Патрик О'Брайан - Остров отчаяния

• Название: Остров отчаяния
• Автор: Патрик О'Брайан
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2015

«Захватывающий сюжет, блестящая эрудиция, шпионаж, романтика, лихорадка на борту, крушение в высоких широтах, поединок кораблей — все это, помноженное на писательский талант, дает произведение, способное потягаться с любым шедевром морской прозы».

Кристофер Уордсворд («Гардиан»)

---

— Что до остального, как только приблизимся к земле, уменьшим паруса. У тебя будут тросы с салинга, сплесни их, пропусти через порт кают-компании. Мы воспользуемся ими, если потребуют обстоятельства.

Аллан пришел в легкое замешательство, но спокойное замечание капитана, что такая задача вполне ему по силам, произвело на него впечатление, а когда Джек дополнил, что боцману в помощь будут все баковые и рулевые, и черт с ними, с помпами, то боцман ушел, довольно-таки приободрившись.

Все ближе и ближе, земля все еще на левой скуле. Перед обедом северная оконечность была видна с палубы вплоть до линии прибоя, где встречалась с морем. А к моменту, когда обед проглотили, стало ясно, что земля представляет собой крутой мыс, продолжающийся к северу. Все ближе: Джек быстрым шагом ходил взад-вперед по юту, и хотя обладал желудком как у крокодила, комки древней говядины, проглоченные им, поселились под раздувшимся животом, твердые и жесткие, такие же, как и когда покинули котел на камбузе. С запада надвигалось растущее облако, а в бледном небе на юге начиналось северное сияние: мерцающая завеса, переливающаяся высоко в небе. Бледные призматические потоки на четверть неба, постоянно падающие в одно и то же место. Три огромных острова изо льда с наветренной стороны, один из них — в четыре мили длиной и около двух сотен футов в высоту, и несколько поменьше, разбросанные среди длинной зыби, иногда поблескивающие при покачивании.

Когда следует начать убирать паруса, чтобы боцман мог получить драгоценные канаты? Можно ли просить измученных людей спустить брам-стеньги на палубу в качестве предосторожности против ожидаемого удара, а затем требовать от них каких-то усилий, когда дело дойдет до обеспечения сохранности корабля? Как движутся приливы в этих неизведанных водах?

Угроза на западе усилилась: на далеком горизонте мелькнула молния — далеко, но не настолько уж. Настроение дня переменилось. Эти и многие другие решения способен принять только он. Коллективный разум может справиться лучше, но корабль — не парламент, на дебаты нет времени.

Ситуация менялась быстро, как это часто бывает перед атакой, когда весь тщательно проработанный план может рухнуть в один момент, и нужно решиться на новые шаги. Ответственность довлела над ним одним, и редко когда он чувствовал себя более одиноким, более подверженным ошибкам, чем когда увидел надвигающийся мыс, а с ним и момент принятия решения. Сказывался недостаток сна, боль, суматоха дней и ночей в течение нескольких недель подряд: голова была пуста и ничего не соображала, а ошибка в последующем часе могла стоить корабля.

Зыбь усиливалась, как и ветер. Джек знал очень хорошо, что, если дело дойдет до шквала, до ветра, который может задуть в ревущих сороковых, облака на западе с необычайной скоростью заволокут небо, и этот ласковый, казалось бы, день превратится в завывающий мрак, полный несущейся воды. Визит в каюту явил ему барометр, упавший еще ниже: отвратительно низко. Вернувшись на ют, он понял, что он не единственный, кто заметил вздымающееся море — странно волнующееся, как будто потревоженное не очень отдаленной силой, — побелевшую воду и необычно зеленый цвет барашков проносящихся мимо волн. Джек посмотрел на норд-вест: у солнца, светящего по-прежнему, появился ореол с солнечными зайчиками со всех сторон.

Впереди набирало силу северное сияние — столбы света неземной красы. Под Джеком продолжали стучать помпы: но, как внизу, так и на юте он ощутил атмосферу растущей тревоги. Хотя «Леопард» и не был валким, сейчас он кренился так, что крамбол левого борта глубоко зарывался в подветренную зыбь. А теперь прибой поднимался все выше у основания ледяных глыб и на обращенной к кораблю стороне мыса. Свист ветра в снастях стал громче и выше, и быстро усиливался: опасная, опасная нота. Широкое пространство воды между «Леопардом» и мысом казалось скорее белым, чем зеленым, а в прибрежной зоне, там, где еще полчаса назад виднелась гладкая поверхность, появились отвратительные признаки быстрины: длинная и узкая чисто белая полоса, что мчалась от мыса на восток, и которая станет еще больше, шире и яростнее по мере того, как прилив достигнет высшей точки.

Ситуация действительно изменилась, но худшее было еще впереди, и наступало очень скоро. Серая дымка покрыла небо со скоростью опущенной занавески, а за ней следовали грохочущие облака: справа на траверзе участились вспышки молний и теперь гораздо ближе. А прямо впереди, севернее мыса — белый шквал, предвестник полновесного шторма, пронесся над милей или двумя моря, полностью скрыв землю.

Вопрос стоял уже не о том, где и как лучше управиться с сильным приливным течением, а сможет ли он вообще приблизиться к мысу, или следует развернуть корабль по ветру и пойти курсом фордевинд. Скорость решала всё: через пять или десять минут не останется никакой альтернативы, — либо встать по ветру, либо погибнуть. Или встать по ветру и погибнуть: матросы не могли качать вечно, они уже почти достигли пределов истощения, даже с таким стимулом. И в любом случае, «Леопард» почти наверняка пойдёт ко дну при тех волнах, что вздыбятся еще до наступления темноты.

Мощное приливное течение все усиливалось: хуже Обри еще не видел, и все же «Леопард» должен пройти через него, как ни крути. Корабль может пересечь течение или будет подхвачен им, и последнее означает неизбежный конец, хотя и с некоторой отсрочкой.

— Так или нет, Том Коллинз[37] — пробормотал про себя Джек, и, повысил голос, чтобы перекричать ветер. — Кливер и фор-стаксель! Мистер Байрон, увалиться на пол-румба!

Обри принял решение: оно выкристаллизовалось у него в голове, и теперь разум был совершенно спокоен и ясен, хотя и несколько отрешён. Скорость решала все, вопрос лишь в том, смогут ли паруса и мачты тащить набравший воды корпус вперед достаточно сильно и без сноса, сумеет ли «Леопард» промчаться с таким штормовым ветром с веста через эту милю моря прежде, чем ветер достигнет полной силы и либо швырнет его, положив на борт, либо заставит нестись на восток.

Выбор отчаянный — если порвется какой-нибудь парус за фок-мачтой, или не выдержит весло, или любая стеньга, то все пропало. Но, по крайней мере, выбор сделан, и он полагал, что выбор правильный. Джек только упрекал себя, что не смог заставить корабль двигаться быстрее, еще быстрее, за то, что потерял время днем.

С возросшей скоростью «Леопард» сделал мощный неуклюжий рывок, как пришпоренная ломовая лошадь, и прибавил хода. Теперь ветер дул прямо в корму, и левая скула зарывалась в воду так, что зеленые волны накрывали бак. Давление на корабль было просто безумным, но до сих пор он смог это выдержать, а теперь мчался сквозь высокие волны, белые гребни которых высоко вздымались над шкафутом.

Порыв ветра во время подъема на волну накренил его настолько, что леера с подветренной стороны исчезли в пене. Джек увалился еще на один румб — он мог себе это позволить, и теперь «Леопард» рвался вперед — к страшной зоне, где шторм с удвоенной силой бесновался вокруг мыса и объединял усилия с приливным течением. На данный момент враждебные силы достигли высшей отметки: вероятность потери мачт сделалась крайне велика.

Оставалось преодолеть четверть мили, а буря усиливалась с каждой секундой.

— Грот-брамсель, — скомандовал Джек, и, пока выбирали шкоты, корабль пугающе накренился в подветренную сторону. Секундная пауза, жизнь как будто замерла перед падением, а затем «Леопард» попал в приливное течение: корабль вздрогнул, как и в тот раз, когда ударился о лед.

Вокруг них ревели обрушивающиеся волны, ветер был просто нестерпимый: по обе стороны вздымающиеся валы. Сокрушительный удар, когда встречный водоворот полностью обезветрил корабль, смешение зеленой воды и белой пены целиком накрыло его, и вот он прорвался, и вот уже покачивается на спокойной акватории под защитой высокого берега. Изменение было невероятно резким. В один момент «Леопард» был среди обрушивающихся волн и воя свирепого ветра, а в другой — уже в тишине скользит под прикрытием огромного утеса. От внезапного встречного удара корабль качнулся в обратную сторону, бросив капитана к шпигату, а мачты заходили, словно опрокинутые маятники.

Джек поднялся и посмотрел наверх — стеньги устояли, хотя грот-брамсель и сорвало с ликтросов, затем наклонился далеко за борт, чтобы осмотреть береговую черту: от мыса она отклонялась на запад, на запад, в сторону бухты, узкий вход в которую был почти перекрыт островами.

— Боцманская команда, вперед! Аллан, поднимайся, смотри бодрее. Мистер Байрон, будьте любезны, бросьте лот.

— Этот лотлинь не достает до дна, — послышался возглас, странно громкий. И больше никаких других звуков, кроме журчания воды вдоль бортов и криков птиц.

— Распорядитесь приготовить глубоководный лот. Эй, на помпах, какого дьявола вы там рассусоливаете? — крикнул Джек, но довольно мягко: в такой ситуации он бы и сам прекратил налегать на рукоятки.