Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

• Название: О завтрашнем дне не беспокойтесь
• Автор: Николай Симонов
• Жанр: Научная Фантастика

Цикл новелл, связанных одной сюжетной линией: разлукой и воссоединением братьев Павловых, родившихся 2 марта 1953 г. в московском родильном доме имени Грауэрмана сиамскими близнецами. Их срастание произошло в утробе матери в области позвоночника посредством «короткой трубчатой хрящевой связки между лопатками».

После успешной операции главврач роддома согласился передать одного из них на усыновление в приемную семью. Таким образом, братья-близнецы, названные одним именем и даже зарегистрированные под одной фамилией, жили и не тужили, пока одному из них судьба не нанесла жестокий удар, который громким эхом отозвался в жизни другого. События разворачиваются в реальном и виртуальном пространстве-времени, где прошлое, настоящее и будущее сосуществуют в интеграле вечности, и описываются от лица всевидящего «электронного писателя» и трех друзей-программистов, которые пытаются разгадать тайну романного героя, совершившего удивительное путешествие по «петле времени». Published in Canada by Altaspera Publishing & Literatury Agency Inc. Продается здесь:

http://www.lulu.com/shop/nikolay-simonov/nikolay-simonov-o-zavtrashnem-dne-ne-bespokoites/paperback/product-21396373.html

---

Китайско-монгольскую границу в районе Алтая еще толком не демаркировали, и несколько участников экспедиции, включая его самого, случайно, вышли прямо на китайскую пограничную заставу.

Китайские власти объявили их нарушителями границы и три с половиной месяца, пока шли переговоры с советской стороной, содержали под стражей. Пленом назвать это было нельзя, поскольку он и два его молодых товарища (студенты-практиканты Горного института) пользовались полной свободой в пределах территории китайской деревни под названием Цяонань, где они занимались ремонтом сельскохозяйственной техники и улучшением местного генофонда. Ему ничего не оставалось делать, как просить двухнедельный оплачиваемый отпуск «по семейным обстоятельствам». Заявление на отпуск начальник управления, скрепя сердце, подписал, и воззвал к его совести, заявив о том, что пополнение золотого запаса в нашей стране во все времена было делом особой государственной важности, а ныне, когда мировая цена на нефть упала ниже плинтуса, тем более.

«Родина и ведомость по зарплате тебя не забудут!» — льстил его самолюбию вышестоящий начальник. Тетю Зою в большой и мрачноватой квартире генеральского дома на Ленинградском проспекте Павлов уже не застал. Дверь открыла ему жена брата Полина, и с порога нахамила, обозвала не то мразью, не то тварью. Отношения с невесткой у него не заладились давно, когда была еще жива мать, которая категорически возражала против того, чтобы Сергей женился на еврейке, да и к тому же разведенной. У Павлова были свои причины для неприязни к Полине, но не на почве антисемитизма, а по совершенно другому поводу. Мир тесен, как всем известно, и в этом тесном мире был у Павлова друг детства Сашка Иванов — поэт, художник и мечтатель, которого следователь Московского уголовного розыска старший лейтенант Полина Самуиловна Гудкова довела до самоубийства, применив бесчестные приемы дознания.

Ее тогда от работы в милиции отстранили, но она, благодаря семейным связям, быстро переквалифицировалась в адвоката. Он, молча, проглотил оскорбление и спросил невестку, где его брат. Сергей оказался дома, но уже собирался ехать на Ваганьковское кладбище на своей новенькой машине марки «Нива» договариваться насчет могилы.

Справку из больницы, свидетельство о смерти и прочие документы должна была получить Полина. Братья обнялись, всплакнули, и вместе отправились вершить скорбные дела. С кладбища они вернулись под вечер. Сергей оставил «Ниву» во дворе дома, и они пешком отправились в шашлычную напротив гостиницы «Советская». Из-за расположения и отличной, нехарактерной для того периода кухни, москвичи и гости столицы величали ее не иначе как «Антисоветская». Там подавали целиковую баранью корейку на косточке с луком и капустой по-гурийски, кавказский лаваш и грузинские вина «Цинандали» и «Гурджаани». Цены были божеские. Несмотря на будний день, попасть в шашлычную было не так-то просто. «Антисоветскую» облюбовали московские таксисты и фарцовщики. Регулярное посещение этого заведения являлось для них своеобразным «знаком качества», признаком избранности. У Сергея в «Антисоветской» был блат, то есть нужные люди, с которыми его связывали взаимовыгодные интересы, характерные для советской экономики всеобщего дефицита. Не подумайте плохое. Просто Сергей Васильевич Павлов работал в Министерстве автомобильной промышленности СССР в должности главного технолога управления технического обслуживания, и мог «достать» любую деталь от любого автомобиля, выпускавшегося в СССР с 1936 года. Толстый, седеющий грузин в модной кожаной куртке и в кроссовках Adidas, регулировавший очередь, узнав Сергея, приветствовал его на своем родном языке:

— Гамарджбатт, батонэ. Дабрджети. Хвела пери, — и тут же проводил братьев за свободный столик возле окна. В переводе на русский слова его приветствия означали: «Добро пожаловать, уважаемый товарищ! Для Вас — всё, что угодно!» Столик этот, видно, предназначался для VIP-клиентов, поскольку к ним немедленно подошла официантка с подносом, на котором лежали скрученные в рулончики горячие влажные полотенца для вытирания рук. Не заглядывая в меню, Сергей заказал две порции шашлыка из свиной шейки, овощные салаты и триста грамм виноградной водки, то есть «чачи». Пока официантка сервировала стол, Павлов передал Сергею свои отпускные: 250 руб. Сергей сказал, что этого мало, поскольку на похоронах и поминках ожидается не менее ста человек. Павлов сконфузился и честно признался, что у него больше денег нет. Сергей ему не поверил, и уже, наверное, в сотый раз начал донимать его провокационными вопросами насчет «припрятанного золотишка». Ему почему-то казалось, что, раз его младший брат занимается стратегической разведкой цветных металлов, то этого добра у него должно быть навалом. И Павлову пришлось, наверное, в сто первый раз, объяснять своему старшему брату, что умыкание образцов породы — дело подсудное, и, что, сколько бы украденный самородок не весил, государство платит вдвое против его стоимости тому, кто заметил вора и на него донес. Они выпили по сто грамм, не чокаясь, и Сергей перевел разговор на еще более неприятную тему — о разделе наследства. Он предлагал разменять родительскую четырехкомнатную квартиру на две двухкомнатные. Старший брат также претендовал на участок земли 12 соток, кооперативный гараж и половину суммы денег (около 25 тыс. советских рублей) на сберкнижке отца. Павлов не возражал, однако заметил, что все три отцовские сберкнижки оформлены с завещательным распоряжением в его пользу. Сергей обещал все быстро уладить, и попросил у него до завтрашнего дня его паспорт. Документ был у него при себе, и он отдал его старшему брату, не подозревая никакого подвоха. Допив «чачу», они заказали еще двести грамм этого крепкого напитка с мощным вкусовым букетом — «на посошок». Павлова-младшего сильно развезло. И если в начале застолья он хоть как-то контролировали ситуацию, то к концу чувствовал себя довольно скверно. Знакомый таксист пообещал Сергею подбросить их, как только он допьет кофе. Пока таксист пил кофе, Сергей успел позвонить кому-то по телефону. Когда они подъехали к генеральскому дому, Павлов заметил, что возле их подъезда стоит милицейский УАЗик с заляпанными грязью номерами, но значения этому не придал. Полина встретила их с порога скандалом, мол, вместо дела занимаются пьянством. Чтобы не слушать ее ругани, он прошел в свою комнату. То, что он там увидел, привело его в состояние остолбенения. Всё в комнате было перевернуто: книги и пластинки валялись на полу, постельное бельё связано в узлы, ящики шкафов и письменного стола выдвинуты, паркет кое-где вскрыт, обивка почти всей мебели вспорота. Он бросился проверять ящики письменного стола, в которых хранилась его коллекция полудрагоценных камней и самоцветов. Павлов начал коллекционировать минералы еще в студенческие годы, с первой в своей жизни геологической экспедиции, отдавая предпочтение халцедонам — таинственно-полупрозрачным или просвечивающим в краях разноцветным камушкам. Были также в его коллекции темно-синие лазуриты, красноватые сердолики, темно-зеленые гелиотропы, голубоватые сапфирины и светлоокрашенные аметисты.

Минералы были разложены по картонным коробкам, которые он сам склеил. Он открыл коробку — первую, попавшую под руку, на крышке которой было написано: «Лазурит. Прибайкалье. 1978 год». Коробка оказалась пустой. Он в ярости отшвырнул ее и стал лихорадочно просматривать одну коробку за другой. Все коробки были пустыми. О том, что его коллекция из 250 полудрагоценных камней представляет какую-то ценность в денежном эквиваленте, он особо не обольщался.

Специалисты знают: в любой коллекции — от монет до оловянных солдатиков — истинную ценность имеют только редкие экспонаты.

Примером, понятным многим, будут, наверно, марки. Но ему все равно было очень обидно: столько лет по камушку свою коллекцию собирал, и нате вам, так с ним поступили. Невестка Полина, когда он обратился к ней за разъяснениями по поводу пропажи полудрагоценных камней и явных следов, проведенного в его комнате обыска, сделала удивленные глаза и заявила, что в его комнату она вообще не заходила. То же самое сказал и брат Сергей.

Был бы Павлов трезвый, то он, наверное, сразу догадался, что его родственнички специально провоцируют его на скандал. Но, поддавшись эмоциям, он стал добиваться правды, и сказал невестке и старшему брату все, что он о них думает. Невестка обозвала его «козлом», — за что сразу получила в глаз.

Сергей вступился за Полину, и ударил его по зубам — так, что у него нижняя челюсть на лоб залезла. Зубы остались целы, но на губах выступила кровь. Сергей в молодости имел второй разряд по боксу, и бил несильно, но расчетливо. Хорошо, что язык меж зубов не попал…

В самый разгар семейной ссоры в квартире неожиданно появился наряд милиции. Скорость, с которой стражи правопорядка прибыли на место происшествия, была просто удивительной. Из этого следовало, что брат и невестка вызвали их заблаговременно. Два крепких милиционера с сержантскими лычками на погонах тут же скрутили Павлову руки, и надели наручники.