Карел Чапек-Ход - Чешские юмористические повести. Первая половина XX века

• Название: Чешские юмористические повести. Первая половина XX века
• Автор: Карел Чапек-Ход
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1978

В книгу вошли произведения известных чешских писателей Я. Гашека, В. Ванчуры, К. Полачека, Э. Басса, Я. Йона, К. М. Чапека-Хода, созданные в первой половине XX века. Ряд повестей уже издавался в переводе на русский язык, некоторые («Дар святого Флориана» К. М. Чапека-Хода, «Гедвика и Людвик» К. Полачека, «Lotos non plus ultra» Я. Йона) публикуются впервые.

---

— Это первый случай в моей практике,— заметил он.— Обычно ко мне обращаются родители с просьбой пристроить детей. Гм, гм… Смотрите-ка! Так вы хотите женить папеньку? Отчего же пан отец не пришел сам, а препоручил столь важное дело несовершеннолетним чадам? Это для меня что-то новое…

Чтобы рассеять его подозрения, Людвик сказал, что папенька очень занят и, кроме того, не может отлучиться из дому, ибо на его попечении малые дети, которые требуют присмотра.

Брачный посредник задумался, но вскоре пришел к выводу, что проявлять недоверие не в его интересах, и предложил нашему вниманию пухлый альбом с фотографиями.

Перед нами предстали многочисленные изображения пожилых и молодых особ, в старинных кринолинах и в турнюрах новейшего образца. Дамы в пелеринах с модными капюшонами и без головных уборов — с прической словно башня или стрижкой «под горшок».

Каждую из них брачный посредник рекомендовал в самых восторженных выражениях, нахваливал их душевные свойства и хозяйственность, с почтением отзывался о размерах приданого. Нигде бы вы не обнаружили столько женских добродетелей, сколько их было собрано в этом альбоме. Правда, с приданым, к сожалению, всегда оказывались пожилые дамы, тогда как молодые, кроме прелестного личика, не располагали никакими материальными преимуществами. В лучшем случае, по уверениям посредника, они ожидали наследства после дальних родственников.

От этой нескончаемой вереницы невест кружилась голова. Красный и взмокший, Людвик отер со лба пот и с отчаянием в голосе воскликнул:

— Я в полной растерянности, сударь. Никогда бы не поверил, что выбрать невесту так трудно. В подобных делах я не искушен и опасаюсь, как бы не привести в дом женщину, с которой папенька не будет счастлив.

— Позвольте дать вам совет,— услужливо заметил брачный посредник,— я бы обратил ваше внимание на эту даму,— и он показал фотографию гладко причесанной барышни с розой в волосах и книгой в руке. На ее плече сидела голубка, через шею был переброшен шнур, на котором висела муфта.

— Единственная дочь покойного мельника,— продолжал он.— Отнюдь не бесприданница, рассудительная и скромная. Пользуется доброй репутацией.

— А родня у нее есть?

— Никакой. Одна на белом свете. Отец умер, дав ей неплохое воспитание.

— Каковы ее нравственные правила?

— Ах, уважаемый! Я же сказал, ее репутация безупречна. Она ненавидит легкомысленные интрижки и предпочитает жить в полном одиночестве.

— Есть ли у нее какое-нибудь занятие?

— Дамская портниха. Земляки хвалят ее вкус и мастерство. Доход у нее вполне приличный.

— И такая девица согласится выйти за нашего папеньку? Не забудьте, сударь, у него пятеро детей, из коих лишь один я стою на собственных ногах.

— Убежден, она будет польщена вашим предложением.

— В таком случае когда бы мы могли ее посетить?

— Когда вам будет угодно. Я безотлагательно ей напишу, а вам дам ее адрес. Или нет, погодите: я сам поеду с вами.

— Нужно захватить с собой и папеньку?

— Разумеется! Должна же она увидеть жениха.

— Ладно,— согласился Людвик.

Посредник, кланяясь, проводил нас до дверей, пожал нам руки и пожелал счастья в связи с предстоящим вступлением в брак. А в передней сладким голосом произнес:

— Да, еще… Чуть не забыл. Мне причитаются комиссионные — два процента с приданого. Надеюсь, у вас нет возражений?

Людвик подтвердил свое согласие.

Папенька Индржих одобрил наш план. Он сказал:

— Детки мои, само провидение вверило мне вас, и моя обязанность привести в дом матушку, которая будет заботиться о вашем благе.

Мы готовились к посещению невесты. Пригласили портного, заказали папеньке костюм по последней моде. Людвик подарил ему элегантную трость с серебряным набалдашником. Увидев Индржиха в изящном фраке цвета корицы, мы не могли скрыть восхищения. Очаровательный жених! Какое женское сердце устоит перед ним? Он вновь помолодел, походка стала пружинистой, на лице появилось самоуверенное выражение этакого светского льва, покорителя женских сердец.

Когда настал день визита к невесте, я сама повязала Индржиху галстук, опрыскала его фрак тонкими духами. Жених был подвергнут тщательному осмотру, и все признали, что выглядит он безукоризненно. Брачный посредник, суетливый и разговорчивый, прибыл точно в назначенный час, с видом знатока оглядел фигуру Индржиха и не удержался от громких похвал. Потом подал знак к отъезду.

Перед трактиром «У звезды» нас ожидал желтый приземистый дилижанс. На козлах восседал кучер в форменном плаще с тройной пелериной, оглаживая кнутом широкие зады нетерпеливых коней. Когда мы уселись, пришло множество знакомых, дабы пожелать нам счастья и удачи. Одно сиденье заняла я в своем новом кринолине, напротив разместились Людвик с брачным посредником, а между ними — жених. Кроме нас, в уголке примостился красноносый человечек с печальными голубыми глазками.

Кучер причмокнул, описал кнутом восьмерку, и вскоре мы выехали за городские ворота, на императорское шоссе. Вокруг синью и зеленью переливался весенний день, и тяжесть, томившая нас, рассеялась. На полях трудились люди, при виде дилижанса они распрямляли спины, с любопытством глядели нам вслед и приветствовали, желая всяческих благ. Вся округа знала, что мы едем за невестой.

Мерной рысцой проезжали мы городки и деревни. Понемногу брачный посредник разговорился. Он показывал дома, под крышами которых, по его словам, угнездилось семейное счастье, созданное благодаря его неусыпным трудам.

— Взгляните вон туда, на тот белый дом под красной крышей,— разглагольствовал он.— Там живет пан Кейрж. Все это он получил по брачному контракту. Счастливое семейство, семеро детей. А рядом дом пана Гонзла. Это был уже вдовец в летах, к тому же рябой, так что и не надеялся найти подругу жизни. Но тут в голову ему пришла счастливая идея. Он обратился в мою контору, и я подыскал для него невесту — чудесный характер, приятная внешность, а в придачу — тысяча гульденов в бумажных купюрах.

Он понюхал табак и окинул нас самодовольным взглядом.

— А вон там, видите,— продолжал он,— серый домик и перед ним стройный тополь.

Я посмотрела в указанном направлении.

— Куда вы смотрите? — рассердился посредник.— Левее, левее… Там, куда вы посмотрели,— ворчливо продолжал он,— женились по любви… Да, по любви,— негодовал он, ибо терпеть не мог конкуренции.— А ведь я этому Пейшу предлагал невесту — чистый бриллиант! Тридцать мер земли с усадебкой и за всем этим ни геллера долгу. Не понравилось, вишь… Так, мол, и так — невеста припадает на одну ногу. Всего-то и делов! Разве нельзя быть счастливым с хромоногой? И хромала она самую малость, совсем незаметно. Так нет же, не послушался… Взял себе по любви какую-то… как бишь ее… Збейваликову. Теперь дерутся, как цыгане. Нет, я вам вот что скажу, без совета понимающего человека жениться нельзя. Уверяю вас.

Наш спутник, грустный человечек, который до сих пор сидел в углу так тихо, что о нем успели забыть, вдруг беспокойно заерзал, прокашлялся и хрипло произнес:

— На вашем месте я бы не очень хвастал, пан Нивлт!

Брачный посредник удивленно посмотрел в его сторону. По-видимому, он узнал нашего спутника, ибо, приподняв блестящий цилиндр, громогласно его приветствовал:

— Дай бог вам здоровьица, пан Мюльштейн! Как поживаете?

— Как я поживаю? — горько посетовал тот.— Как может поживать человек, которого вы отдали на растерзание злому недругу и ввергли в пучину рабства?

— Но что же с вами случилось?

— Он еще спрашивает! — горько воскликнул старик.— Вы соединили меня с женщиной, которую коварно выдавали за ангела!

— Не может этого быть! — защищался посредник.— Я не имею такого обыкновения… Я веду дело солидно.

— Ну еще бы! Вы утверждали, что она тишайшая голубица, воды не замутит, будто за всю свою практику вы не знали более чувствительной девицы. Она, мол, такая хозяйственная, сэкономит больше, чем я заработаю! Уверяли, что в браке я познаю неисчислимые радости и блаженство. О, сколь горьким было мое пробуждение!

— На что ж вы жалуетесь? — нервно перебил его сват.

— На что жалуюсь? Ха-ха! Вы обручили меня с вампиром, с женщиной, посягавшей на мою жизнь!

— Она посягала на вашу жизнь?!

— Да! Сидит себе сложа руки и никакой работы звать не желает, колено у нее, видите ли, распухло…

— Вам следовало купить в аптеке мазь.

— Я и купил, бездну денег ухлопал, а колено все равно не прошло. К тому же она оказалась глухой. Говорю ей: «Подтолкни тележку к сараю», а она: «От этой телушки все равно проку не будет». Иной раз погладишь ее палкой, чтобы слушала повнимательней…

— Неужто вы ее били? Это нехорошо…

— А что прикажете делать? Подумайте сами: варить умела одну чесночную похлебку. Да и ту по-человечески не приготовит. Учу ее: чеснок не режут, а трут. Не понимает! Ну как быть с такой бестолочью? Оладьи напечет, а чтоб казалось, будто они готовы, черным кофе подкрасит! Слыхали вы что-нибудь подобное? Раз как-то не спалось мне и стал я прикидывать, во что обошлась мне эта женщина за семь лет совместной жизни. Получилось больше трех сотенных! Ошалеешь от таких убытков! По счастью, господь милостив — скоро ее прибрал. Свалилась с сеновала, точно кто у нее стремянку из-под ног выбил. И вот я один…