Алана Инош - Дочери Лалады. (Книга 3). Навь и Явь

• Название: Дочери Лалады. (Книга 3). Навь и Явь
• Автор: Алана Инош
• Жанр: Короткие любовные романы

Два мира, один – тёплый и светлый, другой – холодный и тёмный, долго шли разными путями, но настало время им схлестнуться в решающей схватке за выживание. Однако борьбой Света и Тьмы или Добра и Зла это противостояние назвать было бы слишком просто: у каждой стороны – своя правда, а у каждой тёмной тучи… некая изнанка.

Длинная у песни дорога: через поле брани, на котором восставший из Мёртвых топей полководец услышит голос смелой певицы; мимо твёрдого сердца женщины-оборотня, которую белогорская игла проведёт по трудной дороге к непокорной вершине; над Тихой Рощей, из которой ушедшие предки всё же иногда возвращаются…

Много земель облетит песня, чтобы вернуть родную душу из-за той грани, за которой открываются тайны богинь.

---

– Умница же ты, Мечата! – обняв мастерицу, воскликнула Светолика.

– Да я-то что, – усмехнулась та. – Я лишь исполнила то, что задумала ты, госпожа.

– Чтоб толково исполнить, надо иметь ясную голову и умелые руки, – сказала княжна. – А у тебя есть и то, и другое!

Настала пора приступать к изготовлению и сборке больших часов. К этому времени Светолика выполнила более подробные и усовершенствованные чертежи, а также ввела в часовой механизм музыкальное устройство для отбивания времени, причём с разной громкостью. Утром и днём часы должны были бить звонко и раскатисто, а ночью – приглушённо, чтобы не будить народ в округе. Княжна пригласила в помощь Мечате ещё семь оружейниц, причём четверо из них были молодыми, недавно получившими звание мастера и согласными на любую работу. Впрочем, невзирая на молодой возраст, они оказались сообразительными и без особого труда разобрались в устройстве часов уже на наглядном пособии – уменьшенном образце с недавно добавленным боем.

Светолика лично руководила всеми работами. Для начала потребовалось проделать большую круглую дыру в стене сторожевой башни; смотровую площадку можно было по-прежнему использовать по назначению, а помещение под нею начали обустраивать под часовой механизм. Оружейницы тем временем приступили к изготовлению всех необходимых частей – уже в настоящую величину.

Мастерицы были слишком загружены работой, чтобы отлучаться домой на обед, и служанки княжны приносили им еду в корзинках сначала в кузню, а когда началась сборка часов – на башню. Мечате с дочерьми обед приносила сама Свентава, и её приход озарял всё вокруг медово-мягким летним светом, заставляя сердце молодой влюбчивой холостячки Светолики биться чаще. Умом княжна осознавала, что Свентава не свободна, что она – любящая супруга и мать троих дочерей, но чувства буйствовали, заставляя кружиться и голову. Однажды во время обеда Свентаве вздумалось взойти на смотровую площадку, чтобы поглядеть на окрестности с высоты; поев и отдохнув, оружейницы продолжили работу, а ноги княжны сами повлекли её туда, куда рвалось сердце – следом за Свентавой. Та всё ещё самозабвенно любовалась залитыми солнцем лугами и лесом, стоя у зубчатого ограждения, и от неожиданности вздрогнула, когда Светолика коснулась её плеча.

– Ах! – вскрикнула она, глянув вниз и пошатнувшись.

– Я держу тебя, – засмеялась Светолика, крепко обхватив её сзади за талию и разворачивая к себе лицом.

– Голова что-то… закружилась, – пробормотала супруга Мечаты.

Держа её в объятиях, княжна никак не могла в своём сердце выбрать, кто лучше – Нэя или она. При мысли о Нэе душу охватывала светлая, летучая тоска, хотелось покинуть землю и взмыть в небеса, в далёкую заоблачную страну, где обитала синеокая хранительница – может быть, самую чуточку занудная и велеречивая, но преисполненная манящего света знаний; Свентава же – земная, близкая и тёплая… Её пышная мягкая грудь взволнованно вздымалась, прижатая к груди Светолики, кожа пахла яблоками и мёдом, а руки – хлебом и травами. Перед мысленным взором княжны вмиг ожила недавно подсмотренная картинка: Свентава срывала губами малину в саду, полагая, что её никто не видит – столь чувственно, соблазнительно и трогательно… Этот яркий и сладкий от ягодного сока ротик так и манил, так и просил поцелуя! Находясь во власти неукротимого желания и жарко дыша, словно в хмельном бреду, Светолика без дальнейших раздумий прильнула к податливо-нежным, шелковисто-влажным губам Свентавы.

Она сорвала этот поцелуй, как сочную ягодку малины, но всего один: отвернув лицо, Свентава упёрлась Светолике руками в плечи. Как дивно хороша она была с пятнышками румянца на щеках и колючими искорками возмущения в ясных глазах! Но первые ощущения княжну не обманывали: красавица поддалась поцелую, не отвергла его сразу, и лишь потом разум взял в ней верх над бессознательными чувствами.

– Что ты делаешь, госпожа! Пусти! – зашептала Свентава, вырываясь.

– Не рвись так сильно, а то мы обе упадём, – сказала Светолика, игриво двинув бровью.

Женщина снова глянула вниз и обмякла, ослабела в её руках.

– Ох…

– Тебе нечего бояться, я крепко тебя держу, – дохнула ей в губы Светолика.

Она чувствовала своей грудью бешеное сердцебиение Свентавы, а испуганно-негодующий блеск чудесных глаз с пушистыми ресницами веселил княжну. Однако она разжала объятия, и супруга Мечаты, тут же воспользовавшись свободой, открыла проход и исчезла в нём.

Светолика ждала новой встречи с нетерпением. Механизм был собран, круглая слюдяная рама со стрелками установлена, и до пуска часов оставалось совсем немного – только щели в стене заделать да пол подмести. На следующий день все работы завершили, и Светолика с Мечатой торжественно установили правильное время и завели часы. Княжна выплатила всем, кто потрудился над ними, щедрое вознаграждение.

– Славно мы поработали, – сказала она, с улыбкой окидывая взглядом движущиеся части часового механизма. – Надо это отметить! Пусть все, кто приложил руку к созданию этих часов, приходят послезавтра ко мне на пир!

– А в какое время, раз уж у нас теперь есть такой точный измеритель? – с улыбкой спросила Мечата.

– Начало – в три часа пополудни, – подумав, добавила княжна.

– А что с маленькими часами прикажешь делать? – осведомилась оружейница.

– Хм, – задумалась Светолика. – Ну, пускай у тебя в кузне стоят и время тебе показывают.

Она составила список тех, кого хотела бы видеть за своим столом, и велела дружинницам ко всем наведаться с приглашением. Позвала она, конечно, и своих родительниц; матушка Златоцвета была, правда, в то время на сносях, и княгиня Лесияра тут же прислала дочери через дружинницу ответ: «Ежели Злата хорошо себя чувствовать будет, непременно придём».

В загородной усадьбе Светолики закипела подготовка к приёму гостей: множество домашней птицы и скотины попало под мясницкий нож, дружинницы несли свежедобытую дичь и рыбу, а кухарки с ног сбились, стряпая праздничные кушанья… Княжна, удалившись от всей этой кутерьмы, бродила по лугу среди цветущего разнотравья, и ей вдруг вспомнилась Нэя. Как ей захотелось погрузиться в мудрую колокольчиковую синеву её глаз и растянуться на траве возле сверкающей на солнце Реки Времён, слушая сказания о богах и людях! Светолика была готова принести жертву Ветрострую и молить его, чтобы тот нагнал грозовых туч, и тогда она без страха и с радостью подставилась бы под молнию, лишь бы снова очутиться в чудесном неземном чертоге, озарённом ласковым светом недосягаемой Нэи.

Впрочем, вместо этого княжна перенеслась к дому Мечаты – к другой, более близкой и земной, но не менее прекрасной женщине. Оружейница была на работе в кузне, и её ясноглазая супруга, мурлыкая что-то себе под нос, развешивала во дворе выстиранное бельё. Увидев незваную гостью, она вскрикнула и метнулась в малинник, но этим только пробудила в Светолике кошку-охотницу. Княжна вся исцарапалась о колючие, выше человеческого роста, ветки, но настигла «добычу» и через мгновение вновь ощущала мягкость её груди и чистый, сладкий запах её кожи.

– Госпожа, не надо, молю тебя, – слабо отбиваясь, стонала Свентава. – Не принуждай меня…

– Только если ты сама хочешь этого, – лаская дыханием её шею и нежный, чуть заметный пушок на щеках, шепнула Светолика. – А ты хочешь, я чувствую… Ты выдала себя тогда, на башне: поцелуй всё сказал лучше любых слов. Прекраснее тебя я ещё не видела никого!

– Для чего я тебе? – всхлипнула женщина. – Позабавиться? Ты ещё найдёшь свою суженую, ещё полюбишь по-настоящему… А я…

Стирая тёплые солёные капельки с её щёк, княжна помертвела от горестного холода, разливавшегося внутри. Нет, не этого она хотела, не затем сюда шла, чтобы видеть эти невинные, лучистые глаза полными слёз.

– Прости меня, – касаясь губами лба Свентавы, вздохнула Светолика. – Не плачь, прошу тебя… Я не хочу, чтобы ты горевала и корила себя за измену супруге, которую ты, я верю, любишь. И Мечату я слишком уважаю, чтобы так поступать с нею. Я не трону тебя… Прости.

Нырнув в проход и вновь оказавшись на солнечном лугу, княжна с рычанием кинулась в траву. Оставался только один способ сбросить теперь уже никому не нужное сладострастное напряжение, и она им здесь, вдали от чужих глаз, воспользовалась.

Впрочем, зато ей было не совестно смотреть в глаза Мечате на пиру, который, к слову, удался на славу. Столы смотрелись богато и едва ли не трещали от угощений, а гости глазели на башенные часы, разинув рты и задрав головы. Когда раздался красивый тягучий перезвон, все подумали, что на башне кто-то бьёт в колокола, но Светолика пригласила всех сомневающихся внутрь, дабы они воочию убедились, что там нет ни души, а часы бьют сами.