Сюсаку Эндо - Женщина, которую я бросил

• Название: Женщина, которую я бросил
• Автор: Сюсаку Эндо
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Проза
• Год: 1968

Современный японский писатель Сюсаку Эндо уже знаком советскому читателю своими повестями «Море и яд», «Брак», а также великолепным рассказом «В больнице Журден», который был опубликован в сборнике «Японская новелла».

Родился Сюсаку Эндо в 1923 году, печататься стал вскоре после второй мировой войны и сразу обратил на себя внимание. В 1958 году его рассказ «Белый человек», в котором разоблачались расовые предрассудки, был удостоен одной из высших литературных премий Японии — премии Акутагава.

За два десятилетия Сюсаку Эндо написал много рассказов, повестей, романов, и все они направлены против насилия и зла, против войны, против уродливых проявлений буржуазной действительности. Писатель искренне озабочен судьбой своей родины, он ярый сторонник мира, национальной независимости, общественного прогресса, и его талантливое перо всегда отстаивает эти жизненно важные проблемы.

Писатель не принадлежит ни к одной демократической партии, он католик, но его религиозные убеждения не мешают ему находиться на переднем крае борьбы с силами реакции.

---

— Ну что? — с тревогой спросила Кано Таэко.

— Не знаю. Доктор что-то шепчет сестре Ямагата.

Через приоткрытую дверь та время от времени бросала на Мицу взгляд.

Еще месяц назад подобные взгляды вызвали бы у Мицу страх, теперь же у нее не осталось сил даже на это. Отчаяние и апатия овладели ею. Она на самом дне. А что может быть страшнее?

Через неделю Мицу стала ходить в столовую для легкобольных. Кано Таэко посоветовала ей заняться вышиванием: пальцы Мицу еще не атрофировались, и ей легко будет держать иголку. Ведь вышивали даже те, у кого пальцы плохо двигались, — для них придумали специальные иглы. Работали по своим комнатам, и Мицу, наблюдая за Таэко, тоже взяла кусок материи с рисунком Фудзиямы.

— У тебя хорошо получается, — похвалила сестра Ямагата, которая время от времени заглядывала к ним.

После долгого дождя солнце было особенно ласковым. Поднимая и опуская иглу, Мицу, прищурившись, глядела на солнышко и думала о том, что, кажется, начинает привыкать к здешней жизни.

— Где ты раньше работала, Морита-сан? — спросила Ямагата.

Мицу смутилась и покраснела.

— На фармацевтической фабрике, в увеселительном заведении и даже в пивном баре.

— Да, — сказала сестра, — сюда приходят разные люди. Помните мужчину, который вчера за цыплятами гонялся? Накано-сан его зовут. Он был хозяином ателье мод в Сидзуоке. Женщина с повязкой на глазах — мать двоих детей. У каждого свое прошлое, своя биография. Но сейчас всех объединило общее несчастье. От больных проказой отказываются возлюбленные, мужья, даже дети. Болезнь приносит одиночество. И именно одиночество страшно, а не боль. Победить эту болезнь — значит победить одиночество, то есть принять к сердцу несчастье другого человека, проникнуться к нему состраданием. Здесь у всех одна участь, одно горе, но именно поэтому каждый воспринимает несчастье ближнего, как свое. Ты, наверное, заметила, когда впервые вышла на улицу, как тебя встретили больные. Все они пережили то, что сейчас переживаешь ты, они понимают тебя и искренне желают тебе помочь. Этого ты не найдешь нигде. Если вообще можно быть счастливым, то только здесь.

С Мицу еще никто так не разговаривал, и, хотя ее головка не могла понять всего, что говорила сестра Ямагата, девушка внимательно слушала. Мицу и раньше страдала при виде чужого горя и всегда готова была протянуть руку ближнему. Но еще никогда и никто не ответил ей тем же. И вот здесь, в мире, который издалека казался таким страшным, она встретила теплоту и участие. Та Мицу, которая раньше с брезгливостью и страхом смотрела на этих обезображенных болезнью людей, была сейчас ей отвратительна.

Мицу отложила пяльцы и, забыв, что она сама уже принадлежит к этим людям, спросила сестру Ямагата:

— Здесь все такие хорошие. Но почему они должны страдать?

— Я тоже постоянно думаю об этом, — глядя Мицу в глаза, сказала сестра Ямагата. — Так уж устроен мир: именно с хорошими людьми обычно случается несчастье. Не знаю, почему бог так несправедлив к ним. В нашей больнице много удивительно чистых людей, они никому не сделали никакого зла, и почему-то именно они заболели этой болезнью, почему-то именно они, отвергнутые семьей и друзьями, должны проливать слезы. Я часто думаю об этом и в такие минуты начинаю сомневаться в существовании бога… Но иногда мне кажется, что в несчастьях и слезах, которые выпадают на долю самых добрых и честных, есть какой-то смысл. Обязательно есть.

Глядя через окно на залитый солнцем двор, Мицу глубоко вздохнула.

Закончив вышивание, она пошла показать свою работу Кано Таэко, которая работала в мастерской.

Над дубами и кленами висели белые облака. В гуще леса пели птицы, слышался далекий лай собак. Мицу долго смотрела на облака, ей расхотелось идти в мастерскую. Заметив, что поблизости никого нет, она направилась к лесу. У Мицу не хватало смелости, а может быть, совести, убежать из этой страшной больницы, но в то же время она не могла побороть желание еще раз подышать воздухом мира, в котором она жила десять дней назад, в котором живет сейчас Ёсиока-сан…

Прошла неделя, как прекратились дожди, но в лесу было сыро. Пахло травой, под ногами голубели и желтели цветы. Какие-то птицы с хриплым криком прыгали с ветки на ветку, взмахивая желтыми крыльями. Маленькая мушка неотступно преследовала Мицу, жужжа возле ее лица.

Если бы сквозь деревья не виднелось поле, на котором работали легко больные мужчины, а за полем не стояли серые корпуса, невозможно было бы поверить, что в двух шагах отсюда живут неизлечимо больные люди. По краю поля двое больных гнали корову. Одного из них Мицу знала. Это был Ватанабэ-сан, который старался рассмешить Мицу, когда она смотрела, как Накано-сан гонялся за цыплятами.

Мицу прислонилась к дереву и глубоко вздохнула.

И тут она заметила у себя под ногами два надгробных камня, лежащих рядом, а дальше еще и еще. Среди них были две-три плиты, положенные недавно, остальные уже потемнели от дождя и солнца, поросли зеленым мхом.

— Здесь покоится прах, — читала Мицу надпись на камне у своих ног, — Игути Эйдзи, умер в 1946 году. Августин Тамура, умер в июле 1941 г., Сугимура Ёсика, 1945 г., сентябрь, — прочла она дальше.

Вначале до нее не дошло, что эти скупые, похожие одна на другую надписи говорят о людях, когда-то здесь живших, но, поняв это, Мицу чуть не вскрикнула. Ее поразила мысль, что когда-нибудь и ее закопают в этом мрачном лесу, именно в этом, потому что отсюда ей уже не выбраться. В ужасе она выбежала на опушку. Потом, пройдя еще немного лесом, она вышла на белую автостраду и, тяжело дыша, остановилась. Ей казалось, что она узнала какую-то тайну. Теперь-то она поняла, почему больные не любят ходить сюда и почему ночью так отчетливо слышно, как падают капли с деревьев.

Подняв облако пыли, проехал грузовик. Школьники, громко разговаривая, шли по траве.

Раньше Мицу и внимания бы не обратила на все это, но сейчас она жадно смотрела на грузовик, на пыль, на оживленные лица детей. Да, это другой мир. Здесь нет людей с перекошенными и вывороченными губами, с обезображенными лицами.

Там, где прямая дорога скрывается из глаз, там, за полями, — Токио… В Токио живет Ёсиока-сан… Ёсиока-сан…

Вдруг к ногам Мицу упал лошадиный навоз, возле головы пролетел камень.

— Что вы делаете? — возмутилась Мицу.

— Прокаженная, прокаженная! — закричали мальчишки и снова кинули в нее навозом и камнями. — Прокаженным нельзя выходить на дорогу…

— Морита-сан, зайди на минутку в кабинет, — раздался голос сестры Ямагата.

— Снова анализ? — спросила Мицу, которая развешивала белье.

— Нет, — у сестры Ямагата было странное выражение лица. Обычно она улыбалась, а сейчас держалась как-то напряженно. — Не расспрашивай, пожалуйста, а иди скорее. Тебя ждут.

Мицу вытерла руки и пошла следом за сестрой Ямагата. Недобрые предчувствия охватили ее, хотя серьезное лицо сестры ее не испугало. Да и чего можно испугаться в ее положении?

— Далеко, Морита-сан? — увидев Мицу, крикнул знакомый ей больной.

За две недели она познакомилась и даже подружилась со многими, и ей уже не были противны эти вывороченные губы, забинтованные головы, обезображенные лица.

— К доктору вызывают.

— Наверное, назначат уколы.

— Может быть, — ответила Мицу. Таэко раз в три дня ходила на уколы. «И до меня очередь дошла», — подумала Мицу и успокоилась.

Сестра Ямагата пригласила Мицу пройти,

Доктор сидел во вращающемся кресле и, когда Мицу вошла, повернулся к ней.

— А-а, Мицу-сан! Проходи, садись, — взглянув на Мицу сквозь стекла очков добрыми глазами, он показал на кушетку.

— Получен результат анализа, — Мицу напряглась. — Используя метод Кодда, мы хотели установить степень заболевания и наткнулись на неожиданный результат. Это не болезнь Гансена.

— Как?..

— У тебя не проказа. Мы проверяли три раза и каждый раз получали один и тот же результат. Бедняжка! Сколько тебе пришлось перестрадать за это время! — веки доктора вздрагивали. — Клиника ошиблась, и я прошу у тебя прощения… — последних слов Мицу не слыхала. Если бы сестра Ямагата не поддержала ее, она упала бы.

Доктор замолчал. Молчала и сестра Ямагата. Закрыв лицо руками, Мицу плакала, и плечи ее вздрагивали. Она всхлипывала все громче и громче.

— Поплачь, милая, поплачь… — сестра Ямагата обняла девушку.

Пятна на запястье (5)

Опираясь на плечо сестры Ямагата, Мицу вышла из кабинета. Солнечный свет полосами лежал на полу коридора.

— Можешь идти сама?

— Д-да, — неуверенно ответила Мицу.

— Тогда я тебя отпущу.

Когда сестра Ямагата отняла руки, в глазах Мицу снова потемнело. Первое потрясение прошло, и теперь неудержимый поток радости подхватил ее и понес куда-то. На мгновение ей показалось, что все происшедшее с ней минуту назад только сон, но, ощутив спиной холодную стену коридора, она поняла, что не спит, и, поняв это, не знала, что теперь делать.