Карел Чапек-Ход - Чешские юмористические повести. Первая половина XX века

• Название: Чешские юмористические повести. Первая половина XX века
• Автор: Карел Чапек-Ход
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1978

В книгу вошли произведения известных чешских писателей Я. Гашека, В. Ванчуры, К. Полачека, Э. Басса, Я. Йона, К. М. Чапека-Хода, созданные в первой половине XX века. Ряд повестей уже издавался в переводе на русский язык, некоторые («Дар святого Флориана» К. М. Чапека-Хода, «Гедвика и Людвик» К. Полачека, «Lotos non plus ultra» Я. Йона) публикуются впервые.

---

Слушая меня, Людвик морщил лоб и усиленно размышлял. А потом обратился ко мне со следующими словами:

— Ты говоришь, сестра, что Индржих ушел из дому и все попытки матушки вернуть его, привязать к семейному очагу были тщетны. Однако… как раз в ту пору родилась наша сестричка Бланка. Чем ты это объяснишь?

Я зарделась как маков цвет и, преодолев девичий стыд, поведала о трактирном слуге Мартине, который поселился у нас в качестве жильца и сумел завоевать благосклонность покойницы матушки. Пришлось упомянуть и о том, как он перебрался вниз из своей каморки и занял место, по праву принадлежавшее Индржиху.

Людвик схватился за голову и простонал:

— О предчувствие, ты не обмануло меня! Измена вползла в наш дом и покрыла наше имя несмываемым позором! О небеса! Как можете вы равнодушно взирать на сие черное деяние и оставить его неотмщенным?!

Он упал в кресло, весь содрогаясь от глубокой скорби. Я гладила брата по голове, пыталась утешить ласковыми словами.

Но вот он осушил глаза и решительно встал:

— У нас нет времени на пустые сетования. Я приехал, чтобы водворить в семье порядок. Итак, за дело!

Мы отправились к бабушке, чтобы взглянуть на Индржиха. Папеньку мы застали склоненным над детской книжкой с картинками. Бабушка вышивала по канве и ласково поглядывала на сыночка, который, беззаботно агукая, тыкал пальцем в изображения разных животных.

— Индржих,— обратился к нему Людвик,— ты меня узнаешь?

Папенька оторвался от книжки и довольно долго тупо, непонимающе смотрел на нас. Потом в его глазах вдруг засверкали веселые искорки, он воскликнул: «Людвик!» — и бросился к нему в объятья.

— Если бы ты знал,— лепетал он,— как я по тебе соскучился!

— Индржих,— сказал Людовик, в голосе которого были и ласка, и строгость,— Индржих, ответь, почему ты покинул жену и детей? Разве ты не знаешь, что отцу надлежит быть при своих детях и заботиться об их благе? Как мог ты столь легкомысленно отречься от своих обязанностей?

Я заметила, что во время этой краткой речи Индржих буквально на глазах взрослел и мужал. Куда делась его младенческая шаловливость! Он ответил Людвику с серьезностью настоящего мужчины:

— Ты сам знаешь, милый сын, что этот брак был заключен не по моей воле, а по воле твоей бабушки. Однако я не сожалел о нем, ибо полюбил вас, дети мои, точно сам произвел вас на свет. Потому-то я с таким терпением нес ярмо супружества. Но как только ты покинул родимый кров, жизнь с вашей покойной матушкой, о чьей кончине я искренне скорблю, стала для меня невыносима. Знаю, я поступил недостойно, покинув детей своих на произвол судьбы. Но неисцелимая тоска гнала меня из дому, который больше не был для меня приютом радости, и я вернулся к старушке матери, чтобы своей любовью осветить ее последние дни. Если я поступил дурно, покарай меня…

Индржих прослезился.

Растроганно гладя папенькины бакенбарды, брат сказал:

— Я не стану тебя наказывать, дорогой отец. Любовь меня обезоруживает. Моя привязанность к тебе осталась неизменной. Но все же, убедившись, что семье нашей угрожает серьезная опасность, я пришел к тебе, дабы водворить в ней порядок и благонравие. Вот мое твердое решение: ты должен жениться и тем самым вернуть сироткам мать.

Индржих склонил голову и прошептал:

— Я сделаю, как ты велишь. Но где мне взять невесту?

— Это уж моя забота,— ответил Людвик.

И сдержал слово. Чего только он не делал, чтобы найти сироткам новую матушку! Прежде всего перебрал в уме всех городских невест. Обдумывал кандидатуру каждой девицы на выданье, взвешивал все «за» и «против», изучал характер претендентки, расспрашивал ее соседей. Посетил многие дома в городе и окрестностях, где ему представляли невест, придирчиво оценивал их достоинства и недостатки.

Вечером, утомившись, Людвик садился за стол и делился со мной результатами поисков.

— Боюсь,— замечал он скептически,— в нашей округе мне не удастся найти женщину, которая могла бы стать для Индржиха подходящей женой и заботливой матерью детям. Видел я девиц привлекательной внешности — но они не умеют вести хозяйство. Встречал модниц, капризных жеманниц, болтливых сорок, готовых стрекотать с утра до ночи, но не способных прислушаться к собеседнику. Видел женщин, которые, точно спортсмены на состязаниях, из кожи лезут вон, лишь бы выскочить замуж, а достигнув цели, вымещают на муже злость, скопившуюся в их душе за то время, пока они его ублажали. За каждое ласковое словечко, вымолвленное до свадьбы, они потом с лихвой воздадут супругу потоками ядовитой брани. Лицезрел я и стареющих кривозубых уродин, которые стремятся выйти замуж из обыкновенного тщеславия или же из страха перед одиночеством. Попадались и такие, за спиной которых стоит несметная родня, и такие, чья репутация не совсем безупречна…

— Хотелось бы иметь такую матушку,— заметила я,— в которой сочетались бы приятная внешность с веселым нравом и добросердечие со зрелой рассудительностью. Постарайся, Людвик, не сделать ошибки. Наш Индржих в первом браке не был счастлив, и ныне следовало бы его за это вознаградить.

— Но где ее найти? — печально вопрошал Людвик.— Где найти такую невесту, чтобы она была предана Индржиху всей душой?

И мы умолкли, предавшись тяжким раздумьям.

Через минуту Людвик решительно встал и произнес:

— Не остается ничего иного, как посетить главный город нашего края и повидать там одного человека, который занимается сватовством. Идет молва, будто его конторе неоднократно удавалось содействовать счастливым бракам. Я решил обратиться к нему.

Я поддержала это намерение и вызвалась сопровождать Людвика, дабы помочь ему в поисках новой матушки. Мы попросили добрую соседку присмотреть за детьми и на следующий день отправились в путь.

В городе мы узнали адрес брачного посредника и после недолгих блужданий оказались перед неприглядным грязновато-желтым двухэтажным зданием. Миновали двор, заваленный какими-то ящиками и ржавыми железными обручами. Потом в сырой полутьме карабкались по винтовой лестнице, пока не остановились у двери с фарфоровой табличкой владельца брачной конторы. Людвик потянул за ручку звонка. Послышался хриплый кашель, затем недоверчивое шарканье войлочных шлепанцев.

В щель просунулся красный нос, оседланный мутными очками.

Красный нос спросил:

— Чем могу служить?

Мы поведали о цели своего посещения, после чего владелец красного носа, отступив в сторону, прохрипел:

— Пожалуйте.

И провел вас в комнату, где мы были встречены скрипучим криком белого попугая с желтым хохолком. Усадив нас на плюшевую кушетку, хозяин попросил обождать, а сам исчез на кухне, где гудел огонь и шипело жареное сало.

Оглядевшись, мы увидели, что стены комнаты сплошь увешаны дагеротипами и гравюрами. В углу, у окна, стоял письменный стол, на нем — лампа под бумажным абажуром. Над письменным столом висела гитара без струн, зато украшенная разноцветными лентами.

Мы сидели на плюшевой кушетке и молчали: в чужой обстановке нам было не по себе, нас обоих пугала ответственность за нешуточное дело, которое мы затеяли.

Вскоре человечек вернулся, весь раскрасневшийся от плиты, пропахший жареным луком.

Он суетливо потер пухлые ручки и обратился к нам с профессиональной улыбкой:

— Простите великодушно. Пришлось отлучиться на кухню, я готовлю себе обед.

— Вы сами стряпаете? — удивился Людвик.

— Сам, сам. По-солдатски,— захихикал брачный посредник.— Я одинок. Нуждаюсь в нежной подружке, которая, так сказать, озарила бы счастьем закат моей жизни. Но что поделаешь, как всегда — сапожник без сапог, хе-хе… Другим нахожу невест, а о себе забываю. Перед вами устрашающий пример старого холостяка, который бесполезно прожил свой век, не оставив миру потомства.

Положив руку на голову Людвика, он елейным голосом спросил:

— Господин жених? Ваше решение похвально. Брак — священный долг каждого. Вот и в святом писании сказано…— он прокашлялся и добавил: — Для начала вам придется заплатить гульден.

— Я не жених,— промолвил Людвик.

— Да что вы! — удивился человечек и взглянул на меня.— Тогда, очевидно, перед нами юная невеста. На вид она несколько молода, но это не помеха. В брак лучше всего вступать в юные годы, как предписывают нам ученые мужи.

Я залилась краской.

— Она еще не собирается замуж,— объяснил Людвик.

Посредник явно охладел. Окинув нас подозрительным взглядом, он вдруг спросил:

— Тогда чего же вы от меня хотите?

Людвик объяснил цель нашего визита.

Человечек удивленно качал головой.

— Это первый случай в моей практике,— заметил он.— Обычно ко мне обращаются родители с просьбой пристроить детей. Гм, гм… Смотрите-ка! Так вы хотите женить папеньку? Отчего же пан отец не пришел сам, а препоручил столь важное дело несовершеннолетним чадам? Это для меня что-то новое…