ЛюдМила Митрохина - Уроки тьмы

• Название: Уроки тьмы
• Автор: ЛюдМила Митрохина
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906784-79-7

Книга Людмилы Митрохиной «Уроки тьмы» включает в себя полный текст книги «Золотое сечение судьбы», освещая жизненный и творческий путь незрячего художника. Книга затрагивает темы как художественно-эстетического плана, так и морально-этического, через трагическую судьбу ослепшего художника, сумевшего преодолеть тотальную слепоту, принять её как неизбежность, чтобы посвятить себя полностью творчеству и спорту, открыв вторую удивительную жизнь в пространстве тьмы. В книгу также включены рассказы о людях трудной судьбы, о бездомной собаке, дневниковые записи «Мыслей ни о чём», а также затронута тема современных жизненных и нравственных проблем городской женщины в монопьесе «Протечка» и поэме «Исповедь гардеробщицы». Творчество автора направлено на гуманность, человеколюбие и духовную поддержку тем, кто в ней нуждается.

---

Свежий прохладный воздух обдал его мощным осенним порывом, вызвав прилив энергии и знакомую стартовую радость от предстоящей тренировки. Ведя белой

тростью вдоль стены дома, он направился в правую сторону. Дойдя до угла, дотронулся до трубы на уровне руки, зафиксировав своё месторасположение. Повернул за угол, прошёл вдоль стены до следующего угла, прямо от него в трёх шагах должен быть закрытый люк. Ощутив его ногами, он пересёк дорогу для автомобилей, держа трость вытянутой параллельно земле. Главное, не споткнуться о поребрики, которых было предостаточно во дворе.

Вступив на свою освоенную трассу около детской площадки, Олег вытащил из-за пояса тяпку, приложил к поребрику и, пятясь назад, стал очищать его от скопившейся сухой листвы. Надо было обеспечить контакт трости с поребриком, вдоль которого пролегала его трасса, иначе его могло занести при беге на детскую площадку, где он спотыкался и падал не раз. Затем он вытащил колокольчик и привязал его к ручке трости для страховочного сигнала. Теперь надо пройти по обозначенной трассе семьдесят пять широких шагов и начинать бег туда и обратно сорок раз, неотрывно держа трость вдоль поребрика, чтобы не сбиться с пути.

Олег начал бег, позванивая колокольчиком, набирая темп и ощущая прилив крови во всём теле. Мышцы разогревались, тело оживало и наполнялось живительной энергией. Движение дарило жизнь. Бегая, он считал количество поворотов, загибая пальцы. По мере движения в необъятном тёмном пространстве он на короткие мгновения забывал про слепоту, сроднившуюся с ним, ставшую для него неизбежной нормой. Ему представлялось, что он бежит в кромешной ночной темноте, заставлявшей напрягать внимание и концентрировать память. Во время бега он испытывал истинное наслаждение, радуясь, как ребёнок, своему отвоёванному счастью. Постепенно город просыпался: заурчали моторы автомобилей, стали слышны редкие отдалённые голоса и плач непроснувшегося малыша, которого, видимо, силком тащили в детский сад.

Отбегав свои три километра, Олег направился домой знакомой «муравьиной» тропой, не отклоняясь от неё. Вдоль проторенной тропы росли особые гигантские тополя, посаженные им ещё в первой зрячей жизни под недоумевающие взгляды и ехидные реплики жильцов дома. Эти тополя мужской особи не цвели пухом, врывающимся белыми хлопьями в квартиры горожан, вызывая раздражение и аллергию. Это и спасло их от распиливания, дав им возможность тянуться всё выше и выше к животворящему солнцу, наблюдая с высоты за суетящимися мелкими людьми.

Олег владел белой тростью в совершенстве, ведь вне стен дома, когда он выходил один на один в меняющийся бурлящий город, она была его единственным другом во мраке, его глазами, передатчиком жизненно важной информации. Трость, соприкасаясь с преградами, могла даже передавать их структуру – камень, дерево, асфальт, стекло или что-то иное, благодаря звуку и вибрации, исходящей от шаровидного наконечника по чуткой трости к руке. Мало кто из проходящих мимо людей знает о свойствах хрупкой белой трости, о её предназначении и значимости для незрячего.

Многие предполагают, что трость нужна слепому для дополнительной физической опоры. Но это не так. Белая трость является глазами слепого. И если кто-то, случайно наткнувшись, с разбега ломает её, то для слепого человека это настоящая трагедия – без трости он как без рук, беззащитен, дезориентирован в пространстве, потерян, унижен и растоптан толпой. А ведь трость выдаётся один раз в четыре года. В случае утери или поломки – надо покупать самому, а стоит хорошая белая трость немалых денег. Трость также надо менять в зависимости от сезона – летнюю на зимнюю, как колёса автомобилей. Белая трость видна днём, тогда и сигнал для перехода водитель заметит. А вечером, в сумерки или ночью белую трость никто не видит.

Олег часто задумывался о том, как можно было бы решить эту проблему малыми средствами. Ну, к примеру, установить свет к трости: не меняя конструкции, дополнить её батарейкой, вставив её в верхнюю часть ручки под снимающуюся крышку. От батарейки протянуть проводок через полость трубки к концу трости, к сменной головке из небьющегося оргстекла, в которой можно было бы закрепить лампочку. Летом можно снимать, оставляя металлическую головку, а зимой устанавливать новую из оргстекла. Хорошо бы иметь включатель-выключатель на ручке. Можно сделать мигающий свет, что более эффективно. Ещё проще – можно применить светодиодную раскраску трости, как знаки на фирменной одежде дорожных рабочих, чтобы светилась в темноте. Для этого нужна только голова и сердце…

Однажды вечером он попытался перейти дорогу со стоящими в несколько рядов автомобилями по звуковому сигналу зелёного светофора. Только он стал поднимать трость в горизонтальное положение, как этого требуют действующие правила для водителей и незрячих пешеходов, – трость с хрустом надломилась, попав под переднее колесо автомобиля, решившего проскочить вперёд. Он мгновенно дёрнул трость к себе, чем спас её от второго колеса. Трубчатая белая трость была сломана пополам. Ему ничего не оставалось, как отойти от обочины тротуара, прижаться к стене дома, чтобы понять, как дальше продвигаться к дому. К счастью, ему пришла в голову блестящая мысль: в полость одной половины трубчатой трости вставить вторую, отломанную, используя конусообразную форму трости.

Главное – в момент неожиданных ситуаций не растеряться, не потерять правильную ориентацию, понять, где ты находишься, где стоишь, в какую сторону продолжать движение, что впереди и что позади тебя. Всё обошлось. Он дошёл до дома сам и был рад, что преодолел очередную трудность.

Но самая большая удача была в изобретении трости

для бега незрячего человека, придуманной им самим. При беге чуткая белая трость от соприкосновения с поребриком и дорогой сильно вибрировала и скакала, теряя при этом упор и точное направление бега. Из-за этого он не раз убегал в другую сторону, спотыкаясь и падая от неожиданных препятствий. Тогда ему в голову пришла блестящая мысль – соорудить из лыжных палок весомую трость. Он заказал два монолитных шарика диаметром с пятикопеечную монету из титана, закрепил их к концу палок, отрезал от них ненужные кругляшки – и трости готовы. С такой тростью он уже не сбивался с пути. Правда, возникла другая проблема: при беге вперёд люди его видели и уступали дорогу, а при беге назад тот, кто шёл впереди, его не видел, и он не раз набегал на людей, пугая их. Вот тогда и родилась идея привязать к ручке колокольчик для оповещения. А затем они с Валентиной заказали спортивную футболку с надписями о незрячем бегуне. Прохожие к нему привыкли, некоторые приветствуют при встрече, желая здоровья.

Вернувшись домой после пробега, Олег принял ледяной душ, растёрся полотенцем и аккуратно повесил спортивные вещи на верёвку в ванной, в которой был идеальный порядок, придающий ему чувство независимости и уверенности. Теперь – крепкого чайку с лимоном, нарезанным заботливыми руками Валюши, посыпанным песочком и уложенным в баночку. Можно сварить пару яиц вкрутую, хлеб, сыр, колбаска – всё есть. Он, сам не зная почему, постоянно общался вслух с Валей, будто она была рядом с ним.

– Валюта, давай я за тобой поухаживаю, – говорил Олег, ставя чайник на плиту и кружку на стол. – Сегодня будем пить чаёк покрепче, чтобы мысль работала яснее. Ничего, ничего, цвет лица не испортишь. Ты для меня всегда молодой остаёшься, как тогда, в белые ночи. Тебе с лимоном? Ну и мне тоже. А вот нарезка с сыром, докторская колбаска. Сейчас я найду, где сливочное масло в холодильнике, поставлю на стол и сделаю тебе бутерброды. Давай попьём сегодня зелёный чай. Извини, если перепутаю и возьму не тот пакетик. Нюхать бесполезно, чай в пакетах без запаха. А я два положу из разных коробочек. Не возражаешь?

Разговаривая, Олег накрывал на стол, аккуратно наливал кипяток в кружку, варил яйца на плите, делал бутерброды, ориентируясь всё лучше и лучше на кухне. Чаепитие получилось отменное. Затем он перешёл в свою комнату, сел за рабочий стол и решительно продолжил свои воспоминания, включив запись на диктофоне:

«23 февраля 1965 года у нас родился сын, которого мы назвали Вадиком. Исполнилось моё желание. Я очень хотел иметь сына. В семье прибавилось забот, и возникли проблемы материального плана. Заработки были нестабильные: иногда хорошие, а порой ниже желаемого. Всё зависело от того, к какому режиссёру попадёшь в бригаду. Из-за этой нестабильности и сдельной работы я уволился.

А в это время на Ленинградском телевидении разворачивались работы на студии мультипликационного участка. Освободилось одно место художника-мультипликатора, и меня туда взяли. Поначалу группа была маленькая: один оператор, один шрифтовик, два художника-мультипликатора. Оклад у меня был 120 рублей. Сначала работы было немного. Технические возможности на уровне кинолюбителей. Но постепенно мультицех оснащался современным оборудованием, появились новые художники и операторы. Работа была интересная, приходилось делать всё самостоятельно от начала до конца, так как не было специальных режиссёров-мультипликаторов, как на «Леннаучфильме». Занимался разработкой сценария, писал съёмочный паспорт для оператора. Некоторые работы снимал самостоятельно. В основном мы делали мультзаставки к цикловым, музыкальным, учебным, театральным и другим передачам. Эти короткие заставки были в пределах от одной до пяти минут, не более.