Евгений Фирсов - Т. Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков

• Название: Т. Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков
• Автор: Евгений Фирсов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91674-225-1

Монография Е.Ф. Фирсова, чья научная и педагогическая деятельность неразрывно связана с МГУ им. М.В. Ломоносова, представляет собой комплексное исследование пребывания Т.Г. Масарика в России конца XIX – первой трети XX в., восприятия ученого, а также его связей с российской интеллектуальной средой и Л.Н. Толстым. В годы Первой мировой войны стержневой стала борьба русского землячества чехов и словаков за программную линию Масарика – достижение национальной государственности, за признание его лидерства в антиавстрийском движении Сопротивления.

В монографии раскрывается значение для национального движения спецмиссий М.Р. Штефаника и Т.Г. Масарика в России.

Впервые в историографии поднимается проблема восприятия Чехо-Словацкой Республики и ее президента Масарика выходцами из России, после революций осевшими в Праге.

Автор выявил, привлек и проанализировал солидный пласт источников из чешских и отечественных архивов. На основе архивных источников автор установливает, что в издательстве «Жизнь и знание» В. Бонч-Бруевича шла работа по изданию русской версии главного труда Масарика «Россия и Европа».

Книга предназначена для историков, славистов, социологов, регионоведов и всех, кто интересуется чешско-русскими и словацко-русскими научными и культурными связями, историей Первой мировой войны и судьбами переломной эпохи конца XIX – первой трети XX в.

---

Чешский ученый Я. Опат справедливо отметил, что в Ясную Поляну Масарика «привело то, что он находил в Толстом стремление к истинной нецерковной религии, в чем увидел его значение для России и остального мира». Особенно тонко подметили связь Масарика с Толстым на этой почве его словацкие последователи, а точнее В. Шробар. Он писал на рубеже XIX–XX вв.: «Масарик будил охоту к труду и жизни в каждом, кто имел случай познакомиться с ним или с его сочинениями. Масарик побуждал к духовному труду, воскрешал души. И здесь он сошелся с Толстым. Толстой учил любить Бога и ближнего, Масарик научил нас чтить духовные основы человека: душу и разум. Толстой звал к любви во имя закона вечного, трансцендентального, Масарик во имя человечности, во имя здравого рассудка, но оба вели к одному – к нравственному возрождению человека, Толстой дорогой чувства, Масарик путем разума. Славянство редко когда переживало такое счастливое время: два величайших его мыслителя в полном согласии друг с другом прокладывали нам дорогу к чистейшему идеалу человечества – к гуманности»[27].

Масарик был восхищен пребыванием в России, был в восторге от ее просторов[28]. Он писал о своих впечатлениях от российской столицы в письме Гебауеру: «Петроград прекрасен. Эти огромные широкие улицы, эти великолепные огромные площади и удивительно огромные здания, и эта широкая Нева – я часто брожу часами и часами и дивлюсь, дивлюсь… Это удивительное мне чувство – жить в славянском независимом и бесконечно огромном государстве! Но однако об этом расскажу потом (выделено Масариком. – Е.Ф.).»[29]

В 1890 г. Т.Г. Масарику исполнилось 40 лет. Ему не удалось в юбилейном году побывать еще раз в России, хотя он и намеревался осуществить поездку. В 1890 г. в Россию собрался его коллега, чешский политик К. Крамарж и обратился к Масарику за рекомендациями.

В письме Крамаржу от 10 марта 1890 г. Масарик писал: «Дорогой друг, вот несколько рекомендаций. В Варшаве в русскую общину Вас введет Первольф, в польскую – д-р Карловиц (этнограф, грамматик) (обоим прилагаются записки). Я жил в отеле «Краковский», хороший. В Петрограде Вас, наверное, введет г. Стрейчик, если он там. В Варшаве это письмо пошлите ему почтой. Г-н Стрейчик военный беженец и знаком с Дртиной (не знаю, напрямую ли). Он стал православным – я надеюсь, что из убеждения, – и он Вам в Петрограде может помочь.

В Петроград я даю также рекомендацию доктору Радлову, служащему Императорской публичной библиотеки. Он поможет Вам, если нужна будет библиотека. Что касается других, прилагаю письмецо Пыпину, известному автору «Истории славянских литератур». Он либерал, западник. Он введет Вас и расскажет о своем круге, в то время как через Ламанского (Стрейчика) Вы попадете в православно-русско-славянофильские круги. Но к ним Вы можете выйти от Петрова (к Ламанскому).

Адреса:

К. Бржеский С[анкт]П[етербург] Гороховая 13 кв[артира]31.

Он с Кайзлом состоит в литературном контакте. Он, видимо, поляк.

Никольский

Доцент и служащий в Министерстве иностранных дел.

Судейкин Власий, Вас[ильевский] остров, 5 линия, 36.

Да этого и хватит. В Москву и другие места получите также рекомендации. Я туда напишу.

P.S. Г-ну Стрейчику, как приедете, нужно самому написать письмо. Я сообщил ему о Вашем приезде, чтобы он Вас встретил на вокзале и разместил в какой-нибудь меблированной комнате. Ваш Масарик»[30].

В начале 1890-х гг. в русскую публицистику просачивалась информация о политической обстановке в Чешских землях, причем благодаря чешским корреспондентам. Следует указать на статью под заголовком «Письмо из Праги» некоего Утиса, опубликованную в «Славянском обозрении» (выходило под редакцией И.С. Пальмова) в 1894 г.

Т.Г. Масарику Утис[31] в своей статье посвятил особый раздел. Утис писал, что Масарик «прибыл в Прагу с надменной наивностью, как будто жизнь чешская была необработанной почвой, новью своего рода, дожидающейся сохи нового пахаря. Он сумел выставить себя универсальным реформатором науки, политики и народной жизни вообще. До сих пор никому не удалось вникнуть в тайну Масариковского реализма, но многие именно среди университетской молодежи, сделались преданнейшим его орудием»[32].

В начале своей заметки он остановился на политических реалиях Чешских земель после выборов в австрийский рейхсрат 1891 г. и последовавшего успеха младочешской партии. Утис кратко охарактеризовал расстановку сил внутри партии, выделив крылья либералов, партии прогрессистов, панславистов (или славянских идеалистов) и реалистов во главе с Масариком. О реалистах он отметил, что те сомневаются «в значении прошлых и настоящих идеалов народа чешского», их склонность «к научным теориям вообще (они иногда хвастаются знанием пяти культур) не дозволяет им даже воздавать должное прежним труженикам возрождения, особенно тем, в сочинениях которых взлелеяна мысль о взаимности славянской»[33]. Утис подметил, что все фракции младочехов «соединились под знаменем государственного права чешского королевства (короны св. Вячеслава), предполагающего равноправность чешского языка с немецким, но все вместе чувствуют, что общий ход политических дел Австрии развивается в каком-то другом направлении»[34].

Автор констатировал, что «чешский народ стоит на своем посту, окруженный со всех сторон одними только врагами, а слов утешения и ободрения ниоткуда не слышит, – может быть, напрасно и дожидается!?…»[35]

Особый интерес представляет характеристика Утисом чешского течения реализма: «Реализм в политике чешской означает не то метод, не то идею, – название заимствовано от реализма литературного. Реализм как политическая программа был внесен Масариком еще в аудитории чешского университета. В качестве теоретического воззрения, реализм умеет блистать самыми новейшими верхушками науки. Не принципы, а способ применения реализма к практике встревожил многих искренних и при этом не бессмысленных чешских патриотов. Масарик во время многолетнего своего пребывания в Вене, откуда прибыл в университет чешский, отвык от чешского образа мыслей»[36].

Автор критиковал реалистов и Т.Г. Масарика за то, что они выставляют себя единственными защитниками науки, прогресса и свободы исследования, но сами нетерпимо относятся к взглядам русской науки на прошлое чешского народа, как оно, например, освещено Гильфердингом, Ламанским, Будиловичем, Пальмовым и проч. «Вообще, они (Масарик, реалисты. – Е.Ф.) – заклятые враги идеи кирилло-мефодиевской»[37].

«Все-таки реалисты, – подчеркивал далее автор, – употребляют все усилия к тому, чтобы заставить общественное мнение считать их лучшими друзьями славянства. У них всегда Янусово лицо; вы почти никогда не разберете или очень редко, какое их настоящее убеждение. Реалисты считаются у народа поклонниками и сподвижниками западного латино-германского мира, который давно уже поставил себе целью – полное отчуждение чехов от славянского Востока. Реалисты доказывают иногда, что так называемая программа культурного славянского единения невозможна потому, что нельзя „вернуть исторический процесс" или – как старочехи выражаются, – что „цыпленку не воротиться в яйцо“.

Словом, независимость науки и свобода исследования у реалистов значит не что иное, как отворить дверь настежь влиянию „Европы“ и закрыть ее для воззрений славяно-русских.

Все это производит в чешской публике впечатление неискренности и даже краковский „Czas“ упрекнул реалистов в недостатке у них „политического характера“.

Но у реалистов есть и заслуги. Они содействовали развитию в молодом поколении энергии воли и духа предприимчивости; жаль только, что немалой части молодежи внушили и свое недоброжелательство к славянской идее, которая получила свое развитие у русских и других лучших деятелей славянского возрождения. Реалисты обратили также внимание молодого поколения на вопросы социальный и рабочий, но вместе с этим приучили его к свойственной им надменности и самообожанию. Одна часть университетской молодежи, которая считает себя „прогрессистами", является точным олицетворением выдающихся качеств и пороков реалистической школы», – писал чешский корреспондент из Праги[38].

В итоге, как подчеркивал автор письма, реализм впредь стоило бы охарактеризовать особо, так как «в Чехии он является чем-то особенным и сделался, по-видимому, новой закваской в жизни чешского народа» (выделено мной. – Е.Ф.)[39].

Из анализа публикации чешского деятеля Утиса следует, что на восприятии Масарика сказывались отголоски политической борьбы в Австрии и Чешских землях. Однако мнение официальных кругов России формировалось во многом на основе дипломатических сводок. Большйя заслуга в осмыслении метода Масарика принадлежала русскому философу Эрнесту Львовичу Радлову. Масарик и Радлов нашли общий язык, быстро сблизились еще в Вене, и с тех пор можно говорить о многолетней прочной дружбе двух ученых. Так, благодаря Радлову доцент Масарик заинтересовался Достоевским. Летом 1882 г. Радлов побывал даже в гостях на родине Масарика в Моравии. На «Очерки истории русской философии» Э. Радлова (СПб., 1912) активно опирался Масарик в своей книге «Россия и Европа».