Наталья Иванова - Либерализм: взгляд из литературы

• Название: Либерализм: взгляд из литературы
• Автор: Наталья Иванова
• Жанр: Языкознание
• Год: 2005
• ISBN: 978-5-98379-14

Почему либеральная идеология становится в России все менее популярной и, в частности, утрачивает свои традиционно сильные позиции в художественной литературе? Эти вопросы стали стержнем серии дискуссий, проведенных Фондом «Либеральная миссия» и собравших известных российских критиков, издателей и социологов: Наталью Иванову, Андрея Немзера, Игоря Захарова, Бориса Дубина, Сергея Чупринина, Александра Иванова, Дмитрия Бака, Льва Гудкова, Льва Рубинштейна и др.

---

Все, что в культуре связано с советским, воспринимается сегодня как радикальный, интересный, необычный, негосударственный проект. Он смыкается с праворадикальными движениями, и получается, что с разных сторон (как бы господин Сурков нас ни уверял в обратном) советский проект, так или иначе, реализуется руками либералов.

У меня возникают большие сомнения, что либеральный проект сегодня существует как государственный. Для меня было неожиданностью узнать, что государство дает деньги на три теле-и кинопроекта к 60-летию Победы в Великой Отечественной войне. Один проект – это телесериал, который трактует войну в стиле Бондарева, т. е. так, как это угодно ветеранам просталинской ориентации. Второй проект – либерально-шестидесятнический. А третий связан с чисто человеческим восприятием войны и ее последствий для отдельно взятого человека, семьи и т. д. Все эти проекты рассматриваются и, видимо, будут спонсироваться государством абсолютно наравне. Это к вопросу о государственной политике, о том, есть ли выбор или существует какой-то радикальный, отдельный от либерального, государственно-имперский проект.

Андрей Дмитриев:

«Размежевание должно быть внятным; в газете и журнале могут и должны сталкиваться очень разные взгляды – но в пределах возможностей цивилизации» .

Это не заказ государства. Проекты идут снизу, от наших кинопроизводителей и телевизионщиков. Государство дает на них деньги потому, что 60-летие Победы в 2005 году – это, видимо, последний юбилей для живых ветеранов, последний юбилей, на котором войну будут воспринимать как недавнее прошлое, как часть нашей живой жизни. Последующие юбилеи уже ничем не будут отличаться от юбилея войны 1812 года. Поэтому действительно сейчас готовятся разнообразные проекты. И я участвую в некоторых из них. Это конкурирующие проекты, и то, что разные люди лоббируют проекты с самыми разными, порой радикально противоположными идеями, – неизбежно. Какие проекты получат преимущество при получении на их реализацию государственных средств и, что важнее с точки зрения общественных настроений, частных денег – время покажет…

Но вернемся к нашим вопросам. Я думаю, что жестко оговоренная оценочная конвенция невозможна. Я, например, считаю, что Лев Гумилев – фашист (такова моя оценка его развернутых произвольных метафор, называемых научными концепциями), но ведь большинство порядочных, на мой взгляд, людей могут оценивать того же Гумилева совсем иначе.

И все-таки конвенции нужны. Первая конвенция (и об этом можно договориться) – о смене нашего взгляда на культурную ситуацию. По сей день мы упрямо продолжаем отделять семена от плевел по такому принципу: если серьезно и талантливо – это семена, если неталантливо и развлекательно – это плевелы. При таком подходе Сорокин – это семена, а Алексеев, главный персонаж статьи Иваницких, – плевелы. Если же сменить ракурс и рассматривать культуру с точки зрения либерального, а вернее было бы сказать – гуманистического проекта, с точки зрения утверждения ценностей, то Сорокин и Алексеев – это две версии одного послания.

При пока что существующем ракурсе происходят вполне курьезные вещи. Некая молодежная организация пытается привлечь Сорокина к суду (потому что он – из «серьезных»), мы выступаем в защиту Сорокина. Но если бы кого-нибудь из героев статьи Иваницких преследовала прокуратура (а ведь перед многими из них по части грязи, по интенсивности проповеди зла, по цинизму Сорокин – сущая незабудка, да и тиражи их многократно выше), стали бы мы защищать его, как защищали Сорокина? Думаю, не стали бы, хотя, по хартии ПЕН-клуба обязаны это делать. Мы не стали бы защищать этого автора по тем же причинам, по каким никакая организация, делающая себе карьеру на антисорокинских акциях, не стала бы преследовать массовую литературу. Потому что хотя масслит и плох, это всего лишь масслит.

Пора менять ракурс. Пора исходить из противопоставления: гуманистическое свободное послание, утверждающее свободу в ряду других ценностей, – бесчеловечное свободное послание, унижающее и уничтожающее свободу наряду с уничтожением и унижением других ценностей. И пусть будет неважно, талантливо исполнено послание или бездарно.

Вторая конвенция, достижение которой я считаю безусловно естественным и, следовательно, возможным, – это внятное обозначение идейного размежевания с врагами человечности и свободы. Для того чтобы жестко обозначить это размежевание, необходимо совершенно иначе структурировать дискуссию, идущую в стране. Попросту говоря, хватит усаживать за один стол палача и жертву. Не надо в одной передаче встречаться Лимонову и Ивановой. Такой способ дискуссии дезориентирует страну и искажает смысл самого слова «дискуссия».

Я возвращаюсь к статье Иваницких. Они ссылаются на статью Смита, который доказывает, что популярность масслита в стране – благо, поскольку народ голосует за такую литературу рублем, и это, стало быть, демократично… По конвенции, которую я предлагаю, статья Смита должна бы выйти в Ad Marginem у Иванова, а не в «НЛО» у Прохоровой.

Я предлагаю вернуться к ситуации 1980-х годов. Тогда она называлась «гражданской войной в литературе». Я – за гражданскую войну в литературе. За свободу и культуру в России стоит повоевать с теми, кто пытается уничтожить свободу и культуру, цинично используя свободу и вводя в заблуждение своей принадлежностью к культурному сословию. Но для этого требуется более внятно и доступно заявить свои цели, изложить свое отношение к ценностям и более жестко обозначить идейное размежевание с представителями и выразителями антилиберального, антигуманистического, антикультурного движения.

Размежевание должно быть внятным. И поэтому если вы не публикуете в своих журналах то, что вы не публикуете, это ваш нравственный выбор, ваша нравственная обязанность. В газете и журнале могут и должны сталкиваться очень разные взгляды – но в пределах возможностей цивилизации. Условно говоря, Дугин и Дубин ни при каких обстоятельствах не должны оказываться под одной обложкой, на одних газетных полосах.

Сергей Чупринин:

«У нас сложилась ситуация, при которой в одной культуре раздельно проживают две культуры и в одном обществе – два общества, и какой бы то ни было диалог между ними не только не идет, но он даже и не предполагается…» .

Я позволю себе воспользоваться двумя правами. Первое право – на спокойствие и нетемпераментность в полемике. И второе: право на то, чтобы быть непоследовательным и противоречивым, потому что мне показалось, будто мы говорим так, словно знаем не только истину, но и пути, ведущие к ней.

К вопросу о конвенциальности. Мандельштам писал, что нормальное состояние поэзии – война. Передышки, перемирия в ней случайны и временны. И действительно, мы привыкли к тому, что нормальное состояние литературы – это состояние постоянного конфликта, когда врага или, если угодно, оппонента словесно ставят к стенке либо отправляют «за стену».

Когда этого нет, то жизнь нам кажется скучной. Потому что выбор между книгами Марины Вишневецкой и Андрея Дмитриева, пусть даже между книгами Людмилы Улицкой и Олега Павлова вряд ли сильно развлечет читающее сословие. Интерес может вызвать только что-нибудь конфликтное. И у меня тоже. Поэтому я даже статью целую написал – «Свободные радикалы» (Знамя. 2003. № 9) – о тех людях в литературе, которым стало вдруг скучно, и они все замечательным образом нашли общий язык: ультраправые, ультралевые, талантливые, бездарные, уже создавшие что-то и те, кто не создаст никогда ничего существенного.

Как к ним отнестись? Андрей Дмитриев напомнил о сравнительно недавней «гражданской войне в литературе», когда бились, скажем так, коммунопатриоты и либерально ориентированные демократы. Что в ней мне кажется важным? Во-первых, то, что в словесной «гражданской войне» рубежа 1980–1990-х годов проявилось реальное размежевание внутри российского общества. Во-вторых, то, что она своим накалом будто смоделировала и тем самым заменила реальную войну. И наконец, та война между писателями (и прибавлю: между читателями) кончилась тем, чем и могла кончиться. А именно ситуацией апартеида, знакомой по южноафриканскому опыту или, если хотите, по Ленину, когда в одной культуре раздельно проживают две культуры и в одном обществе – два общества, и какой бы то ни было диалог между ними не только не идет, но он даже и не предполагается.

Андрей Немзер здесь рекомендовал (и эта последовательность меня смущает) всех, кто не с нами, считать находящимися вне культуры, то есть «за стеной». Но «за стеной» уже и сейчас довольно много пишущих (и добавлю: довольно много читающих) людей. И то обстоятельство, что для большинства из нас этих людей не существует и что Лев Рубинштейн даже не знает твердо, выходит ли «Наш современник», не отменяет реальности. А она свидетельствует: среди всех литературных журналов страны самый большой тираж не у «Знамени» или «Нового мира», а у «Нашего современника».