Андрей Пунин - Архитектура Петербурга середины XIX века

• Название: Архитектура Петербурга середины XIX века
• Автор: Андрей Пунин
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Научпоп
• Год: 1990
• ISBN: 5-289-00602-8

Книга известного историка архитектуры посвящена петербургскому зодчеству. На большом фактическом материале автор рассматривает сложную проблематику архитектуры Петербурга 1820–1860 годов, исследует изменения в творческом методе архитекторов, которые произошли в этот период и вызвали эволюцию архитектуры от классицизма к ретроспективному стилизаторству и эклектике.

На первой странице обложки — Исаакиевская площадь; на четвертой — Ново-Михайловский дворец. Фрагмент северного фасада.

---

П. Фурманн во введении к разделу «Энциклопедии», посвященному строительству дач, писал: «Я старался выполнить все требования… Здесь всякий найдет собрание дач самых разнородных и во всех вкусах». Действительно, приведенные им проекты дач отличаются разнообразием планировочных и стилевых решений, и в этом смысле его «Энциклопедия» является характерным памятником архитектурной мысли переходного периода от классицизма к ранней эклектике, отразившим творческие искания русских зодчих на рубеже 30-40-х годов XIX века.

Развитие архитектурного типа дачи в середине XIX века можно проследить на примере творчества архитектора Ипполита Антоновича Монигетти (1819–1878). В период с 1848 по 1860 год он спроектировал и построил в Царском Селе по заказам частных лиц более 26 домов. К настоящему времени сохранилось только два из них: роскошная вилла княгини 3. И. Юсуповой (улица Маяковского, 10) и скромная по отделке дача Дмитриева (улица Коммунаров, 18); об облике остальных приходится судить по старым фотографиям и проектным чертежам Монигетти [219].

Широкий диапазон планировочных и художественнодекоративных приемов в архитектуре дач приводил к тому, что в их облике проявлялись разнообразные, нередко противоречивые черты. С одной стороны — намеренное стилизаторство, то «под готику», то «под ренессанс», то «под барокко» (дача 3. И. Юсуповой). Деревянные постройки иногда декорировались мотивами, заимствованными в отделке каменных зданий (например, фасады деревянной дачи В. А. Новосильцева в Царском Селе Монигетти декорировал «под камень»-«в англо-готическом вкусе»).

Однако наряду с ретроспективно-стилизаторскими тенденциями стали развиваться и иные — рационалистические тенденции, выразившиеся в реалистическом выявлении функциональных и конструктивных особенностей зданий. Асимметричная композиция, продиктованная стремлением дать удобное и экономичное планировочное решение; живописный силуэт, гармонирующий с купами деревьев, башенки, мезонины, балконы, открытые и застекленные веранды, преодолевшие замкнутость дома и создающие многообразную связь его внутреннего пространства с окружающей природной средой, — все эти черты характерны для многих дач, появившихся в середине и второй половине XIX века в пригородах Петербурга и у его северных дачных окраин — в Лесном, в Шувалове, в Парголове. Все большей популярностью стало пользоваться «фольклоризирующее направление»: деревянные дачи «в русском вкусе» импонировали живописностью компоновки, нарядностью деталей, умелым раскрытием конструктивных и художественных возможностей дерева, романтичностью, сказочностью облика. Появление и распространение таких построек подготавливало тот бурный расцвет фольклоризирующего варианта «русского стиля», который наступил в последней четверти XIX века.

Дача Ушакова в Павловске. Архитектор А. В. Петцольт, 1859–1860 гг. Литография X. Траншеля по рисунку И. Н. Медведева, 1860 г.

Поиск новых композиционных приемов

Новые приемы объемно-пространственной композиции, сформировавшиеся в практике дачного строительства, стали постепенно проникать и в архитектуру городских особняков. Одним из первых примеров может служить собственный дом архитектора Г. А. Боссе на 4-й линии Васильевского острова, 15. Гаральд Андреевич Боссе (1812–1894) принадлежал к числу наиболее выдающихся русских зодчих середины XIX века [220]. В Петербурге и его окрестностях он построил десятки зданий — особняки, доходные дома, виллы, дачи и два больших великокняжеских дворца — в Знаменке и в Михайловке. По его проектам было оформлено огромное количество интерьеров, в том числе несколько комнат в Зимнем дворце. Боссе пользовался большим авторитетом у современников. Петербургский журнал «Архитектурный вестник» писал в 1861 году: «Постройки, возведенные Боссе, остаются памятниками его полезной деятельности, его творчества и глубокого понимания архитектурного искусства»[221].

Одно из наиболее интересных произведений Боссе — его собственный дом на 4-й линии Васильевского острова, построенный в 1847–1849 годах[222].

Главный фасад здания, выходящий на улицу, достаточно обычен для суховатого неоренессанса середины XIX века: стены расчленены рустами, арочные окна, заключенные в прямоугольную рамку ренессансных наличников («брамантовы окна»), размещены в несколько монотонном ритме. Однако за этим довольно тривиальным фасадом находится здание, заметно отличающееся от большинства петербургских особняков тех лет своей необычной, новаторской планировкой.

В плане дома нет ни одной оси симметрии: его объемы прихотливо и свободно соединяются друг с другом, образуя сложную, живописную объемно-пространственную композицию, которая раскрывается перед зрителем, когда он входит внутрь здания.

Подвальный этаж был отведен для хозяйственных помещений, для комнат прислуги и т. д. Здесь же находились топки многочисленных печей: нагретый воздух, проходящий по каналам внутри стен, обогревал комнаты бельэтажа.

Сохранился детальный план бельэтажа дома Боссе, выполненный, очевидно, самим архитектором. На нем показаны не только очертания стен, но и расстановка мебели во всех комнатах. В этом отношении план дома Боссе является особенно интересным и ценным историческим документом, так как позволяет судить и об общем характере меблировки комнат, и о том, как расстановкой мебели достигалась определенная организация самого пространства комнат.

В доме три лестницы: парадная, начинающаяся под аркой въездных ворот, черная и две внутренние, служащие для сообщения между этажами. Парадная лестница ведет в переднюю; из передней — вход в восьмигранный зал, служащий своего рода «транспортной развязкой». С запада на восток его пересекает ось небольшой анфилады из трех помещений — самого зала и двух гостиных. Одна из них завершается эркером, выступающим в сторону сада. Широкий проем соединяет эту гостиную с уютной угловой комнатой, через которую можно было пройти в оранжерею и далее — в зимний сад. Другая гостиная, выходящая окнами в сторону улицы, — главное парадное помещение дома. У стены стоял рояль, в центре — круглый стол, окруженный стульями; углы были заняты мягкими, покойными диванами, небольшими круглыми столами и креслами — здесь возникали уютные уголки, располагающие к беседе или слушанию музыки. В центре дома — зал, освещенный верхним светом через стеклянный фонарь; судя по небольшому количеству мебели, он использовался для танцев. К нему с востока примыкала комната, соединявшаяся тройным проемом, с лоджией, выходившей в сад. В углу лоджии стояли угловой диван, кресла и круглый стол — здесь было удобно и прохладно пить чай в жаркие летние дни.

Особняк архитектора Г. А. Боссе. Архитектор Г. А. Боссе, 1847–1849 гг. План. НИМАХ. Особняк архитектора Г. А. Боссе. Фасад со стороны улицы. НИМАХ.

Юго-западная и южная часть дома были заняты спальнями, туалетными комнатами и ванной комнатой. Кабинет архитектора, очевидно, располагался между спальней и большой гостиной: на плане отчетливо виден рабочий стол, удобно поставленный у окна, углом к нему.

Анализ плана дома Боссе показывает, что и в функциональном, и в художественном отношении планировка дома продумана исключительно тщательно. Принцип анфиладности сохраняется в «нанизывании» дверных проемов на одну ось — это позволило избежать неудобных диагональных «переломов» осей. Помещения соединились в пространственные группы по функциональному признаку. Умело размещенные лестницы и тамбуры изолировали парадную группу помещений от личных апартаментов.

Расстановка мебели, примененная Боссе, очень типична для особняков и барских квартир середины XIX века. Мебель образует своего рода микроансамбли, выделяя в пространстве комнат особые зоны для работы, бесед, музицирования и т. д. План с расстановкой мебели — новый вид проектной документации, возникший в архитектуре середины XIX века и отразивший углубляющееся внимание к архитектурно-художественной и функциональной организации пространства интерьера.

В построении плана своего особняка Боссе исходил из принципа функциональной целесообразности, стремясь создать удобную, комфортабельную планировку. В планировке особняка Боссе с редкой для середины XIX века последовательностью воплотился тот рациональный, функционалистический подход к решению архитектурных задач, который позднее, на рубеже XIX–XX веков, получил широкое использование в архитектуре модерна, а затем, в 1920-х годах, стал основополагающим принципом функционализма.

Прямым следствием композиционного принципа, положенного Боссе в основу планировочного решения его дома, является своеобразная многоликость, многогранность созданного им архитектурно-художественного образа. Со стороны улицы дом строг, подтянут, несколько официален, словно «застегнут на все пуговицы». В этом смысле он соответствует и традиционным приемам застройки, сложившимся в столице Российской империи, и теоретическим архитектурным воззрениям того времени: считалось, что «характер городских строений вообще должен быть серьезнее, проще, спокойнее»[223].