Юрий Андреев - Багряная летопись

• Название: Багряная летопись
• Автор: Юрий Андреев
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1968

Роман «Багряная летопись» при всей необычности биографии многих его героев — документален, построен на изображении подлинных судеб и событий 1919 года. Центральная фигура произведения — гениальный советский полководец Михаил Васильевич Фрунзе, осуществивший блистательный разгром войск Колчака. В романе изображены и ближайшие соратники Фрунзе.

Важная роль в событиях принадлежит петроградцам. Необычайна судьба Наташи Турчиной: волею обстоятельств она оказалась в логове белых — в штабе генерала Ханжина. История ее жизни, ее любви и подвига тесно связана с другими питерцами — добровольцами Красной Армии. В книге ярко показана контрреволюционная деятельность эсеров, организованная иностранной разведкой. Интересные страницы посвящены героическому уфимскому подполью.

Форма романа, сочетающего исторический размах с изображением частных судеб, позволила авторам слить многообразие сюжетных линий в единую «летопись» багряного, революционного времени.

---

Перебравшись через Белую, Фрунзе поднялся на высокий откос. Стремительным наметом туда же прискакал Кутяков. Он спрыгнул около Фрунзе раньше, чем успел остановиться его быстроногий конь, и сердито закричал:

— Товарищ командующий! Зачем вы переправились сюда? Здесь очень опасно! Белые сейчас сильно контратакуют, гонят нас к реке. Но мы их остановим, как только прибудут наши другие полки.

— А на войне везде опасно. — Фрунзе спокойно положил руку на плечо приплясывающему от возбуждения комбригу. — Место командира там, где решается судьба операции или боя. Куда отступает Иваново-Вознесенский полк?

— От Старых Турбаслов к Новым. Беляки воспользовались их отходом, зашли в тыл пугачевцам и заняли село Александровку. Пугачевский полк оказался полуокружен и прижат к реке.

— Так, немедленно организуйте контратаку в помощь пугачевцам силами того батальона двести девятнадцатого полка, который уже переправился через реку. Перебросьте к ним еще батальон из района демонстраций двести девятнадцатого. Действуйте! А двести двадцатым я займусь сам. — Он вскочил на свою лошадь и тронулся вперед.

Кутяков подбежал к Гулину:

— Бери еще моих разведчиков из двести восемнадцатого и гляди: от командующего не отставать ни на шаг! Он спешится — и вы за ним. Он в огонь — вы закрывайте. За его жизнь полный ответ будет с тебя, понял?! — И он ускакал, а группа сопровождения помчалась за Фрунзе к деревне Новые Турбаслы.

И вот впереди открылась картина — сотни красноармейцев отходят к реке, а чуть дальше за ними движутся густые белогвардейские цепи.

Фрунзе и Сиротинский спешились, группа Гулина — тоже. Тесно окружив командующего, они примкнули штыки к винтовкам, взятым у раненых на берегу. Фрунзе поднял с земли брошенную кем-то трехлинейку.

Волна бегущих бойцов начала накатываться на плотно стоящую группу.

— Ивановцы, стой! — властно закричал Фрунзе. — Отступать-то некуда! Позади река. Вперед, ивановцы, за мной! Ура-а-а!

Ближайшие бойцы остановились, всмотрелись — Фрунзе! Арсений! — и тотчас, как ток, мгновенно передалось по рядам:

— Фрунзе с нами! Фрунзе с нами!

Казалось, этот возглас заключал в себе магическую силу: бойцы останавливались, поворачивались и тут же, яростно уставя вперед штыки, бросались навстречу врагу. Сокрушительная лавина, нарастая, ринулась на белых. Не ожидая такого поворота, противник замедлил движение и открыл неорганизованный, беспорядочный огонь.

Все ближе и ближе цепи белогвардейцев, ощетинившиеся штыками. Громовое всеобщее «ура!» ивановцев тучей надвигалось на них и вот — поглотило. Сошлись вплотную две силы, закрутился смертельный калейдоскоп! Прямо против Далматова оказывается офицер с занесенной шашкой: лицо его искажено, зубы оскалены. Холод смерти уже дохнул в лицо молодому красноармейцу, но руки знают свое дело: винтовка вверх — удар отбит, выпад штыком вперед — и, скорчившись, офицер падает. Рядом Гулин успевает могучими руками заколоть солдата, бегущего на Далматова, затем в упор стреляет в другого, отталкивая Фрунзе назад за себя. Со стоном падает вперед раненный в грудь Владимир Тронин — начальник политотдела Туркестанской армии. Не целясь, Далматов стреляет в огромного озверевшего солдата, замахнувшегося прикладом на Фролова, этот выстрел сливается с выстрелом Фрунзе, колчаковец роняет винтовку и грузно оседает. Варится, клокочет страшная каша!.. Стреляет молчаливый, сосредоточенный Фролов и спасает от верной смерти Далматова. Сжав челюсти, безмолвно работает штыком хладнокровный, внимательный Сиротинский, стараясь держаться вплотную к командующему.

Кругом непрерывно хлопают выстрелы, раздаются тупые удары, хрипло звучит злобная ругань, слышны возгласы, стоны, надрывные команды. Как можно руководить в этом диком, первобытном по жестокости бою? Все решает порыв, умение владеть штыком, присутствие духа.

Белые дрогнули, начали подаваться, и в это время в бой вступили два батальона 218-го полка имени Степана Разина, которые сумел подвести Кутяков. Подминая колчаковцев, со всесокрушающим «ура!» они бросились вперед.

— Ткачи! За мной! — вырвался вперед комполка Горбачев, и бойцы с новой силой устремились на врага.

— Ребятки, спокойней, спокойней, — вполголоса командует Гулин разведчикам, и те зажимают в живое кольцо запыхавшегося, раскрасневшегося Фрунзе. Командующий пытается оттереть то одного, то другого бойца — не тут-то было! Однако переполненный азартом боя, Фрунзе понял, что критический момент миновал, что сражение перемещается вперед и теперь уже ивановцы и разинцы преследуют врага.

— Бегут, — негромко сказал он, отирая пот и отдавая винтовку Сиротинскому.

С грохотом, прыгая на кочках, промчалась повозка с патронами, чуть не врезалась в цепь. Фрунзе смотрит, как жадно бойцы расхватывают боеприпасы и стремглав пускаются догонять своих.

— Быстрее, быстрее, — командует Фрунзе. — Повозку занимайте под раненых. Где Тронин? — Отойдя назад, он склонился над начальником политотдела. — Владимир Аркадьевич, держитесь, не падайте духом! — Он расстегнул гимнастерку Тронина. — Рана от сердца далеко. Ну-ка, товарищи, поддержите его, помогите перевязать…

— Атаку… отбили? — прошептал Тронин.

— Отбили, Владимир Аркадьевич, отбили. Бегут беляки, — ответил Фрунзе, сноровисто бинтуя его.

— Приподнимите… меня… Поглядеть…

Командующий с адъютантом бережно подняли повыше его плечи и голову.

Мимо пронеслись двуколки с патронами и пулеметными лентами, посланные Чапаевым с того берега.

— Раненых, раненых укладывайте! — И повозки вскоре начали возвращаться назад, медленно, чтобы не тряхнуло, пробираясь к переправе.

— Молодцы, конные разведчики! — сказал Фрунзе, присаживаясь на ящик из-под патронов. — Увидел вас сегодня в штыковом бою, хорошо дрались! Умело и сердито.

В это время со стороны реки раздался гулкий, мощный взрыв, за ним другой, третий… Что такое? И вдруг все увидели аэропланы: они шли на бреющем полете к переправе у Красного Яра. Бомбы отваливались от них чёрными крупинками.

— Ханжин пустил в дело авиацию! — воскликнул Сиротинский.

— А мы никаких контрмер не предусмотрели! Не привыкли принимать в расчет авиацию. Да и бензина у нас почти нет! Эх!..

Со стороны реки продолжали доноситься взрывы.

— Товарищ Сиротинский! Берите-ка этих молодцов и скачите к реке. Организуйте там группы стрелков человек по двадцать-тридцать. Пусть бьют по самолетам залпами. Троицкому от моего имени прикажите выделить трехдюймовую батарею для стрельбы шрапнелью по аэропланам. Быстрее! Я сейчас тоже приеду.

Сиротинский козырнул, вскочил на коня, но вдруг спохватился:

— Товарищ командующий, забирать от вас охрану не имею права. Возьму с собой только Гулина. Хватит! Организуем. — И он строго посмотрел на бойцов: дескать, смотреть в оба!

— Согласен, — сказал Фрунзе. — Сергей Аркадьевич, быстрее сообщите по телефону Чапаеву, чтобы переправы не прекращал и организовал бы по аэропланам залповый огонь с берега, а также с плотов и пароходов.

Фрунзе вскочил на лошадь и с группой сопровождающих бойцов тоже поехал к переправе. Вдруг лицо его напряглось, и он неожиданно обратился к Далматову:

— Если не ошибаюсь, вы вчера говорили мне, когда мы ехали к Красному Яру, что с детства увлекаетесь охотой?

— Так точно, — снова пораженный памятью командующего, несколько растерянно подтвердил Гриша.

— Стало быть, принципы стрельбы по летящей цели понимаете? Что мушку надо выносить вперед в зависимости от скорости полета цели знаете? Так? Ну, вот что: скачите побыстрее к реке, соберите бойцов и организуйте охоту за аэропланами. Стреляйте залпами и с упреждением!

— Есть!..

На берегу Далматов увидал комбрига Кутякова. Размахивая маузером, не обращая внимания на пулеметные очереди с самолетов, он пытался собрать бойцов, разбежавшихся по кустам. Лексикон его был предельно далек от изысканности:

— Дурачье, мать вашу!.. Аэропланы-то деревянные, они пуль боятся. Бить по ним надо залпами! Живо сюда!.. Далматов, ты? А ну, принимай команду над этими бойцами, а я — на переправу!

Соскочив с коня, Далматов заорал, надрывая голосовые связки:

— Слушай мою команду! С колена! — Человек сорок стало на колено и защелкало затворами. — Прицел постоянный, мушку выносить на полфигуры аэроплана вперед! Огонь!

Грянул залп.

— Огонь!

Еще залп. Аэроплан клюнул носом, но выправился.

— Огонь! Огонь!

Аэроплан задымил, развернулся и, оставляя за собой черный шлейф, полетел в сторону Уфы.

— Ура! Так ему! Наелся нашей каши! — В воздух полетели фуражки.

— Отставить! Зарядить винтовки!

Бойцы были убеждены, что это они подбили аэроплан. Но Григорий видел, как поодаль стреляли по воздушному хищнику и красноармейцы, сколоченные в группы Кутяковым и Гулиным, как с берега длинными очередями били два «максима». Кто сбил, невозможно было определить, но надо было поддержать уверенность в своих силах.