Георгий Гупало - Мы – русские! Суворов: Жизнь, слова и подвиги великого русского полководца А.В. Суворова

• Название: Мы – русские! Суворов: Жизнь, слова и подвиги великого русского полководца А.В. Суворова
• Автор: Георгий Гупало
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-485-00514-6

За исторической личностью мы часто не видим живого человека, ограничиваясь словами «великий, выдающийся». Именно в афоризмах и историях из жизни можно увидеть, каким удивительным человеком был великий русский полководец Александр Васильевич Суворов, и что именно делало его великим: его любовь к Отечеству, сочетание строгости и милосердия к солдатам и благородство по отношению к побежденному врагу. Книга, написанная простым и доступным языком, будет интересна читателям любого возраста, интересующимся военной историей России и личностью прославленного полководца.

---

Эти полки состояли из поляков, ненавидевших Суворова еще за Прагу. Они решили умереть, но не сдать русским ни одного шага. Казаки, несмотря на крайнюю усталость от похода по страшной жаре, налетели на французов, опрокинули Домбровского и заставили его солдат на минуту призадуматься.

Суворову только этого и нужно было.

– Голова хвоста не ждет! – крикнул он и приказал подбегавшим к месту боя русским полкам сейчас же вступать в бой, не ожидая отставших.

Голова хвоста не ожидает, оный всегда в свое время поспеет.

Забили барабаны. Русские вызвали вперед песенников и кинулись в штыки на французов. Суворов, верхом на казачьей лошади, разъезжал впереди всех и постоянно поговаривал: «Вперед, вперед, коли!» – но французы держались стойко. Все поля были изрезаны канавами и окружены заборами, солдатам очень трудно было наступать. Между тем солнце садилось, а бой не утихал. В 9 часов вечера Макдональд отступил от русских и решил отдохнуть 7 июня, а 8-го начать новый бой. Но Суворов думал иначе. Как ни были утомлены его солдаты, он приказал на другой день снова

наступать на французов, и бой закипел с 10 часов утра. Этот бой был еще упорнее, чем накануне. Из 3000 поляков, бывших у Домбровского, осталось в живых едва 300 человек. Жара была так сильна, что легко раненные умирали от зноя и жажды, не в состоянии будучи доползти до какого-либо ручья или речки. Солдаты дрались до полной темноты, и все-таки им не удалось сломить упорство Макдональда. Суворов нашел себе достойного противника. Он приказал продолжать бой снова 8-го числа. Этот день был самый ужасный. В одном месте пять русских батальонов дрались против пятнадцати французских и наконец, будучи не в силах противиться, стали сдавать и отступать. Было очевидно, что русских слишком мало и что они не могут сломить сплошные стены французских солдат.

Измученный трехдневным боем, зноем и жаждой Суворов лежал в это время вдали от боя, под тенью громадного камня. Он был в одной рубашке и исподних брюках, под головою у него был китель. В это время к нему прискакал генерал Розенберг и стал докладывать, что войска не в силах более сражаться и что надо отступать. Следом за Розенбергом к Суворову подъехал и Багратион и доложил о том же.

Суворов приподнялся. Его худое, слабое, старческое тело было измождено, но глаза сверкали необыкновенною решимостью.

– Попробуйте сдвинуть этот камень, – сказал Суворов, указывая на громаду, лежавшую у него в головах. – Не можете? Ну, так и отступление невозможно. Извольте держаться крепко и ни шагу назад…

Розенберг поехал к полкам передать приказание фельдмаршала. Багратион же доложил:

– Ваше сиятельство, половина солдат убита, наши ружья не стреляют, так много накопилось в стволах пороховой грязи.

– Не хорошо, князь Петр, – строго сказал Суворов и приказал подать лошадь…

Казак подбежал к нему с конем.

Неизвестный художник. П.И. Багратион

Суворов, как был в рубашке, вскочил в седло и, придерживая китель, надетый на одну руку за рукав, поскакал к полкам.

Он застал батальоны Розенберга в полном отступлении.

Он вскочил в самую середину отступающего батальона и веселым голосом, в котором не было ни тени тревоги, закричал:

– Заманивайте, ребята, заманивайте… Шибче… Бегом…

И сам поехал с ними.

Солдаты, услыхав голос любимого главнокомандующего, ободрились и подняли головы. Тогда Суворов скомандовал им: «Стой!» и, приказав артиллерии стрелять по французам из пушек, повел их снова в атаку – солдаты пошли вперед. Усталость пропала. А Суворов уже скакал дальше к полкам Багратиона. Едва солдаты увидали своего любимца, как оживились – ружья застреляли, и атака возобновилась со страшной силой.

Несмотря на зной, на свои шестьдесят девять лет, Суворов уже не оставлял боя. От русских он прискакал к австрийцам и их ободрил веселым, зажигательным криком «Вперед».

В 6 часов вечера французы были сломлены. Но отступать они начали лишь на другой день, 9 июня. И они, и русские так устали за эти три дня боя, что заночевали на тех же местах.

На заре казаки донесли, что французы отступили.

Велико было ликование союзников, австрийцев и русских, после этой небывалой победы.

Она разнеслась по всей Италии, и как никогда имя Суворова было страшно туркам и полякам, так теперь боялись его французы. Итальянцы ожили. Они изгоняли французские полки, стоявшие в их городах и крепостях, и сдавались союзникам. Почти вся Италия была свободна от французов, самая важная ее крепость – Мантуя – и та наконец сдалась пред именем Суворова.

Государь Павел Петрович был весьма доволен действиями Суворова и 9 августа 1799 года пожаловал ему титул князя Италийского.

Суворов побеждает французов у Нови

После сражения при Треббии и сдачи Мантуи Суворов не бросал своего дела и обучал солдат. Он знал, что французы собрали новую большую армию у городка Нови, что туда приехал молодой, но уже прославившийся своими победами генерал Жубер, – и решил разбить еще раз французов, чтобы покончить с ними в Италии.

В начале августа Суворов с войсками был уже у Нови. Городок Нови, занятый французами, лежит на склоне очень крутых гор. Горы эти обсажены виноградниками и перекопаны глубокими рвами, выложенными камнем. Место это считалось неприступным. Суворов предложил австрийским войскам атаковать французов у Нови, но они отказались, говоря, что это немыслимо. Но Суворов любил делать невозможное и отдал приказ об атаке.

День был знойный. Сначала солдаты бодро стали карабкаться по неприступным кручам, но, встреченные сильным огнем французов, отступили, построились и снова, как на параде, пошли на неприятеля.

Идти было трудно. Впереди были крутые стены городка, с которых французские пушки без промаха палили по русским. Солдаты не могли выдержать ужасного огня, дрогнули и повернули назад.

Доложили Суворову. Он вскочил на лошадь и прискакал к отступающим солдатам.

– Молодцы, ребята! – кричал он им. – Заманивай их, заманивай, спасибо, ребята, что догадались! – И потом останавливал батальон и говорил: – Теперь пора назад, ребята, и хорошенько их!

Полки кидались на врага, но, отбитые, поворачивали снова и, опустив головы, печальные, отходили назад на глазах у Суворова.

Один Бог ведает, что делалось в эти минуты на душе у старика фельдмаршала.

Неожиданные успехи и быстрые победы графа Суворова в Италии привели Французскую директорию в крайнее смятение. Она не знала, что делать. Обещала чрезвычайную сумму в награду тому, кто привезет голову Суворова. Узнав об этом, граф руками ощупал свою голову и сказал: «Ах! Напрасно… Дорого! Помилуй Бог, дорого! Моя головка маленькая, сухая, никуда не годится, дорого! Жаль!..» Потом приказал привести к себе пленного француза, отпустил его и сказал: «Желаю тебе счастливого пути домой. Но прежде всего объяви от меня директории: сумма, за голову мою назначенная, велика. Да у вас и денег столько нет. Скажи своей директории: я постараюсь сам принести к ним голову мою вместе с руками».

Он соскакивал на глазах у солдат с лошади и катался по земле, говоря:

«Ройте мне могилу, я не переживу этого дня…»

Но ничто не могло удержать и остановить бегущих солдат. Тогда Суворов первый раз в своей жизни дал отбой, и сражение прекратилось. Войскам приказано было отдыхать.

Было послано за подкреплениями.

Они прибыли в 3 часа дня, и сейчас же Суворов приказал начать новые атаки. Эти атаки были ужасны. Как ни стойки были французы, как ни хорошо укрывали их каменные стены, они стали отступать. Войска Суворова напали еще решительнее, и французы бежали.

Император Павел награждает Суворова

Был уже вечер. Жубер, уверенный в победе, был убит в самом начале боя, и французами командовал генерал Моро. Он пытался остановить бегство, но не мог. Французские войска были рассеяны, и покорение Италии закончено…

Союзники взяли в плен 4600 французов, 4 знамени и 39 пушек.

Император Павел, получив донесение о победах русских войск, приказал женам убитых офицеров сохранить жалованье их мужей по смерть, а детям до совершеннолетия; относительно же наград живым – то всем были щедро розданы ордена. Суворова нечем было наградить – он все имел. И император приказал, чтобы все войска даже в присутствии государя отдавали Суворову такую же честь, как государю, т. е. преклоняли перед ним знамена.

«Достойному – достойное, – писал государь Суворову, – прощайте, князь, живите, побеждайте французов…»

Но побеждать французов так, как он побеждал их при Адде, Треббии и Нови, Суворову больше не пришлось. Казалось, теперь, после этих побед, Суворову надо было идти вперед, вторгнуться во Францию и войти в Париж, но Суворов не двигался с места.