Джеффри Чосер - Кентерберийские рассказы

• Название: Кентерберийские рассказы
• Автор: Джеффри Чосер
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2012

Предлагаемая книга является первым в России полным академическим изданием «Кентерберийских рассказов» Джеффри Чосера, одного из самых известных и важных памятников английской литературы позднего средневековья (XIV в.). Чосер не успел завершить «Кентерберийские рассказы», до нас они дошли лишь частично. Книга содержит перевод всех десяти сохранившихся фрагментов памятника, расположенных в том же порядке, что и в наиболее авторитетных рукописях. В разделе «Дополнения» дана лирика Чосера. В «Приложениях» читателю предлагаются статьи о творческом пути Чосера, о литературных параллелях данного памятника с творчеством русских писателей: Гоголя, Толстого, Достоевского.

---

«Его, видать, упорно держит хмель! —

70 Сказал хозяин эконому. — Эль1256

Ему попался крепкий или слаб он,

Но только весь блевотиной закапан,

Перхает, кашляет, бормочет в нос,

А то еще проймет его понос.

75 Ему как будто стало много хуже,

Как бы ему не выкупаться в луже,

Тогда опять тащить придется нам

Его из грязи. Как гиппопотам,

Он грузен и тяжел. Пусть протрезвится.

80 С него рассказом нам не поживиться.

Ну, что ж. Рассказывай. Но чересчур уж

Ты строг к нему. Как сам набедокуришь

И счетец на провизию подашь

С надбавкой, что тогда? Обычай ваш

85 Я хорошо, мой друг, прекрасно знаю.

Так не пришлось тогда бы краснобаю

И повара подачкой подкупать,

Чтоб он обид не вздумал вспоминать».

«Ну мыслимо ль злопамятство такое? —

90 Тут эконом сказал. — Да, коль не скроет

Моих уловок повар, я впросак

Могу попасть. Хотя он и дурак,

Я бы готов деньжат ему добавить,

Когда бы этим мог себя избавить

95 От неприятностей. Ведь я бранил

Его по-дружески. Я с ним шутил.

Да разве я такого молодца

Мог выбранить? Купил я тут винца

Хорошего и крепкого баклажку.

100 Вы видите, бедняге очень тяжко,

Со мной он не откажет разделить

Баклажку ту и мир восстановить.

Вы все свидетели, что мировую

Мы выпьем с ним, чтоб не браниться всуе».

105 И впрямь к баклажке повар приложился,

Но он не в первый раз опохмелился

Уже в то утро, и вино не впрок

Ему пошло; испивши сколько мог,

Он благодарность промычал по-бычьи,

110 Тем примиренья выполнив обычай.

Тут с хохотом трактирщик закричал:

«Смотрите, а ведь только что рычал,

Теперь я знаю, как мирить буянов,

Как врачевать любой обиды раны.

115 С собой в дорогу бочку буду брать —

Вином вражду и ссоры заливать.

Великий Бахус!1257 Вот кому хвала!

Вот с кем ни скуки нет и нету зла.

Печаль и скорбь в веселье обращает

120 Врагов мирит и жажду утоляет.

Но будет нам о пустяках болтать,

Сэр эконом, извольте начинать».

Здесь кончается пролог Эконома

РАССКАЗ ЭКОНОМА

1258

Здесь начинается рассказ Эконома о вороне

Жил Феб когда-то на земле средь нас,

Об этом в книгах старых есть рассказ.

125 Он был красавец рыцарь, весельчак.

Его стрелы боялся злобный враг.

Убил Питона1259 он, когда тот змей

На солнце выполз из норы своей.

И много подвигов и славных дел

130 Он луком страшным1260 совершить успел.

Умел играть на лютне он, на лире,1261

И голоса во всем подлунном мире

Такого звонкого не услыхать.

Вот Амфион,1262 царь Фивский, ограждать

135 Умел свой город сладкогласным пеньем,

Но Феб пел лучше, звонче, без сомненья,

И был к тому же строен он, пригож.

Нет в мире никого, кто с ним бы схож

По вежеству и красоте считался,

140 А в благородстве с ним бы не сравнялся

Славнейший рыцарь всех времен и стран.

И в знак того, что змей им был попран,

Носил в руке он лук свой смертоносный,

Благоуханный, словно ладан росный.

145 Так вот держал тот Феб ворону в доме,

И в самой лучшей Фебовой хороме

Стояла клетка. В ней же много лет

Ворона та жила. Таких уж нет.

Вся белоснежна, словно лебедь белый,

150 Она не хуже соловья свистела

И щелкала, а Феб ее любил,

По-человечьи говорить учил,

Как говорят иной раз и сороки.

И уж не знаю я, в какие сроки,

155 Но научилась птица говорить

И речь людей могла передразнить.

Еще жила жена1263 у Феба в доме,

Все в той же самой расписной хороме.

Любил ее супруг и баловал

160 И сутки круглые ей угождал,

Но только, если правду вам сказать,

Затеял он супругу ревновать.

Держал ее, бедняжку, под замком

И никогда гостей не звал он в дом,

165 Страшась, что ими может быть обманут.

Хоть ревновать мужья не перестанут,

Но им скажу: друзья, напрасный труд.

Вас все равно супруги проведут,

Как бы ни заперли вы клетку прочно.

170 Когда в делах и мыслях непорочна

Жена, зачем ее вам запирать?

Развратницу ж не тщитесь охранять,

Всегда найдется для нее лазейка.

А там поди-ка укори, посмей-ка.1264

175 Чем жен стеречь… да лучше прямо в ад!

Вам это все преданья подтвердят.

Но я вернусь к тому, с чего я начал.

Достойный Феб, о том весь свет судачил,

Любил без памяти свою жену.

180 Из всех страстей он знал лишь страсть одну

Ей угождать до самой до могилы.

И не жалел своей мужской он силы,

Лишь бы с супругою в приятстве жить

И навсегда единственным пребыть.

185 Но ничего снискать не удается,

Когда природа в чем-нибудь упрется.

К упрямству склонна вся живая тварь

Теперь не меньше, чем когда-то встарь.

Из коршуна не сделаешь наседку.

190 Возьмите птицу и заприте в клетку,1265

Ее кормите золотым пшеном,

Поите не водой, а хоть вином

И содержите в чистоте и холе —

Но захиреет пленница в неволе.

195 Стократ дороже клетки золотой

Простор полей или шатер лесной,

Где в скудости, в опасности и в страхе

Жить доводилось этой бедной птахе,

Где в пищу ей лишь червяки, да гады,

200 Да нечисть всякая. А птицы рады,

Когда из клетки могут упорхнуть,

Опять свободно крыльями взмахнуть.

Возьмите кошку, молоком поите

Иль мясом, рыбой вы ее кормите,

205 А под вечер укладывайте спать

С собою рядом в теплую кровать —

Но пусть услышит мышь она в норе

Или увидит птицу на дворе,

Вмиг позабудет сливки, молоко,

210 Глаза свои раскроет широко

И на охоту тотчас побежит,

Такой у ней к охоте аппетит.

Коль угнездилась от природы страсть,

Ее ничем непобедима власть.

215 А то еще смотрите: вот волчица,

Когда придет пора совокупиться,

Своею похотью ослеплена,

Самца такого выберет она,

Что, поглядеть, нет хуже, — и довольна.

220 Но, кажется, примеров уж довольно.

Я о мужчинах только говорю,

А к женщинам почтением горю.

А вот мужчины, верно, похотливы,

Непритязательны, нетерпеливы,

225 Готов мужчина похоть утолить,

Хотя б жену пришлося оскорбить

Уж самым выбором подруги низкой,

Которую он сам не пустит близко

К жене красивой, ласковой и верной.

230 Ах, плоть сильна, и только пламень серный

Искоренит в нас любострастья грех.

Да, новизна так привлекает всех,1266

Что в добродетели и постоянстве,

Как в повседневном тягостном убранстве,

235 Никто из нас не может долго жить.

И нечего об этом говорить.

Был Феб, измены не подозревая

И от жены беды себе не чая,

Обманут легкомысленной женой.

240 Всю страсть свою, весь пыл любовный свой,

Не устрашась и не стыдясь нимало,

Она другому втайне отдавала,1267 —

Он с Фебом рядом так же стать достоин,

Как живодер с вонючих скотобоен.

245 Себе получше выбрать не могла;

Но от худого только больше зла.

Феб надолго однажды отлучился,

И вмиг с женою хахаль1268 очутился.

Неблагозвучно, подло это слово —

250 Сказал его я, не желая злого.

Платон-мудрец так написал однажды:1269

«Со словом в лад верши поступок каждый».

И если точным словом говорить,

То слово с делом так должны дружить,

255 Чтоб не было меж ними расхожденья.

Я грубый человек, и, к сожаленью,

Я грубо говорю. Но в самом деле, —

Когда миледи согрешит в постели,

Меж ней и девкой1270 разница в одном:

260 Ее любовника зовут «дружком»,

Когда прознают, самое же «милой»,

А девка с хахалем сойдут в могилу

Позоримы прозванием своим.

Не лучше ль словом грубым и одним

265 Равно обеих грешниц называть

И в слове том поступок их сравнять?

Так точно и короны узурпатор,

Тиран воинственный иль император

С разбойником, как брат родимый, схож,

270 Ведь нрав у них по существу все то ж.

Раз Александр от мудреца услышал,1271

Что если, мол, тиран всех прочих выше

И может он законом пренебречь

И целый город для забавы сжечь

275 Или стереть с лица земли народец, —