Сергей Богданчиков - Происхождение марксистской психологии

• Название: Происхождение марксистской психологии
• Автор: Сергей Богданчиков
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4458-4630-7

В 20-е годы в нашей стране происходила широкомасштабная дискуссия о значении марксизма для психологии, о возможности и необходимости построения особой науки – марксистской психологии. Основу этой полемики составляла дискуссия между К.Н. Корниловым и Г.И. Челпановым. В работе представлены результаты историко-научной реконструкции данной дискуссии, показаны ее предпосылки, условия, содержание и динамика. Большое внимание уделено историографии проблемы. Книга рассчитана на психологов и философов, специалистов в области истории науки, на всех интересующихся проблемами истории отечественной психологии.

---

В.Ф. Саводник указывает на проблематичность различения Челпановым «первоначального ощущения глубины» и восприятия глубины «развитым сознанием», а также различения двух родов плоскостной протяженности – первоначальной и развитой [48, с. 647], так как в этом случае спор о производности и непроизводности (врожденности) восприятия пространства между нативизмом и эмпиризмом теряет весь свой принципиальный смысл. Саводник пишет: «Если г. Челпанов говорит о рудиментарном представлении пространства в отличие от пространства дифференцированного, то для нас его слова являются голым утверждением, ничем не подкрепленным и не иллюстрированным. Для того, чтобы они приобрели силу доказательности, г. Челпанову следовало бы объяснить нам, как именно образовалось наше сознательное представление пространства из первоначального или путем какого процесса вытеснило оно его из нашего сознания. К сожалению, этого автор не сделал и ограничился только несколькими неопределенными фразами» [48, с. 650].

Вообще в рассуждениях Челпанова Саводник отмечает «большую неясность и колебание» и даже пишет о «каком-то роковом противоречии, тяготеющем над автором и не позволяющем ему ясно и твердо поставить вопрос и прийти к каким-либо определенным результатам» [48, с. 648]. Эти слова Саводника, так же как и его замечание о том, что «иногда кажется, будто г. Челпанов не решается вполне отделиться от нативистов и делает им те или другие уступки» [48, с. 647], будут с различными вариациями звучать в дальнейшем на протяжении всей научной биографии Челпанова у самых различных авторов (у А.Н. Гилярова, В.М. Бехтерева, Н.Н. Ланге, К.Н. Корнилова, Л.С. Выготского и т.д.), с самых различных позиций (слева, справа, с материалистических, философских, марксистских и антимарксистских позиций и т.д.), по самым различным вопросам и проблемам. Кто только не обвинял Г.И. Челпанова за эклектику, отсутствие собственной точки зрения, логические ошибки и соглашательство!

В итоге Саводник приходит к выводу: «Приходится признать, что, несмотря на выдающиеся достоинства своего труда, являющегося во многих отношениях солидным вкладом в нашу психологическую литературу, г. Челпанов только лишний раз показал, что всякий оппортунизм, даже научный, не удовлетворяя никого из тех, чьи интересы он стремится примирить, создает для своих представителей крайне неудобное и неловкое положение, страдающее отсутствием необходимой определенности. К сожалению, такое именно положение и занял г. Челпанов – между Сциллой нативизма и Харибдой эмпиризма» [48, с. 648].

Рецензии Н.Я. Грота и В.Ф. Саводника сейчас интересны для нас тем, что в них отмечаются те особенности индивидуального стиля деятельности Челпанова как ученого и философа, которые у него будут видны и в дальнейшем. Особенно бросается в глаза отмеченное Гротом и Саводником стремление Челпанова при рассмотрении сложных теоретических проблем не столько обострять, сколько примирять выявленные противоречия и крайности, избегая при этом ясной формулировки собственной позиции. В содержательном плане хотелось бы обратить внимание на то, что по крайней мере один из уроков Н.Я. Грота – как можно более четкое проведение границы между философской и собственно психологической постановками обсуждаемой теоретической проблемы – не прошел для Челпанова даром. Мы имеем в виду тот факт, что в 20-е годы в ходе марксистской дискуссии Челпанов твердо стоял на постулате о принципиальной независимости психологии от какой бы то ни было философии, в то же время не отказываясь от рассмотрения содержательных связей и отношений между ними (философия в роли «надстройки» и «подстройки» для психологии и т.п.).

Еще одной важной вехой в научной биографии Г.И. Челпанова являлась организация Психологической Семинарии (при изложении этого события многие авторы не всегда точны, употребляя более привычное выражение «психологический семинар» или «семинарий»). Исходным толчком явилось решение, принятое на заседании Совета Киевского университета 24 февраля 1895 г. В протоколе этого заседания отмечалось: «Слушали: предложение г. Попечителя Киевского Учебного Округа от 19 февраля 1895 г. за № 1224 о рассмотрении и обсуждении в Совете Университета Св. Владимира присланной г. Министром Народного Просвещения от 22 января того же года за № 1746 копии с заявления историко-филологического факультета одного из Университетов об учреждении при факультете «Кабинета экспериментальной психологии».

Определили: для предварительного обсуждения передать в особую комиссию, в состав которой назначить ординарного профессора Сикорского, экстраординарного профессора Де-Метца и Гилярова, приват-доцентов Курчинского, Челпанова и Трубецкого» [43, с. 5].

Официально Психологическая Семинария при кафедре философии начала функционировать спустя почти три года. На заседании 27 марта 1898 г. среди прочих было заслушано предложение г. Попечителя Киевского Учебного Округа от 29 декабря 1897 г. о том, что «г. Товарищ [т.е. заместитель. – С.Б.] Министра от 16 декабря за № 32783 разрешил учредить психологическую семинарию при кафедре философии, согласно ходатайству профессоров ее, Гилярова и Челпанова, с назначением на ежегодное содержание сей семинарии по 250 руб. из специальных средств Университета» [46, с. 7]. Отметим, что в конце XIX в. семинарии для университетов России уже давно не были редкостью. Параграф 96 университетского устава гласил: «При историко-филологическом, физико-математическом и юридическом факультетах устраиваются практические упражнения студентов под руководством профессоров (семинарии), с необходимыми притом учебными пособиями. Правила, на основании которых учреждаются сии упражнения, устанавливаются министром народного просвещения» [39, с. 48]. Необычным было лишь то, что семинария была учреждена при кафедре философии, имея к тому же явный психологический уклон.

Функционирование челпановской семинарии (правда, уже в начале XX века) описано в воспоминаниях П.П. Блонского [4], где, в частности, отмечается: «Аудитория, в которой читал Г.И. Челпанов, всегда была переполнена студентами … Но особый авторитет Г.И. Челпанову доставлял организованный им психологический семинар» [4, с. 61]. В том же ключе пишет и В.В. Зеньковский: «В киевский период деятельности Челпанов выделился исключительным педагогическим талантом – в публичных лекциях, происходивших во всегда переполненном актовом зале Университета, в организации заме-чательного философского семинара, наконец, в организации психологической лаборатории» [21, с. 244].

Подробности о работе семинарии в 1897-1906 гг. содержатся в двух отчетах Г.И. Челпанова [52], [54]. В первом отчете Челпанов подчеркивал: «Практические занятия по философии, имеющие целью систематическое [курсив Челпанова. – С.Б.] изучение целых отделов ее, ведутся мною в Университете Св. Владимира с осеннего семестра 1894-95 года» [52, с. 1]. В отчетах перечислены темы занятий в Семинарии, планировавшиеся на каждое полугодие: «Критика философского материализма», «Основные вопросы эмпирической психологии», «О свободе воли», «Разбор основных пунктов психологии Вундта», «Современные учения о душе», «Теория познания Канта», «О реальности внешнего мира», «Основные вопросы этики», «Об основных направлениях в теории познания», «Проблема причинности», «Взаимодействие между физическими и психическими явлениями», «Об основаниях этики». Как видим, большинство тем были по форме, да и, наверное, по сути – философскими.

В течение полугодия проходило в среднем от восьми до двенадцати заседаний, на каждом из них, как правило, выслушивалось и обсуждалось одно сообщение. Среди выступавших мы встречаем фамилии П.П. Блонского, В.В. Зеньковского, Г.Г. Шпета, А.М. Щербины и многих других студентов; выступал и сам Г.И. Челпанов. В феврале 1903 г. состоялось торжественное открытое (в присутствии профессоров и студентов) публичное заседание – «по случаю исполнившегося пятилетия существования Семинарии» [54, с. 1]. Изучение двух отчетов Челпанова [52], [54] позволяет нам утвердиться в мысли, что Психологическая Семинария в Киеве во многом явилась прообразом Психологического Института в Москве.

В 1904 г. Челпанов завершил работу над второй частью работы «Восприятие пространства…» и, защитив ее в качестве докторской диссертации, стал ординарным профессором. Развернутую рецензию на работу Челпанова дал профессор А.Н. Гиляров в разделе «Рецензии на сочинения, представленные в факультеты для приобретения высшей ученой степени» [16]. Для лучшего понимания рецензии следует сказать несколько слов о ее авторе.

Алексей Никитич Гиляров (1855-1938) – магистр и приват-доцент Московского университета (1885), затем приват-доцент (1888), профессор и доктор философии (1891) Киевского университета, «историк западноевропейской философии, специалист по теории философского знания, литературовед, сын Н.П. Гилярова– Платонова» [50, с. 137-138]. А.Н. Гиляров был назначен экстраординарным профессором Киевского университета по кафедре философии с 20 декабря 1891 г. на том же заседании, на котором Г.И. Челпанов был назначен приват-доцентом [42, с. 12]. Достаточно высоко оценивает Гилярова как философа в своих воспоминаниях П.П. Блонский [4, с. 60]. Отметим, что А.Н. Гилярову были не чужды определенные психологические проблемы; в частности, в 1893 г. он опубликовал в «Университетских Известиях» большую психологическую работу «Гипнотизм по учению школы Шарко и Психологической школы», вскоре вышедшую отдельным изданием (Киев, 1894).