Владимир Рокот - Князь Русской Америки. Д. П. Максутов

• Название: Князь Русской Америки. Д. П. Максутов
• Автор: Владимир Рокот
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-3181-2

Книга открывает перед читателями американскую страницу российской истории — военно-политическое сотрудничество России и США в XIX веке и освоение Русской Америки. Автор исследует становление и развитие Российско-Американской компании, а также заключение договора об уступке российских колоний Соединенным Штатам. Особое место в книге занимает судьба и личность последнего Главного правителя Русской Америки — контр-адмирала князя Д. П. Максутова. Книга является 74-й по счету в книжной серии «Россия забытая и неизвестная», выпускаемой издательством «Центрполиграф» совместно с Российским Дворянским Собранием Как и вся серия, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.

---

Есть основания считать, что выслуженная адмиральская пенсия явилась одной из причин ухода князя со службы. В то время Д. Максутов находился под судом. Судебное дело завершилось мировой

сделкой именно в год увольнения князя со службы. Для Дмитрия Петровича это означало признание долгов и их погашение за счет своей адмиральской пенсии, превышавшей жалованье берегового капитана 1-го ранга.

Бывший Главный правитель американских колоний хорошо знал обычай индейцев раздавать свое имущество во время потлача, по-русски игрушки. Слово потлач русские заимствовали из языка индейцев нутка, проживающих на острове Ванкувер. Означало оно большой пир. Как правило, устраивали игрушки вожди — тойоны или представители местной знати. В ходе этого обильного и многодневного пира раздавали все: одежду, украшения, рабов. Что не удавалось раздать, со всей широты индейской души безжалостно уничтожалось. Щедрость и кураж были условием публичного признания социального статуса человека, а значит, и его прав на общинные угодья. Чтобы богатство признали, его надо было раздать. При натуральном хозяйстве предприимчивый охотник мог за год-другой восстановить все розданные или уничтоженные богатства. Хозяйство бывшего русского тойона не было натуральным. Восстанавливать было нечего. По масштабам раздачи имущества Дмитрий Петрович превзошел всех индейских вождей, вместе взятых. Никто не усомнился в социальном статусе князя Д Максутова и его праве на уважение общества. Этнографы выделяют еще одну функцию потлача — гармонизацию отношений уважаемого человека с миром реальным и мнимым, с собой и с предками. Игрушка «диких» проходила страстно и давала выход эмоциям. Танцы сутками до изнеможения. Снятие агрессивности, страхов, злости через высочайшее физическое напряжение. «Цивилизация» в конце XIX в. уже не поощряла такого бурного выражения страстей. Внешне следовало вести себя сдержанно. Такой культурный код разрушителен для сердечно-сосудистой системы человека. Князь всегда был эмоционально сдержан. В источниках только раз встречается упоминание, что он «пришел в бешенство». Было это, дескать, при получении приказаний готовиться к сдаче уже проданной Русской Америки. Автор исходит из того, что «бешенство» князя было недоступным чужому глазу. В себе переживал, сдерживая клокотание души. Игрушка 1882 г., названная «мировой сделкой», несомненно, гармонизировала жизнь князя и весьма ее укоротила.

Май 1882 г. был трудным в жизни князя. Умер старший брат Павел. Как и многие уходившие в ту пору из жизни участники Крым-

ской войны, он завещал похоронить себя в Севастополе, на кладбище Свято-Никольского монастыря, «среди воинов, не допустивших врагов Отечества перейти рубеж того места, где находятся их могилы». Приведенная цитата взята с мраморной плиты часовни над могилой князя М. Горчакова, главнокомандующего Крымской армией. Памятник на могиле князя П. Максутова тоже сохранился.

Увольнение со службы, затянувшееся судебное разбирательство — все это не добавляло здоровья Дмитрию Петровичу. Сразу же по выходе в отставку князь уехал лечиться в Висбаден и вернулся уже после заключения мировой сделки. На рубеже 80-х гг. того далекого века князь мог пережить еще один удар по здоровью. Пока смог пережить. Поэтому профильный курорт ему был весьма показан. Гипотеза о том, что князь скрывался от должников или даже от долговой тюрьмы, кажется легковесной. Преследовать контр-адмирала и кавалера могли только до определенной степени.

Мог ли князь избежать суда и разорения? Наверное, мог бы, если бы не вошел в правление сомнительного предприятия и еще ранее того прочитал бы роман И. Гончарова «Обыкновенная история». Еще до своего секретарства в экспедиции в Японию литератор предугадал разлагающее влияние акционерных товариществ на общественную жизнь. Прозрение российского общества в отношении банкротств офицеров пришло многим позже. Спасение князя от банкротства могло бы состояться, если бы он вовремя вышел из правления коммерческой организации или не вошел бы туда вовсе. Но слишком жив был еще пример генералов и адмиралов, бывших различными директорами. Не исключено, что князь со временем мог видеть и себя в составе Главного правления РАК. Но не состоялось.

В царствование Александра II участие офицеров в правлении частных компаний вполне допускалось и даже поощрялось. С приходом нового самодержца Александра III государство осмотрелось, что же было реформировано его предшественником. Реформы прошли воистину великие: крестьянская, судебная, военная. Россия уверенно стала на капиталистический путь развития. Высшие слои государства приняли в становлении капитализма самое деятельное участие, совмещая службу с коммерческой деятельностью. Обозначилось опасное слияние возможностей капитала и прерогатив высших чиновников империи.

В 1884 г., в то время как князь Д. Максутов уже был года два как в отставке, Комитет министров не одну неделю слушал дело о несовместимости некоторых должностей государственной службы с управлением делами акционерных компаний. К. Победоносцев, воспитатель Александра Александровича, когда тот был наследником, продолжал наставлять его уже коронованного. Есть смысл привести выдержки из замечательного письма Константина Петровича своему воспитаннику:

«Не подлежит сомнению, что есть некоторые государственные звания и должности, с коими совсем несовместимо участие в акционерных предприятиях. В последнее время.. Члены Государственного совета, сенаторы, генерал-адъютанты и пр., состоя членами правления в банках, в железнодорожных, страховых и т. п. обществах, в то же время принимали участие в суждении по делам государственной важности... Смешение в этом деле личных интересов с государственными доходило до бесстыдства <..>

Двигательною силою в этом было желание обогатиться, нажить большие капиталы без большого труда Нередко случалось, что люди неспособные ни к какой практической деятельности, пользуясь Только своим положением на службе или при Дворе, давали свое имя для участия в самых непрактических и искусственно сформированных предприятиях, для того только, чтобы осуществить своим влиянием и ходатайством, затем создать фиктивную ценность акций и приобресть себе большой капитал».

Царю объяснялось, что высших чинов империи необходимо исключить из управления коммерческими организациями. Впрочем, для чинов средних, в том числе и военных можно было допустить исключения. По мнению царского наставника, необходим был закон, цель которого «охранить достоинство государственной службы и чувство нравственного приличия, о коем все забыли с того времени, когда в 50-х годах возникло у нас движение акционерных компаний...». А ведь РАК и была одной из первых акционерных компаний России, если не самой первой. Именно эта компания торила путь, с которого Россия так и не смогла свернуть. В самом начале XX в. компанейская модель слияния государственных возможностей с частнособственническими интересами высоких чинов была использована при формировании Концессии по разработке лесов на реке Ялу, что в Корее. Это и привело к Русско-японской войне. Сходный сценарий мог ожидать и Русскую Америку, не уступи ее вовремя.

Особое внимание обращалось на участие в акционерных компаниях офицеров. При этом Константин Петрович считал сомнительной пользу от безусловного запрещения всем состоящим на действительной службе в военных и военно-медицинских чинах Сухопутного и Морского ведомств участвовать в промышленных и коммерческих товариществах. Генералитету, разумеется, вредно и безнравственно устраивать фортуну таким образом. Но это не относилось в целом к офицерскому корпусу, поскольку было множество бедных офицеров, которые не имели возможности жить жалованьем и поэтому участвовали в подобных предприятиях.

Тонкий политик и опытный царедворец оговаривался:

«Тут дело идет не об одной справедливости. Важно, по моему мнению, очень важно, то впечатление, которое произведено будет на всю армию внезапным принятием такой крутой меры. Вашему Величеству, конечно, не безызвестно, что теперь в военной среде слышится и без того глухой ропот на многие меры и распоряжения военного управления... говорят, что уже не стоит служить в военной службе... Ропот усилится с принятием нового закона».

Справедливость по К. Победоносцеву очень контекстна. В тот год она не должна была спровоцировать недоверие офицерского корпуса к новому режиму. Перед российским правительством стояла довольно новая социальная сверхзадача — интеграция сословий. Третье сословие стремилось в дворянство через получение военного или гражданского чина. Но был встречный процесс: дворянство стремилось сохранить доступ к управлению национальным богатством через участие в коммерции. Были случаи, когда дворяне решались переходить в купцы 1 -й гильдии.