Юрий Малинин - Франция в эпоху позднего средневековья. Материалы научного наследия

• Название: Франция в эпоху позднего средневековья. Материалы научного наследия
• Автор: Юрий Малинин
• Издательство: Издательство С.-Петербургского университета
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-288-04573-8

Юрий Павлович Малинин (1946-2007) — один из ведущих российских историков-медиевистов, блестящий специалист по истории средневековой Франции, ученик А.Д. Люблинской. Выпускник Санкт-Петербургского государственного университета (1970), он долгое время работал на кафедре всеобщей истории Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена и на кафедре истории средних веков Санкт-Петербургского государственного университета. Автор многочисленных трудов по истории западноевропейского средневековья, переводов известных французских историков — Ж. Ле Гоффа, Ф. Контамина, Р. Перну, издатель «Мемуаров» Филиппа де Коммина (1986) и «Сомюрской джостры 1446 г.» (1998), комментатор многотомного издания читательских помет Вольтера, научный редактор хроник Жуанвиля и Фруассара (2008). В настоящей книге представлены лучшие работы историка.

---

Второй уровень — видение общества, т. е. социальных отношений. Здесь важно понять, как представляли свое место в обществе, свои права и интересы члены различных социальных групп и профессиональных объединений, и проследить эволюцию этих представлений. Можно восстановить также видение общества специального порядка, например, властей всех рангов во Франции XVII в.: от сеньориального судьи до советника верховного суда и от простого прево до интенданта юстиции, полиции и финансов.

Третий уровень — видение потустороннего мира Бога и всего сверхъестественного, а также представление о взаимоотношениях человека с Богом. На протяжении почти всей истории жизнь людей от рождения до смерти была пронизана представлениями о сверхъестественном, о Боге, его влиянии на мир и человеческих обязанностях по отношению к нему. Познать и объяснить эти разнообразные и постоянно менявшиеся представления — значит понять особенности духовного мира людей той или иной эпохи.

Историко-психологические исследования должны проводиться в плане социальной психологии. Как сказал французский историк Жорж Дюби: «Историческая психология возможна лишь с точки зрения коллективной психологии».{577} Исходя из этого, основная задача исторической психологии состоит в изучении психологии отдельных классов и групп определенного общества на его различных стадиях развития. Здесь встают проблемы общих и отличных элементов психологии социальных групп, идеологических связей и взаимовлияний между социальными слоями, проблемы быстро эволюционирующих зон коллективного сознания и, наоборот, относительно инертных зон. Историческая психология, однако, никоим образом не снимает проблему индивидуальности, но подводит под нее новое основание — психологию масс. Только на этой основе можно оценить возможности проявления индивидуальности и то влияние, которое отдельная личность способна оказать на данное общество. В свете коллективной исторической психологии проблема индивидуальности заключается в «познании тяжести воспитания, традиций, общей психологической атмосферы, давящей на сознание и деятельность отдельной личности, и в определении, в какой мере индивидуализм может преодолеть все эти воздействия и стать действительно новатором».{578}

Материалом для историко-психологических исследований может служить весь комплекс исторических источников. Привилегированное место французские историки (Ж. Дюби, А. Дюпрон) отводят языку — языку слов и языку знаков и символов. Язык фиксирует и выражает определенную сумму понятий, характерную для соответствующего способа мышления и мировоззрения. Эта сумма понятий, или «умственный инструментарий», как называл ее Л. Февр, эволюционирует, отражая при этом изменения в мировосприятии людей. Прослеживая эволюцию языка по источникам различного происхождения и характера, можно уловить перемены в мировоззрении отдельных социальных групп вместе с анализом языковых средств мышления, т.е. способов умозаключений, доказательств и аргументации, которые менялись со временем и менялись при переходе от одной социальной группы к другой. Наконец, само содержание источников является богатейшим материалом для исторической психологии. Разнообразные документы, письма, мемуары, художественная литература, фольклор — все это может и должно быть включено в сферу историко-психологических исследований. Кроме этого, значительное место среди ресурсов психологических изысканий отводится системам и методам воспитания, передававшего человеку от прошлого определенное количество идей, образов и мифов, а также способы, с помощью которых человек их изменял и приспосабливал для своей деятельности.{579}

Изучение эмоциональной и интеллектуальной сфер человеческой психологии предполагает и обязательное рассмотрение их взаимодействия. Центральным пунктом проблемы взаимодействия этих сфер является вопрос о чувственном восприятии, точнее, об исторической роли отдельных органов чувств и системе восприятия. Суть и важность этой проблемы можно понять на основании исследований А. Рея по истории античной науки{580} и исследования вопроса научного мышления во Франции XVI в., проведенного Л. Февром в работе «Проблема неверия в XVI веке. Религия Рабле»{581}. Для французов XVI в. характерно то, что в их чувственном восприятии мира слух, обоняние и осязание превалировали над зрением. Их зрение было проницательным и гораздо более, чем наше, но оно еще не освободилось от других органов чувств и не стало самостоятельным. По теории А. Рея, полностью разделяемой Л. Февром, формирование научного миросозерцания и научного мышления, характеризующееся переходом от качественных оценок к количественным, совершается лишь с визуализацией восприятия. Пока же оно остается аудитивным, познание мира не может быть научным и продолжает быть чувственным.

Именно таким, как доказал Л. Февр, было познание в средневековой Франции. Люди почти не знали понятий возможного и невозможного, реального и нереального, отсутствовали рациональные критерии истинности и, соответственно, возможности правильного выбора, не было точности в подсчетах и строгой логики в мышлении. Мир для этих людей был расплывающимся, не имеющим никаких границ и не связанным никакими законами, и только появление самостоятельного визуального восприятия, лежащего в основе научного мышления, повлекло за собой медленное развитие нового рационального видения мира.

Восстановление социальной и индивидуальной психологии в ее историческом развитии является центральным направлением исследований в области исторической психологии. Оно сопровождается двумя другими, во-первых, изучением роли психологического фактора в развитии общества. Французские историки твердо стоят на той позиции, что причины, объясняющие природу идеологии и весь комплекс коллективной психологии, могут быть выведены при глубоком изучении экономической, социальной и политической структур и ее движения, т. е. человеческую психологию можно понять и объяснить только в ансамбле условий человеческого существования и многообразия человеческой деятельности. С точки зрения такой методологической позиции французских историков психологии особенно интересной кажется работа последователя Л. Февра — Р. Мандру «Введение в историю Франции нового времени».{582}

Цель этой работы, по определению автора, состоит в том, чтобы «восстановить, реконструировать психологию в эпоху глубоких перемен; проследить людей в их деятельности и в их материальной цивилизации, но не для того, чтобы собрать элементы энциклопедической картины эпохи, а чтобы найти значимые объяснения новых или унаследованных от раннего средневековья умственных позиций».{583} Труд Р. Мандру — первый во французской историографии опыт историко-психологического синтеза. В нем подведены итоги предшествующих исследований и намечена программа будущих. Небезынтересно, поэтому, кратко рассмотреть хотя бы план этой работы.

Она делится на три основных части. В первой из них Р. Мандру рассматривает физическую, аффективную и интеллектуальную жизнь французов XVI в., останавливаясь только на главных ее элементах. Физическая жизнь характеризуется, исходя из вопросов питания, одежды, жилищ, болезней и средств их лечения и демографии. На основании этого автор переходит к рассмотрению и объяснению аффективной жизни, а именно — к проблеме чувственного восприятия и эмоциональности людей XVI в. Первая часть работы, по мнению автора, является «первым приближением» к человеку XVI в., после которого можно рассмотреть и понять человека в его социальном контексте. Вторая часть посвящена социальной структуре и психологическим особенностям каждой группы, начиная от семьи и временных коллективных объединений и кончая нацией.

Третий этап исследования, соответствующий третьей части книги, заключается в рассмотрении человека в процессе его многообразной деятельности и в оценке той доли, которая принадлежит занятиям человека в формировании его психики. Эта часть исследования, как считает Р. Мандру, является самой важной и самой трудной. Самой трудной хотя бы потому, что необходимо учесть все виды человеческой деятельности. Сам он в круг человеческих занятий включает материальное производство, занятия наукой и искусством, религиозную жизнь, игры и развлечения, миграции людей, а также разнообразные виды их ухода от реальной жизни. Таков план книги и такова в общих чертах, по представлению автора, схема всякого историко-психологическо-го синтеза.

Этот синтез возможен только при теснейшей связи исторической психологии со всеми другими отраслями исторической науки. История психологии немыслима без социально-экономической, политической и культурной истории. Но их связь не является односторонней, и она не заключается только в зависимости исторической психологии от других направлений истории. Историческая психология, в свою очередь, также должна лежать в основе всех других исторических изысканий, будь то в социально-экономической области или в области культуры.