Артур Кларк - Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамой]

• Название: Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамой]
• Автор: Артур Кларк
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5 — 82840002 — 9

Всемирно известный фантаст А. Кларк, лауреат литературной премии «Хьюго», в романе «Город и звезды» рассматривает различные варианты развития человечества, в частности, технократический. Такой путь может привести не только к отчуждению личности, но и к замкнутости всей цивилизации. Поиск выхода из тупика — вот основной лейтмотив произведения.

В романе «Свидание с Рамой» земляне встречают инопланетный космический корабль. Исследование его рождает немало загадок. И самая главная из них — о цивилизации, пославшей «летающую тарелку». Как шел поиск? Автор в увлекательной форме знакомит читателя со всеми перипетиями установления истины.

---

Во всей этой картине ощущается какая-то мощь, сила, на глазах, можно сказать, творится мифология. Хороша, например, такая деталь: часть человечества вернулась на Землю и отвернулась от космоса, другая часть, услышав некий зов /!/, покинула галактику и умчалась в глубины Вселенной.

В книге «Черты будущего» есть замечательные слова: «…там, в море, зародилась жизнь, там продолжает по сей день обитать большинство живых существ нашей планеты, свершая несчетное число раз бесконечный и бессмысленный круг рождений и смертей. Только те существа, которые осмелились ступить на чужую, враждебную им сушу, оказались способными развить разум. Сейчас этот разум стоит перед неизбежностью нового, еще более грозного вызова. Может оказаться, что прекрасная наша Земля всего лишь место краткой передышки на пути между мировым океаном, где мы родились, и звездным океаном, куда мы устремили свои дерзания».

Геннадий Ануфриев, Станислав Солодовников.

Город и звезды (Пер. с англ. А. Кубичева)

1

Сверкающей драгоценностью лежал этот город среди пустыни. Когда-то он знавал перемены, перестраивался, однако теперь время обходило его стороной. Над пустыней ночь и день быстролетно сменяли друг друга, но улицы Диаспара не ведали тьмы — они постоянно были озарены полднем. И пусть долгие зимние ночи припорашивали пустыню инеем — это вымерзала последняя влага, еще остававшаяся в разреженном воздухе Земли, — город не знал ни жары, ни холода. Он не соприкасался с внешним миром: он сам был вселенная, замкнутая в себе самой.

С той поры, как был построен этот город, земные океаны высохли и пески пустыни замели планету. Ветром и дождями были размолоты в пыль последние горы, и Земля оказалась слишком утомлена, чтобы извергнуть из своих недр новые. Городу не было до этого никакого дела; планета могла рассыпаться в прах, но Диаспар все так же защищал бы детей своих создателей, бережно унося их и все принадлежащие им сокровища по реке Времени.

Они многое забыли, но не понимали этого. Ко всему, что было вокруг них, они приноровились столь же превосходно, сколь и окружающие к ним, ибо и их проектировали как единое целое. То, что находилось за стенами города, их ничуть не интересовало: эта область бытия была вычеркнута из их сознания. Диаспар — вот все, что существовало для них, все, что им требовалось, все, что они могли себе вообразить. Для них ровно ничего не значило, что когда-то человеку были подвластны звезды.

И все же время от времени древние мифы оживали, чтобы преследовать воображение жителей этого города, и людей пробирал озноб, когда они припоминали легенды о временах Галактического Сообщества, — Диаспар был тогда юн и пополнял свои жизненные силы тесным общением с миром множества солнц. Горожане вовсе не стремились возвратить минувшее — им было так славно в их вечной осени… Свершения Галактического Сообщества принадлежали прошлому и могли там и оставаться, поскольку всем понятно было, как встретило Сообщество свой конец, а при мысли о Пришельцах холод Космоса начинал сочиться в их кости.

И, стряхнув наваждение, они снова погружались в жизнь и теплоту своего города, в нескончаемый золотой век, начало которого уже затерялось во времени, а завершение отстало на еще более невообразимый срок. Многие поколения мечтали об этом веке, но достигли его лишь они…

Так и существовали они в своем неменяющемся городе, ходили по его улицам, и улицы эти каким-то чудесным образом не знали перемен, хотя в небытие уже ушло более миллиарда лет.

…Им потребовалось несколько часов, чтобы с боем вырваться из Пещеры Белых Червей. Но сейчас у них не было уверенности, что некоторые из этих мертвенно бледных тварей перестали их преследовать.

Олвин оглянулся — убедиться, что никто из его товарищей не отстал. Алистра шагала вплотную за ним, держа шар холодного, немеркнущего огня, который с самого начала их приключений в недрах Хрустальной горы вырывал из тьмы то немыслимые ужасы, то неподражаемую красоту. За Алистрой, покряктывая под тяжестью видеопроектора, двигались Нарилльян и Флоранус. Олвин мимолетно подивился, почему это проекторы сделаны такими тяжелыми, — ведь снабдить их гравитационными нейтрализаторами совсем несложно. Он постоянно задумывался и о таких вот вещах — даже в разгар самых отчаянных приключений. И когда его посещали подобные мысли, ему чудилось, что ткань действительности испытывает какой-то мгновенный трепет, и за пределами мира сиюминутных ощущений он схватывал проблеск иной, совсем не похожей на эту, действительности…

Коридор заканчивался стеной тупика. Но едва они приблизились к стене, скала начала крошиться в пыль. Поверхность ее пронизало какое-то тонкое вращающееся металлическое копье, которое стремительно утолщалось, превратившись в гигантский бурав. Олвин и его друзья отпрянули и стали ждать, пока неведомая машина пробьет себе путь в их пещеру. С оглушительным скрежетом металла по камню подземная капсула проломилась сквозь стену и стала. Открылась массивная крышка люка, в проеме показался Коллистрон и закричал им, чтобы они поторопились. «Почему вдруг Коллистрон? — поразился Олвин, — Он-то что тут делает?» Через несколько секунд они были уже в безопасности, и машина, кренясь, двинулась вперед — в путь сквозь земные глубины.

Приключение завершилось. Скоро, как это случается всегда, они окажутся дома, и все чудеса, ужасы и волнения останутся позади. Они устали, но были довольны.

По наклону пола Олвин догадался, что капсула направляется куда-то вниз, в глубь земли.

— Послушай-ка, Коллистрон, — неожиданно нарушил молчание Олвин, — а почему это мы движемся кверху? Ведь никто не видел Хрустальную гору снаружи. Вот чудесно было бы — выйти на одном из ее склонов, поглядеть за землю и небо…

Еще не докончив фразы, он уже понял, что говорит что-то неладное. Алистра придушенно вскрикнула, внутренность капсулы как-то очень странно заколебалась — так колеблется изображение, рассматриваемое сквозь толщу воды, — и через металл стен Олвин на краткий миг снова увидел тот, иной мир… и тотчас же, совсем внезапно, все закончилось. На долю секунды у Олвина возникло ощущение какого-то разрыва, и от подземного путешествия не осталось и следа. Олвин снова очутился в Диаспаре, в своей такой знакомой комнате, и обнаружил, что покоится футах в двух над полом в невидимой колыбели гравитационного поля.

Он снова стал самим собой. Это и была реальность, — и он совершенно точно знал, что произойдет вслед за этим.

Появилась Алистра. Поскольку она очень любила Олвина, то была не столько раздражена, сколько расстроена.

— Ах, Олвин! — жалобно воскликнула девушка, глядя на него с прозрачной стены, в толще которой она, как казалось, материализовалась во плоти. — Такое захватывающее приключение! Ну зачем тебе понадобилось все испортить!

— Извини, я совсем не хотел…

Олвин искривил гравитационное поле, поднялся на ноги и шагнул к материализованному столу. На нем вдруг появилась ваза с какими-то фантастическими фруктами… — собственно Олвин собирался позавтракать вовсе не фруктами, но замешательство, в котором он пребывал, спутало его мысли. Не желая обнаружить перед Алистрой ошибку, он выбрал плод, который выглядел наименее подозрительно, и принялся осторожно высасывать мякоть.

— Так что же ты собираешься предпринять? — вымолвила наконец Алистра.

— Ничего не могу с собой поделать, — насупившись, ответил он.

— По-моему, все эти правила просто глупы. Да и потом — как мне их помнить, если я в данный момент живу в Приключении? Я просто веду себя таким образом, чтобы все было естественно… А разве тёбе самой не хотелось бы взглянуть на Гору со стороны?

Глаза Алистры расширились от ужаса.

— Но ведь для этого пришлось бы выйти наружу? — задыхаясь, произнесла она.

Олвин уже знал, что продолжать с ней разговор на эту тему нет смысла. Здесь проходил барьер, который отъединял его от всех остальных граждан Диаспара. Ему-то всегда хотелось выйти наружу — и в реальной жизни, и в призрачном мире приключенческих саг. А для любого и каждого в Диаспаре «наружу» означало совершенно непереносимый кошмар… Если в разговоре можно было обойти эту тему, ее никогда не затрагивали: «наружу» означало нечто нечистое и исполненное зла. И даже Джизирак, его наставник, не хотел объяснить ему, в чем здесь дело.

Алистра все еще молча смотрела на него — с изумлением и нежностью.

— Тебе плохо, Олвин, — прозвучал ее голос. — А в Диаспаре никому не должно быть плохо. Позволь мне прийти…

Полагалось бы проявить галантность, но Олвин отрицательно мотнул головой. Он знал, к чему привел бы этот визит, а ему как раз сейчас хотелось побыть в одиночестве. Разочарованная вдвойне, Алистра растаяла.