Сигрид Унсет - Возвращение в будущее

• Название: Возвращение в будущее
• Автор: Сигрид Унсет
• Издательство: ОГИ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-94282-184-4

Книга норвежской писательницы, лауреата нобелевской премии Сигрид Унсет (1882–1949) повествует о драматических событиях, связанных с ее бегством из оккупированной в 1940 году Норвегии в нейтральную Швецию, а оттуда — через Россию и Японию — в США. Впечатления писательницы многообразные, порой неожиданные и шокирующие, особенно те, что связаны с двухнедельным пребыванием в предвоенной России.

Книга была написана, что называется, по горячим следам и впервые опубликована в США в 1942 году, в Норвегии — в 1945 году. Причем судьба ее не лишена драматизма. Ироничное, а то и резко негативное отношение к советской действительности вызвало протест советских официальных кругов, советское посольство в Норвегии расценило эту книгу как клевету на Россию, «недружественный шаг», потребовало, чтобы она была изъята из продажи. Книга вышла в Норвегии только четыре года спустя, уже после смерти писательницы, в 1949 году.

---

Мы, норвежцы, — миролюбивый народ. Так уж сложилось в ходе истории, и, конечно же, мы не намерены бахвалиться этим. Наша страна лежит на самой окраине Европы, она раскинулась на невероятно большом пространстве, но только десять процентов территории Норвегии пригодно для земледелия, остальная же ее часть — это всего-навсего бесплодный серый камень. На западе и севере протянулись горные гряды с острыми вершинами, всё пики да пики, к востоку — обширные плоскогорья со множеством болот и озер лежат на краю лесов, открытые почти круглый год морским штормам и зимнему ненастью. При этом нас всего три миллиона людей, приблизительно столько же, сколько живет в Бруклине. В такой скудной и неблагодатной стране весьма непросто организовать административное управление. Неудивительно, что всегда все наши усилия были направлены на сохранение драгоценных человеческих жизней, именно это присуще нам, а отнюдь не стремление отнимать чужую жизнь. Мы совершили немало подвигов на море и на суше для спасения людей, которым в наших природных условиях часто угрожают всякого рода опасности; в то же время преступления с применением насилия были у нас всегда гораздо более редки, нежели в какой-то иной части Европы, — они неизменно вызывали у нас ужас и отвращение; каждое, даже незначительное, убийство обсуждается в Норвегии в течение целого года. Но с виновниками убийства мы обращаемся гуманно, их психическое состояние исследуется в психиатрических клиниках, на суде каждого защищает добросовестный адвокат, и если преступник бывает осужден, то условия его заключения не так уж суровы. В течение 58 лет в Норвегии не было ни одной смертной казни. Последние смертные казни в Норвегии имели место, когда мой отец был еще юношей, и я, будучи ребенком, широко раскрыв глаза, потрясенная, слушала его рассказ об этом. Так трудно поверить, что такое может происходить на самом деле.

II

КАК это ни глупо и нелепо, но мы, норвежцы, не могли предположить, что война на самом деле придет к нам. Реальная война шла во многих местах вокруг нас, но мы никак не могли проверить, что это может случиться и с нами. События в Финляндии заставили кое-кого более трезво посмотреть на вещи, от которых мы старались держаться в стороне, следуя политике нейтралитета. Лишь немногие, к сожалению, очень немногие осознавали, что война может стать реальностью и для нас.

Немецкие оккупанты вторглись в страну, которая была решительно не готова к войне. И они, как всегда, сумели задним числом найти «юридическое обоснование», документы, которые доказывали, что их вторжение в Норвегию является всего-навсего самообороной.

Feine Leute haben feine Sachen
Und was sie nicht habenlassen sie sich machen,

У достойных людей — есть достойные вещи,
А если же нет, следует их обеспечить,

— было написано в немецком учебнике, который я читала в детстве.

7 апреля, в субботу, я приехала в Осло, чтобы прочитать лекцию в Студенческом союзе. В воскресенье я, вместе с моими двумя сыновьями, была в гостях у сестры и зятя, обедали мы поздно, так как мои мальчики надолго задержались где-то за городом — там проходили тренировки молодых добровольцев. Конечно же, испокон веку молодежь в Норвегии проходила военную подготовку. Но теперь, в связи со срочной мобилизацией, она оказалась непростительно короткой. Зимой 1939–1949 года почти все наши молодые мужчины стали заниматься этим добровольно. Несмотря на происходящие события, лишь совсем немногие осознавали, что у нас нет никакой гарантии, что мы сможем остаться в стороне от мировой войны. Большинство из нас не верили, что война может прийти и к нам. Мой старший сын в течение четырех лет жил в Англии и вернулся домой в августе прошлого года, с английским дипломом инженера; он был хорошо знаком с тем, как организованы английские военизированные вспомогательные территориальные отряды, и большинство его товарищей состояли в Terries. Особого доверия к подобного рода объединениям Андерс не питал, но тем не менее здесь, у себя дома в Лиллехаммере, он записался на занятия по стрельбе для добровольцев, у него было звание фенрика[3]. Через пару недель, еще до начала войны, он получил должность инженера в Осло и в свободное время продолжал посещать эти занятия по стрельбе. Мой младший сын, который по возрасту еще не был военнообязанным, продолжая учиться в Осло, записался на курсы военной подготовки при университете.

После того обеда мы с сестрой отправились на концерт, который был организован финскими деятелями культуры с целью сбора средств в помощь Финляндии[4]. Следует сказать, что судьба Финляндии очень волновала нас: дело в том, что финны, подписав столь прискорбный для них мирный договор, выглядели растерянными, ведь перед ними встала задача обустройства разрушенных районов своей страны и обеспечения жильем и средствами существования 95 % населения, переселившегося из тех областей, которые они были вынуждены отдать России. И мы, другие скандинавы, несомненно, прикладывали все усилия для того, чтобы помочь финнам.

У меня остались два сильных впечатления от этого вечера. Прежде всего, от выступления финской актрисы, которая прочла два псалма Давида. Я забыла ее имя; сказать, что она блистала, — значит ничего не сказать. У финнов огромное количество людей, одаренных сценическими способностями. Она стояла, невысокая, в черном платье, слегка сутулясь, и читала древние стихотворные строки так, будто сама обращалась ко всемогущему Богу Иегове, который наслал на землю все эти страшные испытания; она обращалась к Всевышнему с пламенной мольбой о справедливости для своего народа и о возмездии завоевателям. Другим сильным впечатлением было то, что я услышала из уст одной норвежской писательницы, торжественно вплывшей в зал в сопровождении группы лиц, которые по внешнему виду показались мне немцами. Эта дама сияла, но ее улыбка напомнила мне норвежскую поговорку об «улыбке змееныша на серебряном блюде», когда она между делом сообщила мне, что после этого вечера собирается в гости в немецкое представительство. Оказалось, что она горячая поклонница всего немецкого.

На следующий день, в понедельник, во многих утренних газетах появились материалы, в которых выражалось негодование по поводу того, что Англия, видите ли, нарушила наш нейтралитет. Речь шла о том, что англичане установили мины на трех участках норвежского морского фарватера. Произошло то же самое, что и в истории с «Алтмарком»[5]. Однако негодование норвежских властей было гораздо более значительным или, по крайней мере, более громогласным по отношению к действиям англичан, нежели по отношению к немцам. Хотя немцы топили наши торговые суда и убивали наших моряков, расстреливая их, когда те плыли в спасательных шлюпках. Но ничего другого от немцев и нельзя было ожидать. А что касается англичан, тут мы рассчитывали, что уж они-то, по крайней мере, не выступят против нас. Во всяком случае, против действий англичан можно было хотя бы протестовать.

Все знали, что установленные англичанами мины лишают немецкий морской транспорт возможности доставлять шведскую руду из Нарвика. Мы отнюдь не догадывались, что немецкие передовые части уже двигались в сторону Норвегии и Дании и что к этому вторжению немцы готовились в течение нескольких месяцев: оно было спланировано в мельчайших деталях еще до начала войны. Когда в вечерних газетах появились сообщения о том, что немецкий флот в составе более сотни кораблей разных типов направляется на север через датские морские проливы, многие из нас сочли, что вскоре произойдет то крупное сражение в Северном море, слухи о котором ходили в течение всей зимы.

Я легла спать в том самом номере маленького, несколько старомодного отеля, в котором всегда останавливаюсь, когда приезжаю в Осло, и к которому я привыкла еще со времени своей бедной юности. Я лежала на кровати и читала. Каждые полчаса раздавался вой сирены. Читая сообщения, касающиеся передвижения немецкого флота, я стала с тревогой размышлять о том, что, может быть, и впрямь уже что-то происходит. У меня хватило чувства юмора подумать о том, как я выгляжу со стороны, когда, натянув чулки и надев башмаки, накинула шубу прямо на ночную рубашку. И вышла в гостиничный коридор. Там не было ни души. Единственное, что показалось мне необычным, так это отсутствие ночного портье-лифтера рядом с лифтом. Надо сказать, что в этом отеле такое случалось и раньше. Поэтому я спустилась по лестницам и оказалась в вестибюле главного входа.

Уличное освещение было обычным, реклама светилась неоновыми огнями, так, как это было всегда. Молодые люди и девушки, которые стояли у входа, на мой вопрос покачали головами: они не знали, что означает этот вой сирены; постепенно вниз стали спускаться и другие постояльцы отеля. Ключ от бомбоубежища полагалось хранить привратнику, а само оно, естественно, должно было находиться в подвале. Но привратника никак не могли найти; наконец, один из служащих отеля провел нас через подвал в подвал другого здания — театра, который находился неподалеку. И вот здесь, в этом подвале, стояли мы все бок о бок, в кромешной тьме, мерзли, курили сигареты и шутили по поводу воздушной тревоги — означала ли она лишь маневры или это было нечто более серьезное? Прошел слух, что норвежское воздушное пространство было нарушено каким-то самолетом, а может быть, воздушная тревога связана с морским боем у Фердера[6]. Стоящий рядом со мной совсем юный лейтенант в летной форме авторитетно заявил, что, судя по всему, это именно так, и большинство согласилось с ним. Никто из нас не мог себе представить, что немцы высадятся в Норвегии.