Тира Соколовская - Тайные архивы русских масонов

• Название: Тайные архивы русских масонов
• Автор: Тира Соколовская
• Издательство: Вече
• Жанр: Религия
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-1856-3

«Ложа Орла Российского», «Ложа Соединенных Славян», «Ложа Изиды», «Ложа Озириса к Пламенеющей Звезде»… Что скрывается за этими звучными названиями масонских организаций России? Древняя мудрость или притязания на политическую власть? Чтобы ответить на эти вопросы, лучше всего обратиться к первоисточникам и к документам. Именно так поступают авторы этой книги — и Тира Оттовна Соколовская, работавшая столетие назад, и Дарья Дмитриевна Лотарева, благодаря которой сейчас увидели свет эти уникальные памятники русской эзотерической культуры.

---

Посещая масонские ложи с 1817 по 1821 г., Симанский, всего, за все года присутствовал при работах 241 раз, из них 130 в ложах поучения, 73 — посвящений, 28 — торжественных, 8 — траурных, 1 — совета и 1 — братской трапезы, при которой совершался обряд Тайной Вечери. По годам число посещений распределяется так: в 1817 году 41 раз, 1818[382]—42,1819 — 59, 1820 —83 и 1821 — 16. Резкое понижение числа посещений в 1821 г. объясняется отсутствием Симанского из столицы: 14 марта он отбыл в Радзивилов и возвратился 8 июня, а 18 июля выступил в поход, из которого вернулся уже после запрещения всяких масонских лож в России. Во время летнего пребывания его в Петербурге ложа работ не имела кроме 24 июня, когда, как уже было упомянуто, Симанский присутствовал. Всего более Симанский посетил работ ученической степени — 168 раз, занятий мастерской — 39, товарищеской — 26 и 4 степени — 8 раз. Преобладание работ ученической степени объясняется тем, что большинство обрядово-торжественных лож совершались в ученической степени (т. е. по обряду первой степени, убранству ложи и пр.). Этим давалась возможность всем членам Ордена присутствовать при работах, так как масонский закон запрещал братьям низших степеней доступ в ложи степеней более высших, а братьям высших степеней ложи низших всегда были открыты. Такое постановление имело в виду охранение обрядовых тайн и не преступалось.

Не все собрания оставляли однородное впечатление, о чем можно судить по записям обоих дневников. В начале своего масонства Симанский только кратко отмечает, в какие дни и в каких ложах присутствовал на собраниях, однако, после смены руководителя, с 14 ноября 1817 г. он уже записывает, какие именно произносились речи и часто приводит из них выдержки. В приложении[383] к этой статье я сочла необходимым поместить полностью этот единственный в своем роде масонский дневник, дающий богатейший материал (невзирая на его краткость и конспективность) для обрисовки интимной жизни лож. В другом дневнике, где описываются «худые и добрые дела», отмечается нередко, что на собраниях слушал без внимания, спал, не дождавшись конца, уехал, или наоборот, был тронут душевно и т. д. Отношение Симанского к братьям, каким оно вырисовывается по дневникам, было непостоянно, как и самый нрав его; подчас он оставлял всю суету мира для братских бесед, был любвеобилен к членам Ордена, ревностно исполнял должности, предписываемые масонскими уставами, проникался умилением и раскаянием, слушая поучения высших братьев и, стараясь на деле исполнять внушаемые ими правила жизни, то как бы охладевал к Ордену, отстраняясь, даже стыдясь сношений с братьями вольными каменщиками, стараясь «высвободиться», стряхнуть, сбросить власть Ордена.

Но несомненно одно: учителя-масоны развили в нем до крайности чувствительность, чуткость к своим душевным движениям, и он искренно «огорчевается» от своих «худых помыслов и худых дел», которые главным образом сводясь к «гневу» и «женолюбию», едва ли многих страшат, даже в наши дни. Дневник этот писан столь откровенно, что не считаю себя нравственно вправе печатать его, хотя он совершенно не грешит грубостью выражений; я привожу[384] лишь те молитвенные воззвания, те вздохи духа, которыми заканчивает Симанский почти каждый протекший месяц своих записей.

Доказательством того, что некоторые обряды способны были произвести глубокое, подчас потрясающее впечатление, даже на людей, стоявших по уму и силе характера выше общего уровня, могут служить чувства, вызванные у Симанского обрядом воспоминания Тайной Вечери: «1820 г. марта 25. Братская трапеза в четверг страстной недели. Ничего не слышав прежде о всем действии, происходящем в оной, я поражен был неизреченным восторгом и с умилением взирал на все действия оной. Почитая себя недостойным присутствовать при сем важном обряде, где и я представлял лицо одного из тех, кои находились действительно в оной, слышали глас Спасителя своего, слова, изрекаемые самою Истиною, я приведен был в умиление и вышел из оной, подтвердя клятву всю волю мою наклонять к тем истинам, которые в сей день мне читаны были. Да поможет мне в сем Господь Бог и Его милосердие. Аминь».

Железная дисциплина в некоторых масонских системах была, поистине, достойна удивления, — таковой была она относительно охраны наиболее чтимых обрядов. Пробыв три года в тесном кругу масонов союза Великой Провинциальной ложи, Симанский, однако, не имел никакого понятия о наиболее сокровенном обряде, свершавшемся в высших степенях. Обряд этот, так строго скрываемый, не был черной мессой, в чем мы и убеждаемся из вышеприведенных слов Симанского.

В следующих словах записал Симанский в своем дневнике чувства, испытанные им при закрытии масонских собраний. «Июня 18 числа (1821 года) отбыл из С.-Петербурга в поход и по возвращении из оного работы в ложах были уже прекращены, последствием коих (?) предписано было от правительства отобрать подписки “не вступать более ни в какие тайные общества”. Таковая подписка и мной дана 29 августа 1822 года в Ропше. Со стесненным сердцем подписал я оную; подобно как нежный и благодарный сын, расставался с чадолюбивым отцом, что немало было для меня болезненно, зная из опыта, что и при всех сих вспомогательных средствах к усовершенствованию самого себя, весьма часто забывал и пренебрегал оными, по недостатку же собственного прилежного размышления и происходивших от оного внутренних работ[385], отнятие сих наружных, наиболее же частое общение с братьями, взаимно друг друга подкрепляющее, действительно было мне болезненно, ибо тайно предсказывало мне близкое падение и охлаждение ко всему тому, к чему одна только благость Спасителя Вселенныя удостоила меня призвать; одна только надежда на Отеческое милосердие Его, что не оставит меня совсем погибнуть, подкрепляет меня».

В дневнике же худых и добрых дел Симанским отмечено под 29 августа 1822 г.: «Молился и подписал отречение от братства».

* * *

Статья написана на основании архивных документов, сохранившихся от союза Великой Провинциальной ложи в рукописных отделениях Императорской Академии Наук и Публичной библиотеки в Петербурге и рукописном отделении Московского Румянцевского музея; главным материалом служили обрядники, списки членов и дневники Луки Александровича Симаиского. В приложении 1-м приведены записи Симаиского о работах лож, которые он посещал, и извлечения из речей, им слышанных, или же только заглавия этих речей; примечания составлены частью по записям Симаиского, частью по протоколам упоминаемых в приложении лож.

За немногими исключениями мне удалось выяснить общественное положение лиц, упоминаемых Симанским в своих записках, а также время их посвящения в Орден, занимаемого в нем положения и орденские тайные имена главнейших деятелей. Список в алфавитном порядке приведен в приложении 3-м.

Для большей краткости сохранены сокращения, обычные в масонских рукописях: выражения любезные братья — Лл. брр; высокопочтенные — Вкп; Великий мастер — Вел. маc. или же В. М., Наместный мастер — Нам. маc. Во-избежание утомительного однообразия отметок о председательстве в ложах тех или иных лиц допущено несколько разнообразных выражений, встречающихся в масонских обрядниках для означения руководства заседаниями, как-то: ложу держал, под управлением, под председательством, под молотком; это последнее выражение было наиболее распространено, так как символом управляющего мастера в иоанновских и шотландских ложах был молоток.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Краткое извлечение из речей, говоренных Вв. ММ., а также и прочими Брр. в посещаемые мною дни собраний лож торжественных, траурных, поучительных и принятия, кои означены и отделены здесь по степеням, в каких вышеупомянутых ложах происходили работы.

ЧАСТЬ I. (1-й СТЕПЕНИ).

1817 г.

Великий мастер по принятии моем, марта 28 читал мне устав, который и слушал я с большим вниманием и поручил меня брату Д-ву, под руководством коего и остался я до поручения меня Великим Мастером брату Апухтину сентября 26 дня.

От сего дня посещая работы сея степени был при работах лож:

Марта 29. Торжественной инсталлации[386].

Апреля 9. Торжественной инсталлации[387].

Апреля 11. Поучительной[388].

Апреля 18, 25. Принятия.

Мая 2 повышен во 2 степень[389].

Мая 16, 30. Принятия[390].

Июнь 1, 2, 20, 24. Торжественных.

Июля 4 повышен в 3 степень[391].

Июль 18. Поучения[392].

Август 8. Поучения[393].

Август 22. Траурной[394].

Август 29. Поучительной[395].

Сентября 1, 8. Торжественных[396].

Сентября 12. Принятия[397].

Октября 3. Принятия (выбран 1 стуартом)[398].

Октября 6. Поучительной[399].

Октября 10. Поучительной.

Примечание. В сей день присягал на должность 1 стуарта и по окончании присяги на приветствия и поздравления Великого Мастера и всех членов ложи ответствовал и благодарил малым словом в следующих выражениях: «вып. в. м., в. брр. 1 и 2 надз. и все поч. и люб. брр. я всеми силами буду стараться заслужить доверенность вашу ко мне», и сие сказано было мною очень сбивчиво и невнятно[400].