Валерий Фатеев - Золотая моль

• Название: Золотая моль
• Автор: Валерий Фатеев
• Издательство: ОАО «МАОБТИ
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2003
• ISBN: 978-5-371-00384-3

Убийство магаданского губернатора Валентина Ивановича Цветкова в октябре 2002 года прямо в центре столицы, у правительственных стен, среди белого дня потрясло всю страну. Миллионы людей, даже и не слышавших до этого о Цветкове, задавали себе мучительный и простой вопрос: если жизнь чиновника такого ранга беззащитна, то что стоит наша? Чего стоят наше государство, все его законы, Конституция и права человека, когда самое главное право — право на жизнь — может быть в любой момент отнято по чьей-то злой воле?

Эта книга не о трагедии Цветкова, хотя он и напоминает, возможно, одного из ее героев. Но она о том, какая ситуация складывалась в области к кровавому октябрю… она о людях, о золоте, об обстоятельствах, в которых эти люди жили и работали, любили и умирали. Не зря «золотая версия» принята следователями одной из основных в убийстве губернатора.

И со всей категоричностью заявляю, что рудника с таким названием и героев с такими именами в природе не существует. Они — плод воображения автора, его вымысел, в крайнем случае — домысел. Поэтому за случайное совпадение обстоятельств места, времени и действия автор ответственности не несет никакой. Не отвечает автор и за угадываемость отдельных персонажей: люди, траченные «золотой молью», чаще всего выглядят одинаково… одиозно.

---

— Да не накручивайте себя, Владимир Иванович. Рутина… Позвать, что ли, корреспондентку? — улыбнулся чему-то помощник.

— Зови, — вздохнул Сарыч.

И только когда гостья вошла, понял, чему улыбался Игорь Аркадьевич.

Дело даже не в том, что корреспондентка была молода и красива. В Магадане много красавиц. Когда замгубернатора встал, чтобы приветствовать ее, они оказались чуть ли не одинакового роста.

Для него это было просто немыслимо — все-таки был Владимир Иванович под два метра, в студенческую бытность даже в сборную Украины по баскетболу входил. И понятно, со всеми женщинами приходилось ему общаться как бы свысока. Если, конечно, дело не доходило до постели, в которой, как шутят остряки, все равны.

— Лиля, — точно поняв его замешательство, представилась газетчица.

— И сочетанье лилий с Лилей прекрасным было на земле, — отодвигая стул, процитировал Владимир Иванович. — Чай? Кофе?

— Повторите! — требовательно попросила Лиля. — Как красиво! Это кто?

— Приятель мой… покойный, к сожалению. Он не был профессионалом, но все, что он делал — стихи, картины, даже печки клал, — оказывалось на редкость красивым. Профессионал так не может, у него глаз замасливается: привычка, рутина, однообразное повторение одинаковых действий…

— А вы профессионал?

— Надеюсь, — сухо ответил Владимир Иванович. «А палец ей в рот не клади, без кисти останешься».

И, сердясь на себя, сердито спросил:

— Итак, слушаю Вас.

— Мы получили Ваше опровержение. Редактор попросил меня уточнить у Вас, коли я уж оказалась в ваших краях, несколько моментов.

— В наших краях — это в Хабаровске.

— Да, я была там. Два часа лета… Вы утверждаете, что статья заказная, а основания?

— Давайте начнем с того, что факты, приведенные в газете,

должны соответствовать действительности. Это прописная истина для нормальной — небульварной— прессы. Но этого мало — факты нуждаются в оценке, это закон публицистики. Если мы напишем, что по улице проехал автомобиль, что это значит?

— Что проехал автомобиль, — улыбнулась журналистка.

— Да, всего-навсего. А если проехал автомобиль с пьяным водителем? Или угнанный автомобиль? Или автомобиль, только что сбивший женщину с коляской? Разницу улавливаете? Так вот и в статье: вы называете факты, да, было. И завоз горючего, и скупка металла. Но вы их не объясняете, не даете им оценку, потому что не знаете и знать не хотите всей подоплеки. У журналиста вашего просто времени не было даже их проверить, статью в номер гнали с колес.

— Вы-то откуда знаете?

— Ума большого не надо. Если серьезная газета в одной статье путает Имена и отчества, названия фирм и даты, это говорит не столько о халатности, сколько о спешке. Не удивлюсь, если в последний момент полетел из-за этой статьи другой материал.

Он показал ей ксерокопию статьи, где эти ошибки были жирно отмечены фломастером.

— Вы что, газетчик?

— Нет, но я долго был партийным работником и, значит, имел дело и с вашим братом. Ладно, пойдем дальше. Когда журналист берет случайные факты, это значит, что настоящая причина публикации в другом.

— В чем — другом?

— Статья появилась день в день с началом тендера по Ом-сукчану. Как Вы знаете, выиграла его российская компания «Злато». А проиграла «Норд сайт». Кому надо было вывести меня из игры, скомпрометировать, думаю, ясно.

— Вы не преувеличиваете свою роль?

— Нисколько. За мной решающее слово и в лицензионном комитете, а в отсутствие губернатора я обладаю правом подписи соответствующих договоров и контрактов.

— А чем Вам так насолила «Норд сайт»?

— Лично у меня хорошие отношения с ее руководством. Но по отношению к области, к России, в конце концов, я считаю, они не выполняют свои обязательства. Более того, они и не могут их выполнить. Наши эксперты утверждают, что у компании просто нет средств на выполнение тех планов, которые они декларируют. Значит, цели их в таком случае сокращаются до одной: вырвать прибыль любой ценой. На экологию, инфраструктуру, рабочие места им просто наплевать.

— Но если я не ошибаюсь, в Магаданской области таких компаний не одна? И что, все они похожи?

— Да, похожи. Похожи тем, что они пришли к нам в трудное время, когда нам было не до жиру, значит, торг был неравноправен. Похожи тем, что они захватили самые лакомые кусочки, у нашего государства освоить их, к сожалению, не нашлось средств. Похожи тем, что все они работают на руде и только на руде, а это лично вызывает у меня нездоровую подозрительность. Колымская руда — это не только золото, это редкие металлы: платина, палладий, бериллий, висмут. Я не знаю, что они вывозят в своих контейнерах. А насчет рабочих мест… Недавно на «Собаку» пришли контейнеры из Аляски. И какое, думаете, сложное и дорогостоящее оборудование в них было? Деревянные колышки, которыми взрывники отмечают пробуренные скважины. Конечно, сделать заказ в местный заводик или мастерскую для владельцев компании было чрезвычайно сложно. Возможно, это и мелочь, но уж очень она красноречива, согласитесь.

— Это интересно, продолжайте.

— Но руда — это не только прибыли и редкие металлы. Это геополитика. Обратите внимание, сколько рудников было до перестройки в нашей области. Раз-два, и обчелся. Их удельный вес в добыче металла занимал менее десяти процентов. Основной народ жил за счет россыпей. Мы в россыпи перестали вкладывать средства и что имеем?

— Безработицу.

— Полный развал экономики. Исчезновение с карты поселков и приисков. Миграцию населения, для которой тоже нет денег. Трагедии десятков тысяч людей, оставшихся не у дел. А в плане политическом — обезлюдение территории. Земля остается ничьей, если на ней нет оседлого населения.

— Но если россыпные месторождения сходят на нет…

— Это неправда. Запасов там на многие десятилетия. Да что там о новых запасах — у нас только в техногенке специалисты насчитывают до 1500 тонн металла, это о чем-то говорит? Это почти двадцать «Собак», и не надо ничего строить и осваивать. Не надо строить поселки, вести вскрышу, разведку. Просто брать и перемывать те горы отвалов, что остались нам от Дальстроя. Новые технологии позволяют взять даже мелкое золото. Но кому-то выгодно объявить Север банкротом, выгнать отсюда людей и отдать его на разграбление иностранцам.

— Круто Вы!

— Это правда. Вашему корреспонденту наверняка это и в голову не приходило. Ведь если собака укусит человека, это не сенсация, а вот если человек собаку… То есть если чиновник не вор, ничего интересного, а вот если вор, да в особо крупных размерах, — да, экзотика: тонну золота украл. Обыватель так и представил, как я тащу мешки с этим самым золотом куда-нибудь к себе в норку.

— Я, конечно, выскажу свое мнение на редколлегии, но сомневаюсь, что опровержение будет опубликовано. Следствие, насколько я знаю, не закончено.

— Инерция. Им сказали — под козырек взяли. Следователь носом в закон уткнется, и остальной мир для него не существует. Может, нарушение и есть, но если это нарушение в интересах государства, значит, закон для государства вреден и давно пора его отменять. Вот, если любопытно, наша переписка с правительством, и все по этому вопросу. Хотите, чтобы мы жили и здравствовали, приносили пользу — дайте возможность распоряжаться тем единственным, что мы производим, на чем сами стоим и Россию держали и держим.

— Прям уж и Россию!

— Прям уж… Шестьдесят процентов золота, да еще какого, как на блюдечке государству выкладываем. А нам, стыдно сказать, не только за металл не отдают, да еще последние крохи, льготы, ради которых человек мерзнет, терпит всяческие неудобства, не может даже раз в три года увидеть своих близких, и те отменяют!… Ну ладно, — продолжил он, — я отвлекся… Мое отличие от моего следователя в том, что я руковожусь здравым смыслом и государственным интересом, а он раб буквы и субординации. Общего языка мы с ним не найдем.

— И не только с ним, — грустно заметила Лиля, — но, наверное, и с нашим редактором.

— Жаль. Жаль сил и времени, которые придется потратить, чтобы убедить его.

— В принципе, с меня достаточно, — Лиля выключила диктофон. — У меня есть еще личная просьба, Владимир Иванович.

Сарыч вопросительно посмотрел на нее. Чего она хочет? Балыка, икры? Так этими вопросами завхоз занимается, и еще ни один московский гость из Магадана пустым не уезжал. А странно вообще-то получается… Тут мы их ублажаем, поскольку гости приехали. И в Москву презенты везем, поскольку в гости поехали. Мелочь, но она показывает принцип наших отношений. Мы Центру обязаны всем, они нам ничем. Наши же деньги возвращают со скрипом, не полностью и с таким видом, как будто в долг дают.

Но Лиля заговорила о другом.

— Из Израиля пришло письмо от моей коллеги, Вашей землячки. Она сейчас в газете, — (Владимир Иванович название газеты не уловил), — а когда-то жила здесь. Она разыскивает друга детства…