Борис Комиссаров - Григорий Иванович Лангсдорф

• Название: Григорий Иванович Лангсдорф
• Автор: Борис Комиссаров
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1975

В книге, написанной на основе широкого круга архивных материалов, рассказывается об академике Г.И. Лангсдорфе - человеке необычной судьбы, больших и разносторонних знаний. Доктор медицины Геттингенского университета, лиссабонский врач, натуралист на кораблях И.Ф. Крузенштерна, член российского посольства в Японию, возглавлявшегося Н.П. Резановым, автор проекта административно- хозяйственных преобразований на Камчатке, российский генеральный консул в Рио-де-Жанейро, организатор и руководитель первой русской экспедиции в Бразилию - таковы этапы жизненного пути ученого, освещенные в книге.Издание рассчитано на историков науки, этнографов, лингвистов, ботаников, зоологов, географов, а также на всех, интересующихся странами Латинской Америки и деятельностью русских путешественников.

---

25 января (6 февраля) Лангсдорф запустил свой шар в третий раз. Этот запуск едва не кончился скандалом. «В десять часов шар и впрямь величественно набирал высоту, — писал находившийся на „Надежде“ Левенштерп о событиях того дня, — но вдруг он остановился и, унесенный ветром, стал опускаться значительно быстрее, чем поднимался. Причиной явилась неосторожность Лангсдорфа. Незадолго до этого он заново заклеил пробоину в верхней части шара. Клей еще не высох, и когда шар начал подниматься, то в этом месте лопнул, и более легкий воздух из него вышел. Отнесенный ветром, шар упал на дом в Нагасаки. Так как на крыше дома из шара поднялся дым (ведь он был наполнен дымом от горящей соломы), люди подумали, что шар и дом горят. Как мы могли наблюдать в подзорные трубы, они вылили неимоверное количество воды на гордость Лангсдорфа и на крышу дома. Люди подняли большой шум и жаловались губернатору, что русские захотели поджечь город. Губернатор сразу же вызвал караул из Мегасаки па допрос, но когда узнал, что воздушный шар не горел, смеялся и сделал выговор японцам, которые так поспешно жаловались на нас и, без причины испугавшись, напугали других. Это нам рассказали переводчики. Вряд ли получивший крещение воздушный шар предпримет второе путешествие».51 После неудачи с шаром Лангсдорф упросил японцев дать ему три больших клубка шнура, чтобы запускать бумажные змеи.

За всеми этими серьезными и шутливыми делами Лангсдорф, как можно судить по некоторым записям в дневнике Левенштерна, в какой-то степени овладел японским языком и даже иногда играл роль переводчика.52 22 марта (3 апреля) ученый в числе других лиц из окружения Резанова сопровождал его в Нагасаки на

3 Б, Н. Комиссаров

33

прием к губернатору. Тогда окончательно выяснилось, что шансы на установление русско-японских отношений совершенно нереальны, и посольство получило разрешен ние покинуть страну. Незадолго до поездки в Нагасаки Резанов объявил, что, вернувшись на Камчатку, он отправится в Русскую Америку. «Лангсдорф останется со мной», — заявил он в присутствии нескольких офицеров, среди которых был и Левенштерн, не преминувший отметить это в своем дневнике.53

6(18) апреля 1805 г. путешественники наконец покинули Нагасаки. «Надежда» пересекла Японское море и в конце апреля задержалась у северо-восточной оконечности острова Хоккайдо, известного тогда как Иессо. Здесь Лангсдорф смог наконец свободно наблюдать японцев и почти незнакомых европейцам айнов. Он описал внешний облик последних и их характерные обычаи.

1(13) мая Крузенштерн отошел от японского побережья и сделал остановку у Сахалина, в заливе Анива. На следующий день Ратманов и Лангсдорф обследовали восточную часть залива, а затем «Надежда» пошла в Петропавловск.' Появление в Охотском море ледяных полей и стремление Резанова поскорее отправиться во владения Российско-американской компании заставили Крузенштерна спешить. 5 июня путешественники прибыли на Камчатку. Через два дня Лангсдорф подробно описал виденное Блуменбаху. Он высказал, в частности, интересную мысль «о сходстве продуктов и явлений природы в разных частях мира», сопоставляя для примера бабочек Камчатки и Португалии.54

Резанов, нуждавшийся в помощи врача, имел твердое намерение взять Лангсдорфа с собой и всячески уговаривал его ехать вместе. Однако Лангсдорф колебался: Резанов был ему неприятен. Ученому не хотелось расставаться с Крузенштерном, Горнером, даже с Тилезиу- сом, который стал ему ближе за время японского плена. И все же он решил ехать: «Слепая любовь к естественной истории, неоднократные обещания помощи в научных исследованиях и жажда знаний заставили меня согласиться на путешествие с Резановым к северо-западному побережью Америки», — писал позднее Лангсдорф Блуменбаху.55 14 июня, в день отплытия на «неуклюжем охотской постройки» бриге «Мария», Лангсдорф подписал с Резановым контракт о своем участии в этом путешествии.56

34

Условия контракта былй для Лангсдорфа весьма выгодны. Он должен был вести естественнонаучные наблюдения в Северо-западной Америке и на близлежащих островах, собирать коллекции для Академии наук, описывать посещаемые места, «судить об их богатстве или бедности». С другой стороны, русское правительство или Российско- американская компания обязывались обеспечить его продуктами питания, одеждой по петербургским ценам, снаряжением, предоставлять проводников, суда, а в случае болезни — лечить за казенный счет. В помощь путешественнику давался охотник Петр Филиппов. В любом месте Лангсдорф мог находиться так долго, как требовали его исследования, и имел право в любое время уехать из Америки. С августа 1803 г. Лангсдорфу полагалось жалование — 2 тысячи рублей в год.

Резанов с удовлетворением доносил Александру I, что «приобретение для экспедиции Лангсдорфа лестно, потому что он член многих ученых обществ и здесь, в Камчатке, получил известие, что Геттингенский университет его в члены принял».57

С Камчатки Резанов решил идти на остров Уналашка, один из Лисьевской группы островов Алеутского архипелага, но -приблизиться к нему помешал ветер, и 2 июля «Мария» стала на якорь у о. Св. Павла, входящего в число островов Прибылова. 8 июля путешественники отправились дальше, подошли к о. Св. Георгия, принадлежащему к той же островной группе, но, не бросив якорь, снова направились на Уналашку. Там Резанов и Лангсдорф пробыли с 16 по 25 июля, а с 31 июля по 20 августа они находились на острове Кадьяк.

Пока Резанов занимался делами Российско-американской компании, Лангсдорф изучал природу и население островов. Параллельно с зоологическими, ботаническими и минералогическими наблюдениями он сделал много записей, посвященных промыслу морских котиков на о. Св. Павла, описал жилище, пищу, одежду, украшения, татуировку алеутов Уналашки, собрал сведения об их байдарках, оружии, охоте на китов, а также занятиях женщин, брачных обычаях, развлечениях, религии. Не менее подробно и основательно ученый отразил в своих записках культуру коренных жителей Кадьяка — эски- мосов-коняг, условия жизни местных алеутов и русского населения острова.

3*

35

26 августа «Мария» пришла в Новоархангельск (Ситку), расположенный в северо-западной части острова Баранова, где и решено было зимовать. Для Лангсдорфа это была самая трудная из всех пережитых им зим. Припасов не хватало, и условия жизни были тяжелыми. В начале февраля 1806 г. Лангсдорф писал Блуменбаху: «Здесь, в этом новом поселении Российско-американской компании, мы испытывали недостаток во всем. Моим жилищем была маленькая комнатушка без мебели, и при частых дождях вода лилась прямо на кровать. Эту комнатушку я должен был делить с одним охотпиком, поселенным со мной. Для освещения служила лампа на ворвани. Обед я, как и все сопровождавшие Резанова, получал у главного правителя Российско-американской компании Баранова бесплатно всю зиму. Однако, если я хотел есть что-либо кроме обеда, то был иногда вынужден стрелять ворон, собирать раковины с моллюсками или выпрашивать кусок китового или тюленьего жира, чтобы утолить голод. .. К моему счастью, в магазине, хотя и в ограниченном количестве, можно было купить порох и дробь, и я стал охотиться на водную дичь, шкурки которой использовал для коллекции, а мясо съедал. Перечень рыб дать не могу, так как голодные люди сразу съедали любую рыбу... О всяких злоупотреблениях и зверствах, свидетелем которых я был, и о неприятностях, сводивших на нет мою работу, я лучше умолчу и сообщу лишь некоторые замечания по естествознанию».58 Эти замечания касались климата, особенностей местного ландшафта, растительности, млекопитающих, птиц и т. д.

Трудности зимовки делили с Лангсдорфом морские офицеры Н. А. Хвостов и Г. И. Давыдов, учившие путешественника русскому языку, а также американский капитан Д. Вольф. Вместе с ним Лангсдорф в конце октября 1805 г. предпринял поездку в северо-восточную часть острова, где находились поселения индейцев-тлинкитов — колошей, как называли их русские. Ученый записал свои впечатления о жилищах этих индейцев, их семьях-общинах, пище, одежде, охоте, рыбной ловле, оружии, плетеных изделиях, украшениях, обычаях, образе жизни. Лангсдорф наблюдал колошей и во время их пребывания в Ново-Архангельске. Он сумел зарисовать группу индейцев во время танца.

36

К концу февраля 1806 г. провизия в Новоархангельске была на исходе, число больных увеличивалось. Позднее Лангсдорф писал Крузенштерну: «На Ситхе, где я зимовал в 1805—1806 годах, 18 человек умерло от голода. Из 180 едва 30—40 были работоспособны» 59 Резанов решил отправиться в Калифорнию, чтобы сделать необходимые закупки.

25 февраля на корабле «Юнона» эта экспедиция покинула остров Баранова. Вскоре из 33 путешественников были больны 15. Начались интенсивные поиски возможного места высадки. 15 марта Лангсдорф был послан на байдарке обследовать устье реки Колумбия. Он измерял глубины и изучал дно.60 Еще через неделю плавания вдоль калифорнийского побережья один из спутников Лангсдорфа умер, а восемь других были при смерти. Наконец, 28.марта (9 апреля) «Юнона» стала на якорь в Сан-Франциско.