Юрий Трофимов - Первый Долг Родине

• Название: Первый Долг Родине
• Автор: Юрий Трофимов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Товарищи солдаты и сержанты. Самолёт прибыл на военный аэродром города Самары. Те, кто может передвигаться самостоятельно, выходят через задний отсек и следует к автобусам. Кто не может сделать это самостоятельно, ждёт на своём месте. Вас перенесут к автобусам на носилках. Торопиться нет необходимости.

На выходе из самолёта глаза ослепил яркий свет видеокамер, осветив покидавших брюхо самолёта. Это были журналисты, снимающие репортаж на Чеченскую тему. Они на перебой начали задавать вопросы, но отвечать на них никому не хотелось.

Это сенсация! Первые раненные с боевых действий на Северном Кавказе второй чеченской компании, прибыли для прохождения лечения в Самару!

- расскажите о второй чеченской компании. Оправданны ли действия военных начальников? Что вы чувствуете, вернувшись назад? - не унимались журналисты.

Увидев мои безуспешные попытки передвигаться, врачи поднесли носилки, на которых доставили до автобуса. Да и действительно, видок у меня был жалкий. Держась за детали самолёта, в грязном камуфляже я пытался переступить незначительную преграду, но все попытки заканчивались неудачей. Так, что я никак не мог из него выйти. Когда всех загрузили в гражданский транспорт, автобусы тронулись и через полчаса прибыли на место.

В госпитале организовали настоящий приём с журналистами врачами и старшим военным начальствующим составом. Снова лавиной обрушились вопросы, на которые мы вяло отвечали.

Один из нас попросил телефон, чтобы позвонить домой. Один из военнослужащих старшего начальствующего состава достал из кармана сотовый телефон и предложил раненому. Пока он звонил, мы косились на накрытый пищей стол, стыдясь своего внешнего вида. В тот момент мы мало, чем отличались от бомжей. Все грязные и рванные с запахом пота. Однозначным ответом на большинство вопросов был: "да всё нормально", "на войне как на войне", а по поводу оправданности боевых действий для наведения конституционного порядка отсылали к компетентным в этом вопросе лицам и органам, дабы поскорее отделаться от назойливых журналистов.

Журналисты с трудом вытягивали из нас хоть какую-то информацию, поэтому кто-то из встречавших нас военнослужащих видя недовольство измученных лиц, предложил проследовать к столу на ужин. Стол был накрыт стандартным обедом, на первое суп, на второе картошка с котлетами, на третье чай. О, да! Наконец то! Мы с жадностью накинулись на еду. Было безумно вкусно.

После принятия пищи было контрольное обследование всех доставленных врачами. В результате пять человек оставили в том же госпитале, а меня и ещё одного Самарского паренька отправили в военный госпиталь посёлка Рощинский, Волжского района, Самарской области.

Из окна подпрыгивающей на ухабинах дороги скорой помощи мало чего было видно. В кромешной темноте мелькали ветки деревьев и огни посёлочных домов. Каждые кочки, выбоины и повороты на дорогах давали о себе знать острой болью пронизывающей организм от шеи через позвоночник и правое распухшее колено до левой ступни. Минут через сорок машина скорой помощи въезжала в ворота КПП военного госпиталя. Выбравшись с трудом из машины, мы поковыляли до приёмного отделения.

Как же мы были удивлены, когда вместо грязи ободранных стен и вечно недовольных медсестёр увидели белоснежные палаты в построенном по евростандарту военном госпитале, да ещё и аккуратно стоящие на тумбочке чистые стаканы на подносе. Может для нормального человека это и покажется вполне естественным, но для нас это было что-то вроде шока. Особенно было приятно то тёплое к нам отношение, исходящее от окружающих. Нас навещали совершенно чужие люди, интересовались о здоровье, приносили подарки. Как мы потом узнали, ещё в первую чеченскую компанию у некоторых из них не вернулись домой, по причине смерти, сыновья и мужья. Так что мы для них были больше чем просто военнослужащие, скорее родные. Физически я отдыхал, наслаждался часами тёплой ванной с сигаретой в зубах, ел как нормальный человек, пользовался установившимися к нам привилегиями, но на душе было тяжело, ведь Алексей в тот момент водил колонны по Чечне. Это меня сильно задевало, из-за чего я много курил и мучался бессонницами, а в отсутствии таковых - ночными кошмарами, чем, просыпаясь, пугал окружающих меня молодых солдат.

В обстрелянный и обгоревший подъезд пятиэтажки чеченского города, потеряв управление от прямого попадания миномёта, въехал БТР, частично разрушив стену. Весь экипаж погиб, лишь один я раненный выполз из горящей машины. В подъезд вошли две чеченки среднего возраста с автоматами на перевес и весело начали испражняться. Этот дикий смех неприятно резал слух, отдаваясь в голове эхом. Заметив раненного Российского солдата, они стали кого-то звать на своём языке и наставили на меня оружие. Нажав на спусковой крючок своего автомата, я ужаснулся, так как выстрела не последовало. В те же секунду в подъезд вбежали бородатые чехи и, избив ногами, приставили к моей распухшей от травмы и побоев голове дуло автомата. Раздался выстрел. Моё тело вздрогнуло, издав дикий крик. Глаза открылись, несколько секунд приходил в себя, озираясь вокруг. Где я, что случилось? - пробежало в голове. Это был всего лишь тот же Черноречинский госпиталь, а выстрел, ничем иным как касание кровати шваброй, которой один из "слонов" мыл утром палату. Тут же он получил тапком по голове. Это был всего лишь один из беспокойных снов развивавшихся вследствие болезни и напряжённой психики.

На поправку шёл тяжело. К удивлению приезжавших к нам корреспондентов, отказывался от комиссации (заключение военно-врачебной комиссии о не возможности дальнейшего прохождения военной службы), мотивируя тем, что в Чечне остались мои друзья, без которых домой не поеду, да и служить оставалось совсем немного. Из-за этого на меня смотрели как на сумасшедшего. Тем временем в госпиталь с боевых действий доставляли всё больше военнослужащих. Для вновь прибывших устраивались концерты там же в госпитале. За что спасибо местной районной администрации и руководству военного госпиталя. В очередной раз ближе к ночи я заслал "слонов" узнать, нет ли земляков? Вернувшись назад запыханный "слон" пояснил:

- Там есть один парень, "черпак" из Москвы. Сказал, что живёт на какой-то станции Багратионовской. А, ещё сказал, что там рядом какая-то "Горбушка". Чёрт его знает, что он имел в виду.

- "Слоняра"! Это же самое известное место в Москве для поклонников рок музыки. Да и не только. "Горбушка" - это целое понятие!

Я даже с кровати подпрыгнул от возмущения и поковылял в предвкушении встречи курить московскую приму.

Сколько же было радости, когда мы встретились, обнялись как родные с земляком, Владимиром, напоминая друг, другу известные с детства слова, улицы, понятия и так далее. Всё то, чем нас связывал родной город.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Миллениум.

До декабря 1999 года никакими средствами улучшить здоровье не удалось. Долгими днями и ночами мой воспалённый разум, вспоминая сослуживцев, находившихся в тот момент в Чечне, наблюдал, как падает за окном снег. Полевые узлы связи моего полка находились в Ханкале, Моздоке и Аргунском ущелье, которые вскоре перестали носить статус горячих точек и боевые уже не засчитывались, хотя в это "мирное" время их так же убивали, только вот огласки это как обычно не предавалось. Парни тащили остаток службы, предаваясь присущей этим местам рутине, посылая мне письма с приветами и поддержкой. Врачи же, словно желая избавиться от "геморроя", назло мне, поясняли, что пора комиссовываться, но надежда на выздоровление все жё оставалась. Учитывая моё упрямство, не исключая всё же поправки здоровья врачи разрешили отправиться домой в отпуск по болезни. Тем более в основном отпуске я так и не был.

Таким образом, я и оказался, дома под новый год, убыв в отпуск по болезни. Но мне было не до веселья, мысленно находился там, на войне, со своими друзьями и вывести меня из этого состояния, ни кому не удавалось. На шутки я не реагировал. Даже приходившие ко мне девушки не могли не чего с этим поделать. Друзья и знакомые замечали некие странности в повадках после моего возвращения домой. Во время шумных вечеринок, как только разливалось горючее по третьей рюмки я молча, грозно вставал, и ничего никому не говоря пил залпом, поминая погибших, окончательно погружаясь в свои мысли. Так принято среди тех, кто ходил со смертью бок о бок.

Но это было позднее, а, пока добравшись до Москвы, выйдя из поезда, я еле-еле похромал по быстро заполнявшемуся приезжими людьми перрону, оказавшись перед входом на вокзал. Учитывая то, как это прошло, я понял, что самостоятельно до дома общественным транспортом не добраться. И в метро и в автобусах вечно много людей и жуткая давка. За 300 рублей частный таксист привёз меня к подъезду моего дома. Сумма конечно большая, но мне это было всё равно, ведь при убытии в отпуск по болезни я получил "боевые", так что деньги были и не копейки. Расплатившись с таксистом, с его же помощью достал из багажника гитару (ту самую, Самарскую) и поковылял на второй этаж. Дома никого не оказалось поэтому, обнаружив музыкальный центр, послушав пару песен группы "Сплин" на CD, я пошёл в гости к двоюродному брату Владимиру, где находился продолжительное время, попивая пиво за рассказами о военной службе.