Люси Невилл - О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико

• Название: О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико
• Автор: Люси Невилл
• Жанр: Современная проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-386-08039-6

Перед Люси Невилл, только что окончившей университет, встает непростой выбор: найти работу или отправиться в Латинскую Америку, в экзотический край ее детских грез. Она приезжает в Мехико почти без денег и с начальным уровнем владения испанским языком и быстро находит место преподавателя английского. Так начинается комическое цунами приключений, во время которого Люси, преодолевая многослойное пространство Мехико, встречается с самыми разными людьми – от уличных торговцев до чокнутых гринго, от ученых до светских львов.

---

Но когда я уже засыпала, мне в голову пришла тревожная мысль: что, если этот жест благодарности непропорционален его любезному поступку? Что, если он усмотрит за моей благодарностью какие-либо иные мотивы? Я вскочила с постели и уничтожила приложенную к подарку записку. Потом написала новый текст, уже без слов «дорогой » и «с любовью ». Теперь, когда не осталось явных признаков того, что я к нему неравнодушна, я могла спать спокойно.

Утром я нашла подсунутый под дверь листок бумаги. Листок был аккуратно сложен корабликом, и на нем было написано: «Gracias por los chocolates, Octavio »[13].

Чем ближе был конец недели, тем хуже становилась ситуация на дорогах, и количество учащихся, посещающих занятия, резко сократилось. Среди тех, кто продолжал ходить, росло недовольство. Я понимала их гнев. Их и без того нелегкая жизнь сделалась еще хуже, чем раньше. Бизнес в этом районе терпел убытки, люди теряли работу. Пробки теперь приобрели такие масштабы, что людям приходилось вставать буквально посреди ночи, чтобы вовремя добраться до работы.

Те, кто ездил на метро, оказались даже в худшем положении. Забитые дороги привели к тому, что на метро стало ездить вдвое больше народу. Теперь мне приходилось вставать в половине пятого утра вместо половины шестого, чтобы иметь возможность втиснуться в вагон. Метро было настолько переполнено, что Сильвия сломала ногу, когда ей пришлось вылезать из окна поезда на своей станции, поскольку выйти через дверь было физически невозможно. На занятия она ходить перестала. Не злились только двое из всех студентов – неграмотные шоферы, чья компания недавно перешла в руки американцев. Они вдруг узнали, что должны выучить английский, чтобы общаться с новым начальством. К раздражению остальных студентов, они начали ходить на занятия в желтых «обрадоровских» футболках.

У Марко были длинные, подкрученные вверх усы и не хватало одного переднего зуба. Он десять лет прожил в Техасе, но работал там на ферме, собирая фрукты вместе с другими мексиканцами. Несколько слов по-английски он все-таки знал: например, «Привет, как жисть?» мужчина выговаривал с идеальным техасским акцентом. Этим его знания исчерпывались. Карлосу, или Чарли, как он просил себя называть, было семьдесят четыре года. Это был маленький седой старичок с необыкновенно большими ушами. Он уже пятьдесят лет возил людей по городу, и уроки английского были для него настоящим событием.

Они приходили каждый день, ровно в девять утра, Марко нервно усмехался, а Чарли сжимал в руках несколько заточенных карандашей и тетрадку, улыбаясь и глубоко дыша, как будто в ожидании какого-то волшебства.

— Здрав-ствуй-те, учи-тель-ни-ца Люси! – с сияющим видом начинал он.

— Здравствуйте, Чарли. Как ваши дела?

Тут он обычно поворачивался к Коко и шептал по-испански:

— Что она сказала?

А Коко отвечала ему, тоже по-испански:

— Она спросила, как у вас сегодня дела.

Тогда он говорил Коко:

— Скажите ей, что у меня все прекрасно, спасибо.

И Коко поворачивалась ко мне и говорила:

— У Чарли все прекрасно.

Потом Марко крепко пожимал мне руку и говорил:

— Привет, как жисть?

И мы втроем отправлялись в класс и начинали урок первый – алфавит, – начиная каждый раз заново с буквы «А». Сегодня, однако, этот порядок был нарушен, когда Марко внезапно перебил меня и спросил, указывая на лицо Обрадора на своей футболке:

— Как говорить «Obrador es presidente?»

— Обрадор – президент, – пояснила я им, и мужчины долго повторяли эту фразу, выражающую их желания.

Маленькая деталь: то, что Марко и Чарли не умели ни писать, ни читать на своем родном языке, совершенно не принималось в расчет новыми американскими владельцами их шоферской компании, которые считали, что им необходимо выучить английский. Неграмотность в Мексике – огромная проблема. Ее причины можно понять: маленькие дети здесь зачастую метут улицы на рассвете или снуют между машинами на больших трассах, продавая сигареты едущим на работу жителям предместий. Хотя образование бесплатно и обязательно для всех, семьям просто необходим дополнительный доход, чтобы выжить.

Я закончила урок в школе «Иностранный без забот» и стояла на улице в ожидании Эдгара, надеясь, что он не забыл о нашем уговоре. Теперь, когда я прочитала все, что нашла по теме, у меня было хоть какое-то отдаленное представление о политической истории Мексики за последние сто лет. Я очень ждала intercambio на этой неделе. Хотя события мексиканской истории показались мне занимательнее многих романов, их запутанность меня ошеломила.

Наконец вышел Эдгар, и вид у него был непривычно взбудораженный.

— Слушай, пойдем-ка посмотрим на блокаду.

На нем тоже была желтая «обрадоровская» футболка. Я согласилась: Пасео-де-ла-Реформа был всего в двадцати минутах ходьбы от школы.

Демократия – явление сравнительно новое для Мексики. Страна вплоть до выборов в 2000 году находилась под «мягкой диктатурой» Институционно-революционной партии (ИРП), которая захватила власть в 1929 году, когда после кровавых конфликтов, один за другим следовавших за Мексиканской революцией 1910–1917 годов, жесткий стиль правления импонировал большинству народа. ИРП подавляла любую оппозицию в течение семидесяти лет, используя бесконечную пропаганду, непотизм, фальсифицируя итоги выборов и бросая подачки бедным крестьянским общинам. Критиков режима подкупали хорошо оплачиваемыми должностями и взятками. Если это не срабатывало, они просто исчезали.

Со временем правительство потеряло всякую осторожность. Тысячи участников мирной студенческой демонстрации были расстреляны войсками в 1968 году – об этом ежегодно вспоминают в траурный день «Резни в Тлателолько». Затем была запоздалая и неадекватная реакция правительства на землетрясение 1985 года, поначалу отвергнувшего международную помощь, а потом – два изнурительных экономических кризиса, в 1980 и в 1990 годах.

Эти ошибки укрепили оппозицию, и в 1988 году ИРП была вынуждена применить еще более грубые методы для фальсификации итогов выборов. Эти выборы саркастически называют «ночью, когда рухнула система». Когда была подсчитана половина голосов, компьютеры таинственным образом вырубились, а на следующий день ИРП объявила о своей победе – как всегда!

Потом, в 2000 году, к удивлению всей нации, на выборах победил «ковбой» из «Кока-колы» Винсенте Фокс – кандидат от правой Партии национального действия (ПНД). Мексика наконец стала демократической страной. Однако в 2006 году шестилетний срок президентства Фокса подошел к концу, а баллотироваться на второй срок запрещено мексиканской конституцией. Новым кандидатом от ПНД стал Фелипе Кальдерон. И тут, не понимаю почему, Фокс – сам давний борец за демократию – вдруг уподобился своим предшественникам и активно занялся фальсификацией итогов выборов.

Объяснение, которое дал этому Октавио, начинало казаться мне все более разумным: это обвинение в фальсификации было всего лишь уловкой с целью увеличить популярность соперников – Партии Демократической революции (ПДР), пробудив дремлющие революционные страсти.

Когда мы с Эдгаром шагали в сторону Пасео-де-ла-Реформа, я спросила его, что он думает о мотивах Винсенте Фокса. Он обрисовал мне гораздо более мрачную картину. Эдгар считал, что в Мексике никогда не было демократически избранного президента. Он объяснял победу Фокса в 2000 году не чем иным, как соглашением между ПНД и ИРП в целях сохранения существующих кругов власти и защиты интересов бизнеса. То же самое относится и к выборам 2006 года. Если бы левой партии Обрадора, ПДР, позволили победить, это вылилось бы в антикоррупционные расследования и политические убийства бывших президентов. Личные счета Фокса также подпадали под подозрение, и у него, возможно, были серьезные основания не допустить официального расследования.

На улицах скопление машин было плотнее, чем обычно. Идти по дороге было легко, потому что заторы были такие, что казалось, будто машины стоят на парковке. Некоторые водители не спускали больших пальцев с гудков, так что нам с Эдгаром приходилось кричать друг другу, лавируя между машинами. Другие просто ругались во весь голос.

В то время как весь остальной город, казалось, погрузился в хаос, проспект Пасео-де-ла-Реформа – источник всех этих неприятностей – являл собой один сплошной праздник. Один из крупнейших и важнейших проспектов столицы, он тянется с запада на восток через весь город. На нем десять полос движения, а вдоль высажены гигантские деревья и стоят различные памятники. На этом проспекте находятся фондовая биржа, американское посольство, федеральный суд и Лос-Пинос – президентская резиденция.

Теперь проспект выглядел так, как я всегда представляла себе Вудстокский фестиваль. Вместо машин толпились огромные массы народа. По обе стороны улицы были поставлены палатки, и ряды их тянулись вдоль дороги в бесконечность. Транспаранты с политическими лозунгами, растянутые через улицу, гласили: «Voto por Voto» («Подсчитаем голос за голосом») и «NO al Pinche Fraude» («НЕТ – чертову надувательству!»).