Пётр Кожевников - Год людоеда. Игры олигархов

• Название: Год людоеда. Игры олигархов
• Автор: Пётр Кожевников
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Триллер
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-793-0

Охота на Людоеда Питерского, совершающего одно злодеяние за другим, продолжается. Его тщетно ловят сотрудники милиции и агентства «Эгида плюс», секретной службы по неконституционному искоренению особо одиозных преступных авторитетов. К поискам охотника за людьми подключился знаменитый киллер по кличке Скунс. На его пути встречаются персонажи, совершающие не менее тяжкие преступления, чем Людоед Питерский, но не числящиеся каннибалами. Найдет ли Скунс Людоеда, или сам станет его очередной жертвой?

---

Валежников продолжал душить парня, который уже не матерился, а только хрипел, Таранов же отпустил вдруг руки задержанного, сжал правой кистью сформированный левый кулак и ударил левым локтем свою жертву в живот. Неудачник согнулся. Андрей освободил его горло, несколько театрально взмахнул руками и ударил падающего человека сделанными «блюдечками», напряженными ладонями по ушам. Тот закричал, продолжая скрючиваться, и рухнул на колени. Дмитрий схватил избиваемого руками за волосы, резко дернул его голову к себе, устремив навстречу лицу свое массивное колено.

— Тайский бокс! — Таранов прокомментировал свой удар и отер рукавом вспотевшее лицо, похожее, как шутили остальные бойцы, на морду шарпея. Оно действительно, несмотря на свою полноту, имело множество складок, в том числе значительный шейный зоб и целую колонию изменчивых морщин на лбу и на переносице.

— Рестлинг! — завопил Валежников и опустил громоздкий армейский сапог на представшую перед ним некогда спортивную спину. Лицо Андрея заметно утяжелялось книзу, а щеки выглядели так, будто он их надул или что-то за ними держит.

— Не держаться за сетку! — подхватил Дмитрий, протащил окровавленного парня по каменистому двору и бросил его лицом на груду дымящегося мусора.

Валежников подбежал к распластанному телу и начал пинать его ногами. Таранов присоединился к напарнику, иногда выкрикивая: «Вместе!»

После первых ударов человек кричал и изгибался, потом скорчился, словно человеческий зародыш в утробе, и затих. Теперь слышались только гулкие удары солдатской обуви да звуки не проспавшегося города.

— Кончай! — скомандовал, тяжело дыша, Дмитрий. — Я аж взопрел от этой макивары.

— А я, в натуре, чуть не струхнул! — Андрей улыбнулся. — Веришь, даже клык поднялся.

— Ну ты и садюга, Андрон! — Таранов отер рукавом форменной одежды влажный лоб. — Ошмаляй его, вдруг у него на себе дрожжи заныканы?

Валежников нагнулся над лежащим, похлопал его по карманам брюк, запустил руки во внутренности кожаной куртки и извлек оттуда бумажник. Он вытряхнул содержимое на окровавленный снег. Звякнула мелочь, выпали документы, зашуршали бумажки.

— Ладно, пошли, бармен нам за работу пивка накатит, а то у нас от такого кэтча обезвоживание наступит. — Дмитрий достал сигареты, одну из которых приготовил для напарника. — Посмоли, братан!

— Да, после такой тренировки нужна подпитка, — согласился Валежников, прикуривая от зажигалки Таранова. — Ты после смены вздремни, а то на ринге завалишься. Там из наших-то кто самый сильный будет, Ерема, наверное? Сделаешь его?

— А чего не сделать? — Дмитрий затянулся, возможно полагая, что этим он угомонит свист нагрянувшей одышки. — Молодой он еще, да и легкий, а на ринге, знаешь, каждый лишний килограмм может решить дело.

— Ну да! — Андрей понимающе соизмерил габариты своего спутника. — Ты его сметешь, как пыль с экрана!

— Бери круче! — Таранов сдвинул на переносице густые бесцветные брови. — Сомну, как врага народа!

Охранники засмеялись, захрустели по не сдающемуся снегу, начали удаляться и вскоре исчезли в ларечном лабиринте. Дым от потревоженного пепелища тянулся ввысь, становясь невидимым на фоне пепельного предрассветного неба. Стали различимы стоны скомканного на снегу человека.

Стоя на пороге казино, докуривая сигареты и допивая выданное им баночное пиво, бойцы машинально отслеживали спешивших по своим делам женщин. Неожиданно из не обретшей своего цвета в утренней мгле толпы возникло уродливое мальчишеское лицо с темными пятнами, покрытыми волосами, и вытаращенными глазами. Ребенок замер среди идущих людей и мечтательно уставился на сказочно расцвеченный дворец, в котором даром раздают деньги, очевидно мечтая и о собственном волшебном выигрыше.

— Смотри, какой страшилка! — Андрей ткнул напарника локтем в бок и поманил мальчишку к себе: — Поди сюда! Пива хочешь?

Мальчик недоверчиво посмотрел на охранников и сделал осторожный шаг.

— Ты чего, усыновить хочешь? — Дмитрий предложил подошедшему ребенку недокуренную сигарету. — На, сынок, отравись!

— Держи! — Валежников приготовился расстаться с остатками пива и вдруг увидел, что на протянутой к нему руке только четыре пальца, к тому же сросшихся по два, словно клешня. — Ну, ексель-моксель, и ручонка! Да его, слышь, Таран, можно с собой на разборы брать: он свой инструмент как покажет на стреле — к нашей команде еще та уважуха будет!

— Да, через пяток лет он точно в авторитетах будет ходить! И глаза-то разные! Глянь! Видишь, по цвету не совпадают! — Дмитрий говорил о мальчике так, будто того здесь и не было. Между тем ребенок взял и банку и сигарету и с этими дарами скрылся в невольно поглотившей его толпе, обретающей цвета в первых лучах восходящего солнца. Голос Таранова наполнился напускной обидой. — Вот молодежь! Сдриснул и спасибо не сказал!

— Слухай, а мы этого пса в кожане прямо как в кино отгулеванили! — сообщил вдруг Валежников.

— А чего он тут кыркался? — спохватился Таранов. — Чьим он нам представился?

— Да клоповским, у которых, как по радио сказали, почти всю братву положили. — Андрей бросил окурок под ноги проходящей девушки, которая с укоризной оглянулась, но молча прошла мимо. — Теперь этому митюхе сюда вести некого!

— А как он нас с тобой назвал-то? — Таранов скомкал в своей могучей ладони пустую упаковку из-под пива.

— Точно, Димон! За эти дела кровью отвечают! — воодушевился Валежников. — Пойду добью пидораса!

— Куртку с него сними! — распорядился Дмитрий. — После смены маклакам скинем.

Глава 5. Не гаси сегодня свет

Нет. Не ко мне.
Устали двери
Ждать одиночного звонка,
И молча простыни в постели
Томятся, свежестью дыша.

Софья дописала пришедшее ей на ум четверостишие и спрятала листок бумаги в доставшийся еще в наследство от бабушки резной деревянный ларец: вдруг Ваня увидит.

«Отчего люди подолгу смотрят в окно? — подумала Софья Тарасовна, устраиваясь на своем любимом подоконнике. — Нет, не на что-то конкретное, необходимое, что ли, для них, а вообще, просто смотрят и переводят взгляд от одного предмета к другому, от одной ситуации к другой. Наверное, из-за отсутствия сил на какое-нибудь действие». Как раньше сидели бабушки-старушки на скамейках, расставленных по всему Васильевскому острову. Да и сейчас, пожалуй, стоят скамейки, а пенсионерки сидят ли? Или Соня их просто не замечает, то есть не успевает обратить внимание на то, стоят ли скамейки и сидят ли бабки? На их недавней встрече Кумир очень забавно рассказывал, что в Германии для любительниц созерцания продают специальные подушечки: купит бабушка такую подушечку, принесет домой, откроет окно, положит подушечку на подоконник, облокотится и наблюдает за внешней жизнью. Да не просто наблюдает, а если ей померещится что-то незаконное или антиобщественное — тотчас сообщит по одному из телефонных номеров, которые в обилии существуют для всякого рода доносительства. А может, это и правильно? Наши-то бабушки тоже когда-то боролись за общественный порядок. Это они сейчас боятся, что им первый же нарушитель полчерепушки снесет или жилье спалит.

«Ну до бабушек-старушек вам еще далеко, Софья Тарасовна, вы вон все к молодежи тянетесь». Морошкина улыбнулась, затушила сигарету и пошла наполнить ванну водой и пеной. Этот загадочный Лев явился для них с Ванюшей как ангел-спаситель. Неужели на мальчике действительно нет ни одной царапины? Господи, как же Льву удалось вырвать Ремнева из лап этих людоедов?! Один Вершок чего стоит! И как Ангелина с ним столько лет прожила да еще дочь от него родила?! Говорят же люди: яблоко от яблони… Конечно, ей сейчас не позавидуешь: шутка ли потерять сразу и мужа, хоть и бывшего, и единственную дочь! Она, вон, даже и к телефону не подходит, а может, и саму в больницу увезли? Надо будет попозже связаться со справочной службой да узнать: вдруг действительно Шмель просто не выдержала такого шквала испытаний?

Конечно, Ляля сама выбрала свою судьбу, но что она в жизни-то своей видела: отец постоянно по тюрьмам, маманя, простите меня, одну любовницу на другую меняет. Что вообще люди в этом находят? Нет, Морошкина, конечно, не станет лгать самой себе и даже без Страшного суда признается, что где-то в ней, пожалуй, таится порок однополого влечения, но она ведь не дала ему развиться в манию, а ей уже, слава богу, сколько лет!

Так, наверное, жестоко рассуждать, но что ждало Лялю: этот ее господин Волтузин тоже по зонам помыкался, а уж висело на нем наверняка столько всяких темных дел, что просто бери и сажай! Да так в итоге бы и вышло! А могли и подстрелить, и подорвать, — сейчас это проще простого!

А что же тогда ее молодой поэт? Каким образом в выродившихся семьях появляются здоровые дети? Да-да, она не спорит: он не на сто процентов нормален, что-то такое в нем, безусловно, имеется. Ну а кто сейчас нормален? Между прочим, ее, может быть, и привлекла некоторая его «неправильность», а в общем-то, необычность. А Лев? Разве он не произвел на нее неожиданно сильное впечатление? Но не мог же подросток затмить супермена? Может быть, их отношения, минуя страсть, перетекли в дружбу? С этим ей еще предстоит разобраться, а сейчас она ждет возвращения ей ее мальчика, который так трогательно выдохнул в ту счастливую ночь: «Ой!..» Да, она прекрасно понимает, что их отношения, по большому счету, бесперспективны: он ведь еще совсем ребенок, у него совершенно другая жизнь, другие интересы, — они ведь ни в чем не пересекаются! Но он же любит ее! По-своему, не так, как она его, но любит, любит! И это все-таки для них главное! Неужели она не сможет правильно повлиять на парнишку, помочь ему встать на ноги, развить в себе все самое лучшее? «Кого ты убеждаешь, Сонечка, себя? Ты думаешь, это действительно нужно?»