Дженни Смедли - Верные друзья. Собаки, которые всегда возвращаются

• Название: Верные друзья. Собаки, которые всегда возвращаются
• Автор: Дженни Смедли
• Жанр: Домашние животные
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9573-2345-7

Что, если бы вы знали, что ваша собака может вернуться к вам в другом теле? Что, если бы вы знали, что ваша собака была с вами в прежних жизнях, и это повторится вновь? Что, если бы у вас были неопровержимые доказательства того, что ваша собака вернулась к вам совсем другой с виду, но все же прежней, хранящей к вам любовь и знающей ваши привычки?..

Такие чудеса случаются каждый день в самых разных уголках мира с «особенными» собаками, и они на самом деле даруют нам успокоение, поскольку демонстрируют, что эта частица нашей души предана нам навечно и возвращается время от времени, чтобы вновь воссоединиться с нами.

Пособия по дрессировке собак учат, как контролировать собаку и обучать ее выполнению команд. Я же хочу показать, как можно установить и развить несравненно более глубокие взаимоотношения с вашей особенной собакой, которые не только дадут поразительный контроль над ее поведением, обусловленный вашей настроенностью на одну волну, но и помогут развить вашу собственную личность на духовном уровне.

Ваша собака знает о вас то, чего вы сами о себе не знаете. Получая доступ к этому знанию, вы приходите к пониманию того, что вы и ваша особенная собака можете быть частью единой души, и того, что более близкой связи просто не существует. Если вы найдете эту связь, то она сможет оказать влияние и на вашу собственную жизнь. Она сможет сделать вас более сбалансированным и, следовательно, гораздо более счастливым человеком.

---

Вопрос добычи воды временами доставлял больше хлопот, нежели проблема пропитания, но ей все же удавалось найти именно столько воды, сколько было нужно для поддержания жизненных сил, – в ведрах, лужах и канавах, на листьях кустов, в углублениях насечки канализационных люков. И все же день ото дня собака делалась все слабее. Голод и жажда делали ее мышцы вялыми, а места, где были ожоги, болели даже больше, чем прежде. На них вздулись огромные нарывы, которые пульсировали болью все ощутимее, по мере того как увеличивались в размерах. Рефлексы ее все более замедлялись, и с каждым днем вероятность того, что людям будет легко ее поймать, росла. О чем она уж точно не подозревала, так это о том, что местную полицию поставили в известность о плачевном состоянии одной маленькой четвероногой бродяжки, и полицейские тоже старались ее отыскать.

Однажды утром собачка уже не смогла подняться и выйти из своего укрытия, так что она была бы абсолютно беспомощной в тот момент, если бы кто-то увидел ее и захотел взять с собой. Она так устала бороться… Оставив попытки подняться, она со вздохом опустилась ниц. Казалось, что жизнь ускользает от нее, и мучительная жажда становилась все сильнее. Накануне ночью ей удалось отыскать гору полиэтиленовых упаковок, которые оказались весьма удобной и теплой постелью. И сейчас она просто хотела спать. Маленькая бродяжка вновь закрыла глаза, желая лишь одного – сдаться и навсегда покинуть этот мир.

Но ветер, подувший с той стороны, откуда всегда всходило солнце, чем-то встревожил больную собаку, и она подняла голову. Ее нос ощутил слабый запах воды! Нос поморщился, поскольку запах был каким-то не совсем правильным, в нем было что-то странное, но, тем не менее, это была вода! Пересохшие рот и горло молили о влаге, но больная не осмелилась на путешествие к далекой воде днем, поскольку была так слаба и беззащитна. Тот тяжелый день она посвятила отдыху, свернувшись клубком на своем ложе и собирая силы для решительного рывка. Когда стало темно и почти безлюдно, она медленно встала и вновь последовала за своим верным носом, который долго вел ее по улицам городка Грейт Ярмут, пока не вывел к пляжу. Лапы утопали в мягком песке, слабость мешала двигаться, но когда она осилила небольшой пригорок, то едва смогла поверить своим глазам. Там, прямо перед ней, были мили и мили воды, прохладной, чистой воды. Она шла к кромке, загипнотизированная сменой приливов и отливов волн.

Когда она добралась туда, волны стали то дотрагиваться до ее пальцев, то отбегать назад, словно играя или маня за собой. Она принюхалась. Вода по-прежнему издавала непривычный горьковатый запах, но жажда оказалась сильнее осторожности.

Она вошла в воду по самый животик, и после первых пощипываний вода заметно смягчала боль от нарывов, уже много дней покрывавших обожженную некогда кожу. Она опустила мордочку и начала лакать. Вкус у этой воды тоже оказался забавным. Она была соленой, но приятно холодила горло и гасила жажду. И хотя инстинкт подсказывал, что нужно остановиться, что это не та вода, которую можно пить много, она не в силах была удержаться. Несколько минут спустя собака, пошатываясь, вышла из воды с полным, распухшим животом, шлепнулась на песок, еще хранящий солнечное тепло, и провалилась в сон.

Именно там наутро ее и нашла одна добрая леди. Собачка попыталась вырваться, когда почувствовала, что ее берут на руки, но обессилевшее тело ее слушалось плохо, мышцы совсем ослабели, так что о долгой борьбе не могло быть и речи. Собака едва дышала. Она закрыла глаза и сдалась. Снаружи она оставалась холодной, когда женщина унесла ее, уложила в клетку на заднем сиденье белого фургона и, провезя через весь город, принесла в белую комнату. Здесь женщина переложила свою находку в маленькую клетку, застеленную теплым, пушистым белым бельем. Спасенная «пленница» даже не пошевелилась, когда прибыл ветеринар, который осмотрел ее и поставил внутривенную капельницу. Она лежала будто мертвая, пока ей вкалывали местный анестетик, подсушивали и забинтовывали нарывы. Женщина и ветеринар не знали, переживет ли собачка следующую ночь…

Глава 3 Моя собственная собака

В ту ночь, сидя в нашем норфолкском загородном доме, я и мой муж Тони пришли к выводу, что мы можем и должны дать кров еще одной собаке. Две у нас уже жили. Нисса была черной помесью колли и спаниеля, а у имбирно-белой пушистой Пери явно текла кровь рассел-терьера и колли. В то время у нас имелось предостаточно земли, и нам всегда было приятнее давать кров и еду собакам-найденышам, нежели выкладывать кругленькие суммы за породистых щенков, которые нередко оказывались болезненными. Гибриды-полукровки имеют более сильный иммунитет, поскольку в их генах присутствуют признаки двух и более пород. Кроме того, двери нашего дома были открыты и для собак-отказников. Это так приятно (и полезно для здоровья) каждый день выгуливать собак в поле или по лесным тропинкам, и мы не могли вообразить свою жизнь без собачьей компании.

За несколько лет до описываемых событий я потеряла своего особенного маленького пса, Снупи, при очень трагических обстоятельствах. Снупи был черным песиком, наполовину таксой, наполовину кем-то еще, мы так и не узнали, кем именно, – и он был моим верным другом. По традиции, судьба свела нас в Центре спасения животных. Он находился в загоне вместе с четырьмя озорными шестимесячными щенками спрингер-спаниеля. Ему было трудно привлечь к себе мое внимание в той обстановке, в эпицентре возбуждения и движения, но в итоге это ему удалось. Каждый раз, когда он пробирался на передний план, он запрыгивал на стену и тотчас буквально отлетал назад. Сотрудница центра, казалось, была удивлена моему выбору, но в то же время рада, что ее «гадкий утенок» теперь пристроен. Песик не был гадким, совсем нет, просто слегка непропорциональным по высоте и ни в коей мере не отличался аристократичностью. Его длинное тело держалось на довольно коротких ногах… Но с моей точки зрения он был само совершенство – ведь у него была умильная мордашка и огромные карие глаза. Я влюбилась в него с первого взгляда.

Снупи любил всех без исключения, однако меня он любил больше всех. Он следовал за мной повсюду, даже когда я ездила на Скае, своем уэльском кобе,[2] по близлежащим полям. Маленькие лапки Снупи бешено мелькали в воздухе, когда он изо всех сил старался не отстать от своего громадного четвероногого друга. При виде его мордочки сразу можно было понять, что он очень счастливый пес.

Как-то мы гуляли с ним, и вдруг на него налетело несколько грейхаундов, на которых не было намордников. Завязавшуюся борьбу едва ли можно было назвать честной. Снупи окаменел при виде их длинных, как у жирафа, ног и широко раскрытых зубастых пастей, стремительно приближавшихся к нему. Все, что я могла сделать, это лишь издавать в адрес Снупи ободряющие возгласы, в то время как он прорывался ко мне, а я бежала ему навстречу. Может быть, те собаки решили, что раз у него короткие ноги, то перед ними – кролик или заяц? Хвала небесам, он успел домчаться до меня целым и невредимым. Я подхватила его на руки, повернулась спиной к огромным собакам, от души надеясь, что уж я-то кролика не напоминаю! Их подоспевший к развязке конфликта владелец говорил, что его собаки не причинили бы никакого вреда моему Снупи, но принимая во внимание разные весовые категории, я не имела ни малейшего желания на практике убеждаться в его правоте.

Куда бы ни ехала семья, Снупи неизменно сопровождал нас, даже в отпусках, где он непременно очаровывал всех, с кем знакомился. Он был этаким маленьким джентльменом. Помню, как жена одного фермера, у которого мы остановились в Девоне, делала комплименты по поводу его «красивенькой шкурки». Он и вправду был самым солнечным песиком в целом свете. Ему также очень нравилось плавать в неработающем бассейне на той ферме, и обилие негодующих лягушек в этом бассейне его нимало не смущало. Он любил нашу раздражительную малышку Ташу, серого тибетского терьера, невзирая на ее брюзгливый характер, и она тоже любила его. В те времена членом нашей семьи стала и Пери. Она была одной из по-настоящему фотогеничных, симпатичных, но неряшливых собак; со Снупи они были большими друзьями. Снупи частенько лежал у меня на плечах, когда я отдыхала на диване; в такие минуты он напоминал мне какой-то гибрид попугая и котенка. Он забирался мне на плечи и уютно устраивался там на весь вечер. Это было сродни ношению тяжелого воротника из лисьей шкуры. К сожалению, Снупи прожил с нами всего три коротких года.

Я чувствовала себя ужасно виноватой в его смерти. У него была привычка приносить камни, и казалось, что он вполне здраво понимает, что делает. Он, бывало, даже нырял в быстротечный поток воды и выпрыгивал оттуда с камешком во рту. Я никогда не придавала этому особого значения и не думала, что это может быть опасно, но, к несчастью, оказалась неправа. Однажды Снупи проглотил камень. Мы не знали, что он сделал это. Камень оказался с острыми краями. В тот вечер у Снупи не было никаких признаков недомогания, но уже наутро ему стало больно и он стонал. Я спешно повезла его к ветеринару, и песика тут же направили в операционную. Я помню, как передавала его медсестре, а он с беспокойством оглядывался на меня.