событиях и судьба. Этот грандиозный труд вместил в себя 4 толстых тома в одной электронной книге. Свыше 100 страниц с многочисленными иллюстрациями.

---

Начальник цыган поклонился.

– Совершенно, –  отвечал он. – Вам нужен яд?…

– Ты угадал. Есть он у тебя?…

– Есть, но он не годится для вашей светлости. Кто хорошо платит, тому должно и служить хорошо. Но я могу иметь через несколько минут такой яд, подобного которому не составит ни один ученый. Удар грома под видом капли жидкости. Но, извините. Вы мне сказали, что если будете мною довольны, то завтра дадите вдвое против того, что дал сейчас.

– Да.

– А где я найду вас, чтоб получить заслуженную плату?

– О! о! ты человек предусмотрительный!..

– Я и мои братья – бедны, и когда нам представится случай добыть на хлеб, сознайтесь, мы совершили бы страшную глупость, если бы не воспользовались случаем. При том же, если бы я обманул вас, если бы яд, который я хочу дать вам, уверяя, что он верен, быстр и не оставлять никакого следа, оказался ниже своего достоинства, – вы совершенно вправе не явиться на свидание… Но я спокоен! Вы не только явитесь для того, чтобы заплатить мне, но и для того, чтобы получать от меня рецепт этого яда, – великолепный рецепт, оставленный моим дедушкой, который он достал в Индии.

– Хорошо! Послезавтра в восемь часов вечера будь в Аламэдо… но все это слова: где же яд?…

– Его еще нет, но он сейчас будет. Не забудьте. Я просил подождать несколько минут. Кто умеет ждать, тому все дается.

Произнеся последние слова, начальник цыганской шайки вынул из кармана маленький металлический ящик, наполненный белым порошком. Взяв две чайных ложки этого порошка, он смешал его с несколькими кусками говядины и сделал катушек величиной с куриное яйцо. Этот катушек он бросил свинье, сказав:

– Ешь и умри!..

Катушек еще не коснулся до земли как был проглочен. Однорукий вернулся к Родриго:

– Я ее все-таки – предупредил сказал он. – Не моя вина, если с ней случится несчастье, не правда ли?

Родриго сдвинул брови.

Начальник цыган добавил серьезным тоном.

– Эта свинья могла бы на целый месяц служить нам пищей, а через минуту она будет годиться только на то, чтобы зарыть ее в землю. Не полагаете же вы, что только для того, чтобы насмеяться над вами я пожертвовал ею?…

– Для чего же?…

Одним жестом Евзегир прервал Родриго.

– Время приближается, – сказал он, – смотрите… Животное начинает страдать, и эти его страдания через несколько минут доставить вам то, что мы желаем… Смотрите. Смерть произойдет из смерти, и смерть такая, какой вы желаете… быстрая, неумолимая… Смотрите!..

На самом деле, свинья, лежавшая спокойно на траве, начала испускать почти человеческие жалобы. Вскоре страдания стали так сильны, что животное вскочило, но ноги ее были не в состоянии поддерживать тело, она перевернулась раза три и тяжело упала.

Цыган немедленно сделал круглую петлю из крепкой веревки и набросил ее на задние ноги животного; потом, перебросив другой конец веревки через толстый дубовой сук, он приподнял свинью аршина на два от земли.

Прошло время; через несколько секунд начались конвульсии, такие сильные, что от них дуб гнулся как тростник.

Наступила минута окончания работы.

«Смерть произойдет от смерти» сказал цыган, и он не солгал. Пена истекавшая из пасти животного, собираемая цыганом на медное блюдо, и перелитая потом им во флакон, переданный Родриго, – и была смертельным ядом. Порошок же, смешанный с говядиной, был простым ядом: то был обычный мышьяк.

Слюна же отравленной свиньи, была дистиллированным ядом.

– Ты еще сомневаешься? –  спросил цыган Родриго. – Быть может, для опыта ты хочешь убедиться в могуществе этого яда?… Вот доказательство.

И быстрым движением цыган сбросил с себя плащ.

– Знаешь ли, почему я сам велел отрубить руку? Потому что десять лет тому назад, приготовляя яд, я имел неосторожность дозволить свинье укусить кулак… Не прошло пяти минут, как рука моя распухла и побагровела… Еще через пять минут, яд достиг плеча. Я не колебался. «Возьми топор! и отруби и приказал я одному из моих спутников. Он повиновался. Я ужасно страдал целых три месяца, но сохранил жизнь, – а я люблю жизнь, особенно когда, как сегодня, встречаются такие добрые господа, как ты.

Родриго бросил цыгану другой кошелек.

– Я тебе верю, – сказал. – Но раньше сегодняшнего раза ты никому не оказывал такой же услуги?…

– Вот уже десять лет, то есть с того самого дня, когда я был укушен свиньей, я ни разу не приготовлял этого яда.

– А где и для кого приготовлял ты десять лет назад?

– В Эдинбурге; для одного знатного англичанина, которому наскучила жизнь и который заплатил мне за смерть пятьсот гиней.

– Он умер?

– В десять минут.

– Следовательно только мне и тебе известна тайна приготовления?

– Да. Конечно мне и тебе.

– Хорошо. Я испробую его достоинство. До свиданья. После завтра, в Аламеде.

На другой день, вечером, сидя у своей любовницы в саду вместе с ее дочерьми, Родриго Борджио почувствовал жажду.

– Поди, принеси напиться сеньору Родриго, Бианка, – сказала вдова старшей своей дочери.

Та повиновалась и принесла из дома стакан холодного лимонада.

Родриго выпил несколько глотков, с видимым удовольствием, –  потом поставил стакан на стол, и разговор снова завязался.

Но вдруг Роза, которую Родриго толкнул коленом, испустила крик.

– Что с тобой? – спросили испуганная мать и старшая сестра.

– Не знаю, – трепещущим голосом ответила Роза, наклонившись, чтоб взглянуть под стол; – что-то холодное скользнуло, у меня по ноге.

После этого ответа Елена и Бланка, машинально подражая Розе, наклонились к земле. Сам Родриго через несколько секунд последовал их примеру. Под столом не было даже и букашки.

– Вы обманули нас, милая Роза, – сказал, смеясь, Родриго.

– Да, – сказала Елена Ваноцца. – Во всяком случае, дитя мое, так кричать – глупо! У меня еще и теперь сердце не на месте.

– Хотите глоток лимонада? – спросил Родриго, подавая своей любовнице стакан.

– Охотно.

Она с жадностью выпила все, что оставалось в стакане и почти тотчас же поднесла руку к груди и ко лбу.

– Странно!.. – сказала она.

– Что такое? – спросили обе дочери и Родриго.

– Без сомненья это от боязни… Я страдаю… я… О Боже! Боже мой!..

То были последние слова, которые произнесла Елена Ваноцца. Она привстала… И как какая-то масса опрокинулась на скамью, холодная, бледная умирающая… мертвая.

– Матушка!.. – вскричали обе дочери, бросаясь к ней. – Матушка!..

Презренная Роза осмеливалась звать мать, зная, что она ей не ответит. Она не могла ответить, потому что дочь убила ее. Еще утром, Родриго, показывая ей пузырек, говорил молодой девушке:

– Здесь твоя и моя свобода. Питаешь ли ты те же чувства? Сегодня вечером мать твоя умрет. Когда ты будешь моею?

– Завтра, – ответила Роза.

Еще через день, Родриго, по уговору с цыганом отправился в Аламэдо.

Цыган явился на свидание первым и один. Родриго пришел без провожатых. Евзегир стоял, прислонясь спиной к дереву. У ног его на песке лежала шляпа; он походил на тех нищих, которые привлекают сострадание своим уродством.

Проходя мимо него, Родриго бросил в шляпу обещанную сумму.

– Да благословит вас Господь, сеньор, – пробормотал цыган. Но Родриго был уже далеко; цыган оставался еще несколько минут на своем месте.

Но смешно и странно оставаться просить милостыню, имея в кармане две тысячи дукатов! Цыган положил кошелек в карман, поднял шляпу и пошел по дороге в Граи, к тому леску, в котором они раскинули шатры. Он шел живо, но прыткие ноги не спасли его от угрожавшей ему участи. А участью его была смерть.

Поутру, Родриго нашел двух негодяев, которые за двадцать дукатов готовы были убить хоть двадцать цыган.

– Сегодня вечером, в восемь часов, в Аламедо, – сказал он им, – я покажу вам человека.

– Очень хорошо.

Человек был им показан.

Не доходя нескольких шагов до своих шатров в маленьком леску, цыган упал мертвый, не испустив ни одного крика, пронзенный двумя кинжалами, из которых один прошел между плеч, а другой попал в самое сердце. Убийство было совершено быстро и искусно. Он умер прежде, чем почувствовал, что его убивают.

– Обыскать его? – спросил один из наемных убийц.

– К чему. Что ты думаешь найти у него?

– Вес равно! рискнем!

– Что такое?

– Кошелек, другой, третий!

– И полные золота! –  Вероятно, оно украдено им у этого молодого господина, который заплатил нам за то, чтобы мы его убили.

– Нам-то какое дело!

– Конечно, никакого! Барашек зарезан; шерсть – наша.

Двое негодяев возвратились в Валенсию, пьянствовать и играть на деньги Родриго, который мало о них заботился. Он заплатил две тысячи дукатов, чтоб одному обладать тайной, и не считал, что заплатил дорого. Такова история яда Борджия, который в течение сорока лет сеял смерть во всей Италии; ибо когда Родриго состарился, он сделал важное открытие, – как добрый отец, – двоим своим любимым детям, Цезарю и Лукреции, как готовить этот яд, который был усовершенствован им самим. Убивать постоянно одним и тем же способом – скучно и неловко!