Евгений Белоглазов - Нуменал Анцельсы

• Название: Нуменал Анцельсы
• Автор: Евгений Белоглазов
• Жанр: Научная Фантастика

Роман «Нуменал Анцельсы» рассчитан на читателя, разбирающегося в основах естественных наук. Форма повествования-смесь триллера и hard science fiction или просто «хард-сайенс». Действие происходит в будущем-во второй половине третьего Миллениума. Сюжет отражает шлих современной научной мысли. Рассматриваются вопросы о происхождении материи, пространства-времени, жизни.

---

За примерами дело не стало.

Первое же сканирование окрестностей нуменала подтвердило паранормальные свойства его номы. Сначала на экран что-то навеяло… потом махнуло… окружило… и обозначилось. Но совсем не то, что ожидалось. Артинатор вывел на панель управления индекс «акрифестр» — особо замысловатый иероглиф, означающий искажение характеристик фундаментального поля. Далее из его заключения следовало, что в пределах гало, по масштабу превышающего размер юпитерианской орбиты, континуальный квадр переходит в квинтр, а возможно и в многомериум. Математические символы мало чего объясняли, подразумевая смысл формулируемых понятий лишь как вещь в себе, не имеющую ни конкретного определения, ни образного выражения. Изъясняясь доступным языком, выводы исинта следовало понимать так: «Пока ты здесь — с тобой ничего не случится. Сунешься дальше — костей не соберешь».

Дальше выяснилось, что слагающая гало субстанция пребывает в сложноорганизованном перманентном движении. Подробности разобрать не удалось. Причина была очевидной. Телескоп «Ясона», как и все системы такого рода, страдал существенным недостатком. Обладая способностью вглядываться в глубины космоса и отыскивать объекты на расстоянии миллиарды световых лет, он не мог при исследовании относительно близких структур воспроизводить не выражающиеся в ЕМ-спектре детали.

Не менее загадочно выглядел и сам нуменал: фиолетового цвета шар с неразличимой структурой в обрамлении концентрически-зональной короны, чем-то напоминающей одно из редких явлений — гравитационную радугу. Оттуда на всех частотах бил мощный поток излучения и дул ураганный «ветер». Поскольку проверить данные нейтриноскопии возможности не было, приходилось принимать на веру тот факт, что основная масса нуменала приходится на его корону и прилегающую к ней часть гало. Понять это было трудно и даже невозможно. Однако по ряду признаков артинатор подтвердил предварительные данные.

Дальнейшие наблюдения выявили еще ряд нестандартных явлений. Например, структура магнитного поля, напряженность которого оказалась сопоставимой с галактической, не имела ничего общего с формой самого ксеноида. Создавалось впечатление, что природа магнитной ауры связана с какими-то невидимыми крупными структурами, находящимися не только внутри номы, но и за ее пределами. Снарт предложил рассматривать это явление как фотографию катастрофы, произошедшей миллионы, а может и миллиарды лет назад, и вызвавшей образование по соседству с нуменальным окружением релаксирующих «фата-морган».

Необычными оказались и некоторые примеры метатропности топологического ряда. У нуменала отчетливо прослеживались исходящие из центра лучи, которые складывались в симметричную правильную фигуру — одинадцатигранную звезду. Такая фигура не могла образоваться в эвклидовом пространстве путем наложения более простых геометрических форм: трех — четырех — пяти — или шестиугольников. Более того, лучи имели не оптическую, а вещественную природу. К сожалению, их состав, как и состав нуменального наполнения, определению не поддавался. Снарт был склонен расценивать такой знак либо как принадлежность нуменала к особому классу фиолетовых звезд, которых никто раньше не видел, поскольку их существование если и предсказывалось, то далеко за пределами ограниченного квазарами горизонта, либо как окно в другой мир, в иное измерение, либо как… да-да… как изобретение Разума.

Примерно такое же геометрическое несоответствие, только в меньших масштабах, нашел и Астьер. Призмоскопия вакуума выявила в ячейках силовой сети кристаллические конденсации с гранями из семи — и девятиугольников. Проверка показала: существование таких структур в природе принципиально невозможно.

Не упустила своего и отличающаяся особой наблюдательностью Сета. Поскольку Шлейсер запретил выход в открытый космос, она с помощью призмокамер занялась обследованием ближнего окружения. Вскоре ее старания увенчались успехом. Не прошло и несколько дней, как перед иллюминатором ее каюты красовались впечатанные в вакуум инкрустации из крошечных линзочек фотостромов [126], а также ниточек, шариков, призмочек спасенных ею от дезинтеграции тектитов, которые, как типичный продукт космогенеза, встречаются повсюду, вплоть до самых экзотических уголков галактинариума.

При подсветке ультрафиолетом эти шедевры квазиконтинуального творчества шевелились как живые, переливались красочными цветами, сплетались в сказочный орнамент, магнетизировали и привораживали.

Снарт тоже организовал охоту на проявления всякого рода квазигенеза. Правда, не так удачно. Однажды он стал свидетелем метапада каких-то микрообособлений. Но пока соображал что к чему и перестраивал ловушки, рой умчался, не оставив после себя ни следов, ни памяти.

Но особого внимания заслуживали наблюдения Гриты. Ее гибридомы быстро освоились в непривычных условиях и стали с невероятной скоростью мутировать. Уже в четвертом поколении у базовой разновидности Gafedia muscus из цитоплазмических выступов, выполняющих функции ложноножек, развились септаподии (семилучевые отростки-щупальца), повысилась репродуктивная способность, а главное, изменился тип фертильности [127]. Теперь вместо простого разделения клеток происходило предварительное деление ядер, после чего организмы сразу распадались на множество особей.

— Чем объясняется такая супертахителия? [128] — спросил ее Снарт после обработки результатов контрольной серии опытов.

Разговор происходил за ужином, подготовкой и сервировкой которого в тот раз ведал сам универсал. Утолив голод и потягивая коктейль на основе экстракта энерготропина, кампиоры приготовились слушать разъяснение экзобиолога.

— В принципе, эволюционная акселерация отдельных видов не является исключением в развитии органического мира, — отозвалась Грита. — Удивляет другое — скорость, с которой в нашем случае происходит мутагенез. Получается, что за несколько суток Gafedia прошла эволюционный путь, исчисляемый тысячами, а то и миллионами лет. Поразительный алломорфоз! И это при том, что перестройка мутирующих цитоструктур не сопровождается существенным изменением меры их организации. Насколько мне известно, в обычных условиях ни одна живая клетка на такое не способна.

— И что стало тому причиной? — спросила Аина, которая, ассистируя Грите, так и не смогла в полной мере оценить значение происходящих на ее глазах преобразований.

— Возможно, мои мысли покажутся крамольными. Но по-другому не получается. Живое существо устроено так, что большая часть его наследственного аппарата не работает. У человека, например, на кодирование волногена и жизнеструктурных элементов приходится менее половины записанной в ДНК информации. А что делают остальные гены? Бесполезные с точки зрения участия в производстве белков, ферментов и других комплексов участки ДНК повторяются по длине хромосом сотни и тысячи раз.

Выходит так: значительная часть наследственного материала в формировании фено-генотипа не участвует и вообще существует неизвестно зачем. Так что же это? Генетический «мусор», скопившийся за время эволюции? Инактивированные или изуродованные мутациями гены, когда-то превратившиеся в будущих могильщиков всего живого? Криптобиологический стабилизатор нуклеотидных молекул? Или действительно балласт — набор случайно сформировавшихся и закрепившихся в репродуктивном аппарате связей? Но если так, то почему бесполезное для организма качество не утратилось? Известно, ненужные живой системе органы со временем отмирают. Но пока мы только констатируем факт, что все передающиеся по наследству признаки разделяются на доминантные и рецессивные, то есть до поры до времени скрытые.

— Ты хочешь сказать, метафаза каким-то образом активизировала «спящую» часть генома микрокультур и побудила их эволюционировать со сверхфантастической скоростью? — Снарту не составило труда понять, куда она клонит.

— У меня нет выбора, — отозвалась Грита. — В свое время, работая над проблемой детерминированных систем, я много чего поняла. Наличие однозначной причинно-следственной связи определяет возможность предсказания будущего. Но это в том мире, откуда мы пришли. Здесь же — и я это чувствую — все не так. Если в этой метафазе и существует детерминированность, то на каком-то ином, непонятном уровне. Я бы назвала это состояние детерминированным хаосом. В таких системах события, казалось бы ничем не связанные и даже при определенных обстоятельствах не подчиняющиеся известным законам, на самом деле объединены в единую неформальную, замаскированную под стохастический уклад совокупность. Такие неявно выраженные соподчиненности отличает еще и крайняя динамическая неустойчивость, хотя внутри себя такие системы могут сохранять квазинормальное равновесие миллиарды лет. Любое же вмешательство извне способно кардинально, а главное быстро переформатировать исходное распределение, из чего следует, что любой прогноз в такой ситуации становится невозможным. Образно говоря, надоедливая мысль у кого-то из нас, через ряд промежуточных каскадов, может спровоцировать катаклизм космического масштаба, а виртуальное желание добавить к эфиру какой-нибудь особой силы катализатор — вызвать дематериализацию сколь угодно объемной части пространства, вплоть до введения в зацепление разрушительных процессов вселенского масштаба.